Эдвальд выждал паузу, насладившись растерянным выражением лица эльфийского посланника.
— Но теперь это всё вряд ли имеет значение. Было ли случившееся его ошибкой или нет, но это стоило тысяч жизней воинов королевства. Тысячи семей остались без кормильцев. Я согласен подписать договор на моих условиях. Во-первых, полный контроль над пограничной крепостью Миргилат, что на реке Мегин Майр. Во-вторых, сотню кораблей с верфей Акаллантира. Остальные требования будут изложены в варианте договора, который я подготовлю позже. Его доставят прямо к вам в покои, где вы сможете не спеша ознакомиться со всеми пунктами.
Эльф застыл с оскорблённым видом. После некоторого молчания он поднялся с места.
— В таком случае, пока что нам обсуждать нечего. Буду ждать вашего решения. — сказав это, акаллантирский посол покинул зал. Проводив его взглядом, заговорил банкир Юргент Драйберг.
— Теперь, ваше величество, я бы хотел обсудить не менее важный вопрос. Как вам, должно быть, известно, корона должна банку «Феннс и Драйберг» никак не менее сотни тысяч золотых маренов. Ещё до моего отъезда господин верховный казначей обещал обсудить с вами предложенный мной вариант выплаты долга, но утверждал, что вы раз за разом откладывали этот разговор, ссылаясь на дурное самочувствие.
— Верно. — не моргнув глазом, ответил Эдвальд. — Но, думаю, вам также должно быть известно, что Явос Таммарен казнён мной за измену.
Услышав это, банкир едва заметно побледнел, но тут же взял себя в руки.
— Да, — сдержанно ответил он. — я узнал об этом вчера вечером, ваше величество. Если не возражаете, то я хотел бы представить вам рассчитанный на десять лет план выплаты означенной суммы с учётом доходов и расходов короны. Мы разработали его совместно с господином Таммареном, и я беру на себя смелость полагать…
— Думаю, уважаемое правление банка понимает, что казна отягощена военными расходами. Наша страна совсем недавно пережила вторжение Акаллантира и восстание архимага Вингевельда. К тому же эти события потребовали определённых реформ, что также повлекло за собой расходы.
— Значит, вы отказываетесь от выплаты долга? — спросил Драйберг. В его голосе появилось напряжение.
— Я хотел бы обсудить отсрочку.
— Это неприемлемо. — ответил банкир, но тут же добавил как можно более учтиво. — Ваше величество, правление банка желает получить причитающиеся ему средства. Срок выплаты по ним и без того затянулся на без малого год. Также на последнем заседании правление приняло решение обратиться к его императорскому величеству за пособничеством в решении этой ситуации.
Эдвальд понимал, что рано или поздно услышит эти слова. Банк «Феннс и Драйберг» имел тесные связи с правителями Ригена, но после захвата власти в Энгате ему удалось договориться с правлением и лично с Юргентом Драйбергом, чтобы банк не покидал страну. Для этого он даже взял крупный и долгосрочный кредит, который пришёлся очень кстати для восстановления страны после войны. Для этого он не стал заменять талантливого казначея Явоса Таммарена, хорошо знакомого с Драйбергом лично. И вот теперь у него нет ни Явоса, ни сотни тысяч золотых, которых можно сию минуту выплатить банку. К тому же, его амбициозные планы на будущее требовали грандиозных затрат…
— Какого же рода пособничество он готов вам оказать? — король понимал, что покойный император Густав до самого последнего вздоха не простил ему смерть брата и узурпацию власти. Понимал он и то, что новый император Гюнтер Эркенвальд решил начать правление с решительных действий. Истребовать с энгатской короны долг и заручиться поддержкой могущественного банка — отличное начало. На мгновение Эдвальд даже проникся уважением к новому правителю Ригена.
— Для начала его императорское величество грозит закрыть порты для энгатских торговых кораблей. — начал Драйберг. — В случае же, если долг не будет выплачен в течение двух месяцев, то порты для ваших судов согласны закрыть также Эхлаан и Нераль. Если же до весны следующего года соглашение не будет достигнуто, Риген организует морскую блокаду южных портов Энгаты.
— Значит ли это, что молодой Гюнтер грозит мне войной? — осторожно спросил король.
— Только в случае, если Энгата и дальше будет игнорировать требования банка «Феннс и Драйберг». К тому же, его императорское величество возмущён разрывом его помолвки с вашей дочерью.
