— Нас убьют, — высвободилась из объятий Таня. Она посмотрела в глаза. — Даже если мы продержимся до ночи, даже если вырвемся. Нас повсюду будут преследовать, загонять как волков, пока не найдут и не пристрелят.
— Танюша, успокойся. Всё будет хорошо, ночью они видят хуже, мы выберемся, уйдём в радожив, или вовсе в лес. Там они нас не найдут, — успокаивал её Константин.
— И жить всё время прячась по лесам, без работы и смысла?
Константин помрачнел. Не так давно Зоркий намекнул, что неплохо бы сотрудникам озадачится убежищем, так “на всякий случай”, но чем быстрее, тем лучше. Серов тогда сложил в голове последние события: эпидемию, новостную кампанию и пикеты возле фесмаба. Он подготовился, но Тане ничего и не сказал — не хотел портить настроение после свадьбы. Может в этом и была его ошибка? Сейчас для неё это удар. Тогда в Кислае, когда он валялся раненый, она продержалась под обстрелом, а тут вдруг раскисла.
— Танечка, мы давно подозревали, что так будет. Извини. У нас будет где и на что жить, первое время. Зато теперь появилась ещё одна причина выжить. — Константин сам не заметил, как повысил голос. Найти этих уродов, которые подставили фесмаб. Узнать, кто и как создал эпидемию.
Он замолчал, успокаиваясь.
— Мстить? — прошептала Таня.
Константин покачал головой:
— Пусть это будет наше последнее задание. А потом, ведь, стоит жить чтобы увидеть, как будет меняться мир. Верно?
— Верно, — негромко ответила Таня, блеснув глазами. Он вытер рукой её влажную щеку.
По стенам здания прокатился грохот металла, перекрывший звуки стрельбы. Закрыв глаза, Серов подключился к вьюву за окном. Внизу натужно рычал мотором бортовой грузовик. Пытался буксировочным стропом вырвать решетку окна на первом этаже. То ли решётка была закреплена на совесть, то ли водитель делал что-то не так, но покуда дело не двигалось.
— Таня, глянь.
Посмотрев вьювом, Таня задумалась. Тратить много энергии не хотелось, света нет, а она ещё пригодится. Поджечь колёса? Таня создала цепочку из нескольких эмок за окно. Они невидимым ожерельем протянулись к машине. Самая последняя забралась под кузов, передавая изображение наверх. В поле зрения маячил бензобак. Это лучше, но он металлический, его не так просто не разрушить. О, вот же от него идёт шланг. Эмка начала быстро отделять частицы шланга, подняв небольшое облачко чёрной пыли. Вскоре на землю потекло топливо, а двигатель заглох. Таня, удовлетворившись результатом, сбросила свой конец цепочки. Эмки словно по невидимой нитке осыпались вниз, подпитывая там головную. Из под грузовика взвилось бледное пламя. Кабина открылась, из неё, чертыхаясь, выпрыгнул отдалённо похожий на сатира онель в одних шортах. Он уставился на окно второго этажа и погрозил кулаком.
— Он заметил сигнал наших эмок, — испугалась Таня.
— Ты же цепочку создавала, разве не для направленной связи?
— Нет, чтобы кузов обойти. Чёрт! — вскрикнула Татьяна.
Штора дёрнулась словно от резкого удара, потом забилась в агонии, рассыпаясь в клочья и выплёвывая новые порции свинца, долбящего крашенные стены кабинета, крошащего старые лакированные столы, взрывающего стопки бумаг.
Дрожа всем телом и закрыв лицо руками, Таня прижалась к Константину. Он обнял её, пытаясь успокоить, гладил по спине, шептал, что все хорошо. А сам пытался понять, что же с Таней, почему она так боится. В лицо что-то попало, он непроизвольно моргнул. Симбиот почуял царапину. Надо уходить.
Серов развернул эмка-щит в оконном проёме. Бешеный танец обломков мебели и лохмотьев бумаги тут же смолк. Остатки шторы затрепетали ещё сильнее — сквозь неё рвались ещё и струи воздуха. Они раскручивали клубы в пыльной завесе, наполнявшей кабинет. Замедленные щитом пули обессилев со стуком падали на паркет и вяло катились, оставляя дорожки в пыли и мусоре. Но с каждым разом они падали всё дальше — щит быстро терял энергию.
— Вставай, — крикнул Серов, хватая жену за руку.
Пригибаясь, они побежали к двери. Одна из пуль безвольно ткнулась в его в спину, следующая ударила уже ощутимее. Он не оборачиваясь подбавил энергии щиту, и вытолкнул Таню в коридор. Только Константин захлопнул стальную дверь, как по ней градом забарабанил свинец.
— Да что же с тобой такое? Ты как первый раз под обстрелом? — пытаясь перекричать грохот, спросил Константин.
— Сейчас всё иначе… — в коридоре за спиной Тани что-то вспыхнуло.
Изумлённое лицо Татьяны. Удар взрывной волны.
Звон в ушах. Очнулся Константин на спине. Перед лицом всё было мутно, бело от пыли и дыма. Он подполз к стене, облокотился. Глянул симбиотом — завеса стала прозрачнее. Выпуклая от взрыва дверь соседнего кабинета лениво покачивалась из стороны в сторону. В проёме клубился дым, из него появилось дуло сайги, а потом и боец в камуфлированной фарадке. На голове шлем, лицо укрыто защитными очками. Не оборачиваясь, он поманил кого-то из комнаты.
Назойливая мысль пыталась оформиться в голове у Константина, но он никак не мог сосредоточится. Отключил обзор симбиотом, и только тогда, когда разум остался наедине со звоном в ушах и яркими фантомам взрыва в глазах, он сообразил: нападающие прорвались внутрь.
Когда он открыл глаза, фигура бойца уже лежала ничком. Звон в ушах пробил истошный крик, заткнувшийся выстрелами. Ещё не соображая толком, Серов вскочил и метнулся к проёму, выставив щит. Но оттуда выходила его Таня, неся за раскладной приклад сайгу второго бойца.
Сладковатый запах горелого мяса, только не человеческого, из кабинета и от лежавшего к коридоре бойца — Татьяна не смогла пробить фарадку и просто сжарила их заживо.
“Они лестницу прислонили”, — прозвучал в голове Серова флегматичный радиосигнал Тани — “Щас ещё полезут. Может у этого гранаты есть?”
Татьяна принялась копаться в подсумках бойца, лежавшего в коридоре. Серов поднял его сайгу, добыл несколько рожков, подумал немного и снял с него разгрузочный жилет.