— Вам самое место в диком племени, где убивают друг друга за кусок мяса, — возбранил Иридий.
— К чему растраты. Достаточно убить победителя, — высокомерил Ютий в ответ.
Такую шутку наследник не оценил.
— И в прям, зачем делится, — изрек он в полушепоте.
— Делиться? Откуда мне знать, может победитель на вкус лучше? — дерзнул ответ громко.
Тут наследник примолк. Пока Иридий смотрит на них, не показывает ни грамм эмоций — Арагонда негодует. Он сознает, стало сложней оценивать сына, и не узнает вспыльчивого и капризного ребенка, который без умолку балаболит и вечно пытается всем что-то доказать.
— Мой повелитель, — обратился Ютий и обеспокоено продолжил. — Вы изучили рапорт о взрыве хранилища?
— Да, — коротко ответил владыка. — Но сейчас важнее данные, что ты смог спасти.
— Что за данные? — встрял Иридий.
Его любопытство раззадорило Арагонду.
— Я попросил Ютия принести данные автоматического расчета с сервера в хранилище. И удостоверился, что некоторые показатели не сходятся. Хладагента не хватает. Он исчезает, теряется. Я давно заметил, что не все ресурсы доходят до корабля, однако не хочу сбрасывать все на коррупцию. Так что, Иридий, ты должен выяснить причину. Мы же не хотим ухудшить благосостояние империи.
— Именно благосостояние? Или боитесь риска? Разве не боитесь остаться без драгоценного топлива в космосе? — изрек Иридий, не дожидаясь паузы.
К концу Арагонда озадаченно покумекал. Иридий ощутил: по телу пробегает дрожь. Волосы чуть взбучились у рога. Он пропотел под броней. Только лицо казалось всё таким же холодным, будто Иридий простоял вместе с Ютием в буре. Спокойный тон и взгляд сына насторожили Арагонду, и он продолжил наступать нарывисто.
— Я допускаю, что нам мешают белые. Нападением они замедляют строительство космического корабля. Вот только зачем? "Орден" боится обстрела и превосходства с космоса? Но главное: как Орден узнал о корабле, какое хранилище держит хладагент для корабля?
Вопросы оказались с подоплёкой, потому Иридий осознал, что должен что-то ответить. Ещё Ютий повернулся к нему и скрестил руки, наследник вообразил укоризненный взгляд, полный блаженства. Арагонда хитро улыбался. Его ожидание нагоняло больший ужас. Пот уже лился по внутреннему слою ванадия. Чувства тревоги, беззащитности, загнанности бились, метались и терзали. И, в ту секунду, как в дом постучалось озарение, мысли, будто нашептывания за дверью, подхлестнули, подсказали, направили его.
— Вы меня удивляете, — посетовал Иридий уверенно. — У "Ордена" очень много спутников. Сомневаюсь, что их линза не уловит, что мы запускаем шаттлы в космос, где сейчас конструируется махина с пол планеты. Со стороны это должно выглядеть не слегка, а даже очень странным. Они же не дебилы, чтобы проглядеть, как много ресурсов уходит на корабль, будто мы готовим оружие массового поражения.
Потому нужно приостановить строительство, пока стражи не исследуют зону вокруг корабля, и пока мы не укрепим границу.
Ещё я не понимаю, зачем к списку вписали дарссеанок? Что им делать в космосе? Только не говорите, что Ютий предложил использовать их как щит от нападок "Ордена" с земли!
Ютий хмыкнул в фильтр. На предположении он будто позабавился, не считая его за оскорбление.
— Нет. Девы пойдут тем дарссеанам, которые будут исследовать космос, как благодарность за службу, — отметил Арагонда.
— Зачем тогда столько запасов на один корабль? — снова интересовался Иридий и радовался, что, наконец, есть повод задать этот вопрос.
— Космос — неизведанная территория. Тут нужно иметь резерв, нужно подготовиться к худшему. Например, если вдруг двигатель будет использовать больше хладагента, чем мы рассчитываем.
— Ты так не уверен в своем детище? — спросил Иридий с подозрением.
— Пока да, — ответил Арагонда уклончиво.
Повелитель поднял подбородок и цокнул кончик рога о спинку трона. Они замолчали. Арагонда призадумался, всматриваясь в сына. И заметил, как Иридий прошарахал глазами между им и Ютием. Чуть позже сын опустил взгляд. Тогда Арагонда почувствовал, тот схитрил.
Он обдумал все. И вдруг растаял в улыбке, едва сдерживая смех. Ему понравилось, как Иридий действует. Он будто давно ждёт этого, даже надеется, когда сын начнет выражать себя, а не скулить о несправедливости.
— Ладно, гаденыш. Свободен, — прогнал сына Арагонда и бросил надменную улыбку, переполненную удовольствием.
Сначала сын растерялся. Иридий хмыкнул, сщурился и оскорбленно ухмыльнулся. Уже хотел дерзнуть в ответ. Однако призадумался на секунду.
"Гаденыш? С чего вдруг?"
И он уловил намек.