— Позволь мне уйти, — теперь я смотрю не ему в глаза, смотрю куда-то вдаль. Но только не ему.
— Запомни, — он приближает к моему уху свои губы и убирает волосы за ухо. — Ты теперь никогда не будешь свободна. Я буду унижать тебя постоянно. Не стоило тебе тогда смеяться, теперь моя очередь, Верусик. — Мое второе имя, как меня называет отец, он произносит с шипением, словно змея. Меня дергает, и он, улыбаясь, уходит.
Еле дохожу до женского туалета и открываю кран. Подставляю свои окровавленные руки под струи холодной воды и умываю свое лицо с руками. Затем, немного лью на коленки. Стою еще минут пять, приходя в себя, затем шатаясь иду в раздевалку. Звенит звонок, подхожу к раздевалке и открываю дверь.
— Хантер, ты… — Наверное она хотела сказать, какого черта я так долго. Но опешила. Габи встает со скамейки, все девушки смотрят на меня. Смотрю на свой топ. Кровь. Затем живот. Начинает проявляться гематома. Колени все в крови, вместе с голенями. Поднимаю глаза и смотрю на Габи. Улыбаюсь.
— Все нормально.
Чувствую легкое покалывание в животе, затем резкий удар в голову, темнота крик Габи и боль. Все, что я чувствовала тогда, когда парила вниз.
Глава 3
Открываю глаза и сразу жмурюсь от переизбытка света. Во рту сухо, словно в пустыне. Голова болит до чертиков. Тошнит. Мое тело все болит, я не чувствую своих органов. Словно пусто внутри. Тяну руку к голове и чувствую что-то на подобии ткани. Бинты. Я в больнице. Открываю глаза и смотрю по сторонам.
Небольшая палата с двумя кроватями. Я была одна. Поворачиваю взгляд на мою тумбочку. Цветы, фрукты, печенья, открытки от Габи. Чувствуется запах хлорки и лекарств. К больницам я не испытывала чувства отвращения, как бы испытывали все остальные на моем месте. Перевожу взгляд на окно. Небольшой дождь, и собственное отражение в окне. Сейчас глубокая ночь. Смотрю на настенные часы. Два часа ночи.
Роюсь в памяти, что бы вспомнить как я тут оказалась. Ничего. Помню лишь слова того, кто отправил меня сюда:
«— Запомни, ты теперь никогда не будешь свободна. Я буду уничтожать тебя постоянно. Не стоило тебе тогда смеяться. Теперь моя очередь, Верусик». Закрываю глаза и всхлипываю. Это все он. Ненавижу. Ненавижу! Слезы стекают по щекам и прочерчивают дорожку к моей шее и ключице. Меня побили словно маленького, бездомного щенка. Он сделал это на глазах у своих друзей. Он унизил меня. Снова всхлипываю и закрываю лицо руками. Как же плохо. Больно не только физически, но и морально. Зачем только я приехала сюда. Зачем я приехала в Новый Орлеан. Если бы я не явилась сюда, то не встретила бы этого чудовища.
Щелчок дверной ручки, и дверь открывается. Быстро вытираю тыльной стороной руки слезы и выдыхаю. В комнату тихо пробралась Габи. Улыбаюсь. Она садится рядом, и целует меня в руку.
— Я так испугалась за тебя, солнышко, — Габи прикладывает мою руку к своей щеке и тихо плачет.
— Не плачь, Габс. Все же хорошо, — мой голос звучит хрипло.
— Это он? Это же он сделал это с тобой? — ее взгляд стал свирепым, глаза наполнились агонией. Ничего не ответив я киваю.
— Подай воды пожалуйста. — Прошу Габриэллу. Она тянется за бутылкой воды и открыв ее дает мне. Напиваюсь вдоволь и отдаю бутылку девушке. Она ставит ее на место и громко выдыхает.
— Твой отец чуть больницу не разнес, он кричал, и ругался, это было жутко, — хихикаю.
— Где он сейчас? — Смотрю по сторонам. — Он дома?
— Нет, — Габи мотает головой. — Он поехал тебе за вещами. У тебя сотрясение головы, повреждение печени много ушибов. Гематома на пол живота и шеи, и много ссадин. — Она смотрит на меня с сожалением. Улыбаюсь снова. От гематомы на шее, голос мой стал хриплым.
— Ничего страшного. Заживет. Ты ведь не рассказала моему отцу кто это сделал?
— Нет, — снова мотает головой. — Но тебе придется рано или поздно сказать ему.
— Нельзя. Будет только хуже.
— Если ты скажешь, его посадят! — Кричит подруга и в голове нарастает боль. Щурюсь от этого.
— Прости… — Она говорит тише и снова берет мою руку. — Мне так тебя жаль… Был бы у меня шанс, я бы его так отдубасила, что его родная мама бы не узнала. Вот же дерьмо!
У меня был шанс. Но я этого не сделала. Не смогла бы потом себя простить за это. За то, что я причинила кому-то боль. Я слишком слаба для этого. Снова закрываю глаза.
— Я только тут второй день, а меня уже отдубасили… — тихо смеюсь и снова сморю на Габи.
— Откуда в тебе такой оптимизм? Нельзя быть тако-о-ой оптимисткой.
На самом деле я сама не знала откуда он. Мое тело жгло до такой боли, что можно было бы срывать с меня кожу и я бы молчала. Но сейчас мне весело.
— Это ты так на меня действуешь, Дункан, — мотаю головой и слышу смех девушки.
— Кажется, я нашла себе лучшую подругу, — широко открываю глаза.