— Об этой помолвке моя жена в тайне от меня договаривалась с его отцом. Теперь же в живых нет ни её, ни его, поэтому, полагаю, вопрос можно счесть закрытым.
— Ваше величество, — вдруг заговорил старик. — позвольте и мне взять слово.
Его голос звучал мягко и спокойно. Словно речь шла не о сотнях тысяч золотых, ни о десятках тысяч жизней, которыми обе страны рисковали в случае войны, а о чём-то совершенно несущественном. О чём-то, что можно обсудить у уютно трещащего камина за бокалом вина и непринуждённой беседой.
Король кивнул в ответ, и старик, улыбнувшись, продолжил.
— Незадолго до отъезда я лично встречался с его императорским величеством. Поверьте, Гюнтер хочет войны не больше вашего… — на этих словах что-то внутри Эдвальда усмехнулось, но он не подал вида. — Мы с ним пришли к некоторым… альтернативным способам достичь соглашения в этом, без сомнения, непростом вопросе. Император готов погасить часть или даже весь долг королевства перед банком взамен на определённую услугу.
Старик начал перечислять самые разные варианты помощи ригенской империи. От освобождения ригенских торговцев от налогов до помощи в военной блокаде эльфов. Объединяло их лишь то, что ничего из этого не укладывалось в планы короля на ближайшее будущее. Он слушал, оперев голову на кулак, и смотрел на стол. Вдруг разум короля посетила мысль, показавшаяся ему если, не идеальным решением, то уж точно лучшим из возможных.
— Господин Эльдштерн, — перебил он старика, говорившего о закупках зерна у Ригена. — Позвольте же и мне предложить нечто, что, я уверен, удовлетворит императора и устроит обе наши стороны.
Сказав это, король подошёл к дверям и, приоткрыв их, сказал несколько слов охранявшим их гвардейцам, после чего вернулся на место. Удовлетворённо отметив заинтересованность во взгляде Драйберга, он продолжил.
— Энгата, безусловно, многим обязана Ригенской империи и лично Эдельберту Эркенвальду, который, установив в нашей стране единую власть, положил конец бесконечным распрям, что поколениями терзали нашу землю. После окончания объединения Эдельберт велел создать корону, которая и стала символом этой власти. Долгие годы этот искусно сделанный венец был неразрывно связан с властью над западными землями, как нашу страну называли в Ригене, теперь же времена изменились. Повелитель Энгаты теперь носит другую корону, красноречивый знак крепости веры и несгибаемой воли её народа. Венец Эдельберта же, хоть и утратил свою важность, ныне остаётся ценнейшей реликвией дома Эркенвальдов. И теперь, в знак доброй воли, я предлагаю императору Гюнтеру вернуть реликвию его предков.
В зале повисло напряжённое молчание, а на лице Драйберга впервые отразилось замешательство, а с лица Эльдштерна едва не сползла улыбка. Тишину нарушил вошедший в зал сир Гильям Фолтрейн с золотой короной в руках. Аккуратно поставив её на стол, он удалился.
Венец Эдельберта действительно впечатлял. За почти три сотни лет, прошедших с создания короны, она нисколько не растеряла своей красоты. Искуснейшие ювелиры изготовили из чистого золота двенадцать орлиных крыльев, на которых внимательный глаз мог различить каждое пёрышко. Скрепив эти крылья меж собой по кругу, они получили венец, каких ещё не видывал свет, но, будто этого было мало, чело носившего корону украшал золотой орёл, символ дома Эркенвальдов. На его раскинутых крыльях покоились десять драгоценных камней, по одному на каждый регион страны и правящий там дом.
В центре переливался всеми цветами радуги бриллиант из тех, что так и зовутся, радужными. Три сотни лет назад он символизировал власть самого Эдельберта, а после его смерти стал означать королевскую власть в принципе. Этот камень был и тем единственным местом короны, что изменилось с момента её создания. По велению Эдвальда, в знак освобождения страны от имперской власти, бриллиант теперь покоился на маленькой золотой короне, символе дома Одерингов.
Под бриллиантом находилась овальная капля янтаря, знака южного края, который Эдельберт захватил первым. По преданию, высадившись на южном берегу Энгаты, молодой принц увидел его усыпанным янтарём.