— Пётр, вы можете тоже поехать, кто-то из нас отдаст вам свою лошадь. Таня, что думаешь?
— Я только за, осточертело в седле трястись. Заодно поболтаю с пленной волчицей, может общий язык найду. Если, конечно, позволят. — Татьяна вопросительно глянула на Афанаса.
— Отчего не позволят, позволят, — задумчиво сказал дед. — Только вы хоть раз оборотней этих видели в живую то? Они не то, что простые волки, тут веса под центнер, и хитрость со злобой, на которую только люди способны.
— Да, — неожиданно ледяным тоном ответила Татьяна. Афанас облизнул губы, видимо, намереваясь что-то спросить, но передумал и лишь кивнул.
В седле Пётр держался уверенно. Как он сам рассказал, раньше часто катался на лошадях — у друзей был загородный клуб. Был, потому что друзья эти и погибли на последнем задании. Из тумана являлись белые стволы берёз и проплывали мимо, а Пётр шепотом рассказывал наболевшее и прожитое, лишь иногда наклонял голову и тряс ею, будто кому-то говорил: нет. Константин поглядывал на него и всё ждал момента.
Впереди на земле у ствола берёзы появилась тёмная фигура, словно человек в брезентовой куртке просто уснул, прислонившись спиной к дереву. На груди его расплылось тёмно-бурое пятно, а руки всё ещё держали ружьё, когда-то направленное в сердце. То что это труп, Константин знал и так — всё живое размером с человека или волка, он находил вьювом и старался загодя объехать.
— Стой, — прошептал Пётр, спешиваясь. Он подошел к трупу, заглянул снизу ему в лицо, чуть вздрогнув.
Сцепив зубы, он запрыгнул на лошадь и обратил к Серову побледневшее лицо. Пора.
— Пётр, ты знаешь, кто такие эти оборотни? — спросил Константин. Он специально перешел на ты.
— Знаю только, что это твари, которым место в аду, — прохрипел Пётр.
— Больше года назад, когда появилась эмка, её обычно называют магией. Она досталась и одному человеку. В то время любой, наделённый магией, превращался в дух без тела. Произошло это и с тем человеком. Он назвал себя Ментором и стал думать, как дать остальным людям магию, не лишая их тела, и придумал симбиота. Одним добровольцам он дал его, их теперь знают, как простых магов. Других, собрал в группы по всему миру, поместил в Академии посреди леса и превратил в волков: по сути, заменил им руки на лапы, чтобы они всё учились делать посредством магии. Сами они назвали себя вереками, это маги-оборотни. Через несколько месяцев многие из них вернули свой облик и теперь живут среди нас, кто-то пошёл в фесмаб, даже среди бойцов РБМ, я видел вереков.
— Слышал я что-то такое. Но, к чему это ты? — насторожился Пётр.
— К тому, что не стоит пускать себе пулю в лоб. Вереки это просто люди. Ну да, они умеют превращаться. А кто-то умеет стрелять, но он же не убивает всех подряд? Удобно назвать их тварями, чтобы проще было убивать их, а потом и себя.
— Я видел, как они дерутся. Это не люди! — воскликнул Пётр, громче чем надо. В лесу могли услышать.
Константин покачал головой.
— Тут дело не в вереках, а в этой стае. Ты же, наверняка, видел таких людей. Они мирно растут среди нас с тобой, а при первом удобном случае начинают грызть глотки. Что-то происходит, щелкает выключатель в их голове, я не знаю, и они решают, что им можно всё. Живи они и дальше среди нас, никто бы так и не догадался, что только выдай им шкуру и клыки — они с радостью ими воспользуются. Хотя, может там не все такие, может есть и хорошие люди, но идут за вожаком, и потому тоже виноваты. Не удивлюсь, если вожак заставляет каждого лично убить человека, чтобы не было пути назад. Возможно, потому и та веречица на тебя кинулась.
— Знаешь, на самом деле, она не кинулась. Я услышал скрежет на крыше, взял карабин, подошёл поглядеть, тут она и упала на землю. Может быть и убежала бы, но я успел подстрелить её. Потом, уже раненная, бросилась на меня, укусила за плечо и шарахнулась прочь, будто испугалась. Мужики подбежали, а она лежит свернувшись и вздрагивает. Хотели еще пристрелить, но я не дал. Сразу задумал обменять.
— Ну вот, просто человек. Представь, себя на её месте, — назидательно произнёс Константин и тут же осёкся, поняв, что это было лишнее.
— Скоро представлю, ага. Когда там, в полнолуние? Ладно, человек, говоришь. А голоса эти в голове, отчего?
— На самом деле, когда захочешь. Луна тут не нужна. Голоса, хм, это называют телепатией, но на самом деле это просто радиопередачи. Рация есть?
Пётр недоверчиво протянул рацию. Чуть отдалив лошадь, чтобы не теряться из виду в тумане, Серов нажал передачу и, прикрыв микрофон рукой, прошептал:
“Пётр, это Константин. Как слышно? Приём!”
— Охренеть! Блин, правда ведь. Передавать тоже можно? — вдохновился Пётр.
— Да, это все маги могут. Поищи знакомого, он научит. Ну или или сам научишься.
— Странно, откуда ты всё это знаешь… О! Слышу какие-то шумы нарастают, это что? — озадачился Пётр.
Константин уже понял, какую совершил ошибку.
— Оборотни тоже слышали рацию. Я про это забыл, — признался он.
Направление вереки, скорее всего, не смогут определить, но им это и не нужно: просто обыщут лес, найдут запах и следы коней.
— Прижмись к шее лошади и не поднимай голову, — предупредил Константин.
Закрыв глаза, Константин Серов переключился на лошадей и скомандовал галоп. Почти сразу начало мутить: в четыре глаза обоих коней он видел туман и мельтешение стволов, сначала берёзовых, потом серых пихтовых.