Драм и Элона спали по очереди. И каждый раз, когда эльф оставался на страже, он вспоминал истории о безумных созданиях, что подстерегают во тьме. Но здесь опасаться было нечего. Чтобы встретить ужаса, по словам старых следопытов, нужно было спуститься так глубоко, где Драм и многие другие этельдиар никогда не были. Кого действительно следовало опасаться здесь, так это гоблинов. Иногда Элона ни с того, ни с сего замирала и велела прятаться за ближайшим сталагмитом или расщелине в скальной стене. Там они пережидали некоторое время, а потом продолжали путь. Драм, чей слух ещё не восстановил былой остроты, всецело доверял сестре во всём. У Элоны был путеводный камень Улунтара, а значит только она знала, какой тоннель ведёт к цели, а какой ведёт к пещере-ловушке, заполненной удушливым воздухом.
Впрочем, Драм был уверен, что его сестра сумела бы найти путь без всякой помощи. Она была талантливым следопытом, обучалась у лучших и искренне любила своё занятие. Когда их отец заговаривал о её будущем замужестве, о том, что подходит возраст, когда она станет благочестивой госпожой, сестра, разумеется, сохраняла почтительное выражение лица. Но только Драм знал, что ей вовсе не по душе такое будущее. Однажды она сама сказала ему это. В тот редкий случай, когда Элона позволила себе поддаться эмоциям, она в сердцах сказала брату, что их дядя был прав и лучше бы ей в самом деле было родиться мужчиной.
Они остановились на привал в одном из немногих по-настоящему узнаваемых мест в Аркобанде: Сияющей роще. Эта огромная пещера, в которой всюду, на сколько хватало глаз, высились причудливые подземные растения, чьи толстые словно канат, стебли сплетались в настоящие колонны и терялись где-то под потолком, усыпанным мириадами голубоватых огоньков. Это напомнило Драму звёздное небо, которое всегда завораживало его при выходе на поверхность. Сами эти колонны, в свою очередь, служили опорой для росших на них грибов, лишайников и мелких растений, напоминавших вьющиеся спиралью стручки. Но главное, из-за чего это место получило своё название: все они заливали всю пещеру мягким сине-зелёным светом. Словно сами боги решили показать, что даже в царстве вечной темноты есть место прекрасному.
— Ты стал другим, Драм. — сказала Элона, не глядя на брата. — Совсем, как они. Неуклюжим, глухим, незрячим.
Ловкими движениями ножа эльфийка счищала с паучьих грибов горькую лиловую кожицу. Впрочем, на этот процесс она тоже не смотрела, её взгляд был направлен куда-то в темноту.
— Чувства вернутся. Им просто нужно время.
— Теперь у нас его полно. — ожесточённо сказала сестра. — Отца и мать уже не вернуть.
— Винишь в этом меня?
— Ты всё равно не смог бы ничего сделать. В этом виноват лишь Оринес Верессар.
— Я мог его убить. Тогда, в его покоях…
— Если бы ты мог! — вспыхнула Элона. — Действительно мог! То убил бы.
Драм ничего не ответил на это. Его сестра вновь оказалась права.
— После твоего ухода, — эльфийка вновь заговорила спокойным голосом. — отец был сам не свой. Верессар решил, будто это он подослал тебя. Обвинил отца в покушении прямо на Совете теней.
— И ему поверили?
— Его влияние оказалось сильнее. Обсуждали долго. Даже тем, кто поначалу не поддерживал Верессара, в итоге оказалось выгодно поддержать его. Или же они сделали это из страха за себя и свои семьи. Отца казнили, как предателя, заставив нас с матерью смотреть. Её я тоже больше не видела. Меня же хотели выдать за сына одного из советников.
— И ты решила сбежать, чтобы разыскать меня?
— Из нас двоих только тебе удалось пробраться в покои Верессара однажды. Надеюсь, ты не дашь слабину во второй раз.
Драм промолчал. Элоне, без сомнения талантливому следопыту, удалось уйти незамеченной и выйти на след брата, вот только как им удастся пробраться обратно в Улунтар?
— Попасть туда во второй раз будет непросто, — словно услышав его мысли, сказала сестра. — но у нас ещё остались друзья, они помогут.
— Судя по твоим рассказам, они уже могут служить Верессару.
— Тех, кому нечего терять, нельзя запугать.
— Но их можно подкупить.
Теперь замолчала уже Элона. Она несколько секунд смотрела брату прямо в глаза, а после сказала:
— Ты запомнил отца живым. В моей же памяти навсегда останется его изуродованное тело. Если не хочешь мстить — я могу понять тебя, но даже не пытайся отговорить меня от мести. Если хочешь, я покажу тебе, как выйти обратно на поверхность и продолжу путь одна.
— Я лишь хочу умереть не раньше, чем сдохнет Верессар. — ответил Драм. — Если единственный шанс на это, следовать твоему плану, то пусть будет так.
Идти по Сияющей роще Драму было легче. Он успел устать от темноты и теперь наслаждался видом покрытых светящимся ковром стен пещеры и устремлённых вверх колонн. Растения, что покрывали их имели самые разные оттенки свечения: от бледно-голубого до ярко-жёлтого. Крошечные насекомые с тихим стрекотом перелетали с колонны на колонну так быстро, что эльф едва успевал их заметить, а едва приземлившись, они сразу же исчезали в переплетении стеблей. Светящийся мшистый ковёр стелился даже под ногами. При каждом шаге по нему свечение исчезало, но вскоре тёмные следы позади вновь наполнялись сиянием и становились неотличимыми от остального ковра.
Драм не знал, сколько дней они шли. Он успел привыкнуть к смене дня и ночи на поверхности и теперь прежний режим давался ему с трудом. В своих поселениях этельдиар каждые восемь часов погружались в четырехчасовой сон, поэтому теперь Элона с трудом будила брата, который просыпался с большой неохотой. По её словам, они уже недалеко от Улунтара и вскоре должны были покинуть Рощу, чтобы проделать остаток пути в почти полной темноте. Элона хорошо чувствовала время, как и любой хороший следопыт, и это чувство подсказывало ей, что пришёл черёд её четырёхчасового сна. Это означало, что Драму следовало проснуться и стоять в дозоре, дождаться, пока сестра выспится, а после потратить ещё четыре часа на путь. Потом цикл должен был повториться. Эльф до сих пор не привык к этому, поэтому после каждого пробуждения он ещё долго чувствовать усталость. Вот и теперь, встав на ноги, Драма невероятно сильно тянуло обратно на мягкий сияющий мягким сине-зелёным светом ковёр, но Элона была непреклонна.
Сестра улеглась и почти сразу же погрузилась в глубокий крепкий сон, заставив Драма завидовать ещё сильнее. Эльф остался наедине со своими мыслями. Теперь даже окружающая его красота не производила прежнего впечатления и, скорее, раздражала.
Драм взглянул на спящую сестру. Она одержима местью и, без сомнения, винит в случившемся брата, хоть и не говорит этого. Или же это он сам загнал себя в угол такими мыслями? Почему он не убил Верессара, когда мог? Боялся поступить неправильно. Боялся, что станет с ним, с его семьёй. Тогда Драм решил, что выбрал меньшее из двух зол.
Какая-то подземная букашка перепутала Драма со стеблем и приземлилась прямо ему на щёку. Эльф смахнул её и выругался. А ведь когда-то отец приводил их с сестрой сюда. Они с Элоной смеялись и катались по этому мягкому светящемуся ковру, не боясь ничего на свете. Знали, что отец защитит их. А если не он, то дюжина отборных стражей дома Дирен, что всюду сопровождали советника Эрона Дирена, когда он покидал Улунтар. Да, когда-то даже столь негостеприимный мир вокруг казался волшебным и удивительным местом для игр.