Советник слышал, как Иридий тихо рычит, пока Арагонда глядит с высокого трона и посмеивается в феерическом удовольствии. Пусть даже по желанию, но Наида исчезла таинственно. Сейчас он мечтает, чтобы в замке скрывались предатели. Иначе быть не может. Поэтому он не мается над смыслом, а ждёт нового шага. Теперь придется тешиться этими потугами, "наихитрейшим" заговором, лишь из-за того что некому держать больше душу в теле. Вариантов он пока не видит. Раз забрали игрушку, пусть теперь сами его развлекают.
После того дня снова начался бой за территорию. И вновь повелитель направил пристальный взор в космос.
Глава 5 Гравитационный канал переправляет душу
1
Гудящие криоцистерны визуально растягивают зал. Шлем улавливает, как белые хлопья будто восседают на ванадиевом лесу. Голографический сгусток завис на игле и горит над каждой цистерной. Он пускает кольца, будто бы солнце изрыгает вспышки из электромагнитных дуг, высвечивает каркас, как он испещрен щелями и складками, уродливо бугрится от поршней и колючих катушек-кисточек. Их покусал иней. Лесу приходится хладагентом дышать.
Путь из света ведёт. Хладагентовый пар морозит рыжую проводку, будто увядающую траву. Сверхпроводниковые ленты вяжут корни в жестяные косички. Повелитель слышит гул сильнее, то, как жухлые жилки шуршат и изрыгают искры по электрическим венам, и видит — посреди леса криоцистерн будто пророс ракетный двигатель. Хладагентовые хлопья вьются в гигантском цилиндре. Стекло белеет. Хладагент падает. Клапаны, словно присосками, цепляют сверхпроводниковое стекло. И пока хладагентовый пар морозит ниже критической температуры, а провода тянутся к стеллажам и ныряют под пол, электроны свободно протаскивают информацию.
Повелитель притормозил у высоких стеллажей, где клапаны присосались к продольному ряду. На каждой полке стоит катушка. В её колбе вьются паровые хлопья, она испускает голографический свет. Стеллажи дребезжат. Ученые маются по колбам на полках, но повстречав повелителя, замирают и почтенно дарят поклон. Арагонда обходит парной поток хладагента в цилиндре, видит Варфоломея. Советник не спеша бродит пальцами по огромной кольцевой панели и всматривается в гигантскую колбу. Варфоломей дотронулся у пункта голограммы. В колбе пустилась электрическая розетка и коснулась пальца. Голограмма увеличила пункт и ярче высветила изображение. Варфоломей задумчиво промычал, когда повелитель тихо остановился за спиной.
Советник повернулся, дрогнул. После того как он осознал свою невоспитанность, тут же подарил поклон.
— Повелитель, — прохрипел он и прикашлянул. — Вы внезапно.
— Мне надоело ждать, — проворчал Арагонда. — Вы смогли запустить прототип в испытательной камере?
— Простите, повелитель, — начал Варфоломей, но не успел ответить. Арагонда отошел от центрального компьютера и приблизился к гигантской цистерне.
Стоя рядом, он мысленно ныряет вглубь цистерны. Арагонда снял шлем, чтобы увидеть родными глазами, как хладагент сочится из отверстий на потолке, будто бы хлопья копоти и дыма после запуска двигателя. Паровая стружка падает на лист. Разум воображает, как на дне, в глубинах впадины, томится своеобразный испытательный полигон или лживое космическое пространство.
— Значит, пока не способны, — заключил он с разочарованием.
— Предложите снова искать ту частицу? — пробубнил Варфоломей. По взгляду Арагонда уловил, что советник уже предугадал ответ.
— Брось Варфоломей, ты будто прыщ выдавливаешь! — сморозил он. По тону могло показаться, что повелитель так осуждает скрупулёзность, но Варфоломей знал — Аранонда снова издевается.
— Но я не могу даже представить, где искать эту частицу! Я испробовал всё!
Сначала свет, потом электромагнитное поле, — понудил советник. — Но я не смог засечь наименьшие частицы в фотоне, либо поймать из какой-то там решетки частицу. Вы уверены, что ваша слабосвязанная частица есть не только в гравитонах? — уточнил Варфоломей крайне навязчиво.
— Уверен, какой бы вездесущей она не казалась — эта частица строительный фундамент мира. Помнишь, Вселенная всё соединила программированием.
— Опять это ваше родство всего со всем, — тяжело простонал Варфоломей, охладив лоб ванадиевой рукавицей. — Хотя, что я удивляюсь? Вы между икрой и деревом найдете связь.
— Перестань скулить! — приказал Арагонда, на что Варфоломей прикусил губу. Повелитель продолжил, забавляясь. — Ты же согласился, что есть сходство между космосом и морем?
Советника простонал на выдохе.
— Я, скорее, не отрицал метафору, — проныл, чуть погодя, в ответе.
— Пока видишь только метафору, пропускаешь суть, — подразнивал Арагонда. В упреках Варфоломея он видел ребячество. — Ты просто не осознаешь потенциал этой частицы! Сам посуди. Иначе как Вселенная передает информацию от частицы к частице, создавая невиданную мгновенную связь? И как так получается, что парные частицы сцеплены вместе программой, потому влияют друг на друга издали? Эти частицы существуют в гравитационном поле. Оно — прародитель поля масс.
— Хэх, — невольно фыркнул Варфоломей. — Для вас всё так просто. Но вот я не могу понять, зачем частицам поля масс взаимодействовать с частицами материи?
— Это сверхъестественно просто! — высокомерно голословил повелитель. — Они притягиваются к безмассовым частицам, когда ощущают их сильную связь! Неужели это очень сложная мысль?
— А фотон же нестабилен? — парировал советник. — У него же нет массы покоя!
— Массу покоя создает стабильная связка. Или, когда слабосвязанные частицы стабилизировались в системе и в группе создали сильную связь, потому больше не распределяются по полюсам.
Если бы ты нашел частицу, то сам себе ответил на многие вопросы, не только по гравитационным волнам, но и, например, существует ли… душа?
— Что? Нет! Только не начинайте нести чушь! — рявкнул Варфоломей. Повелитель сразил его бреднями наповал. — Сейчас не до эзотерики!
Арагонда просопел. Варфоломей думал, что повелитель специально бредет в зыбкие темы, всё объясняет в своей манере. Однако Арагонда не мог помышлять иначе. Внезапно повелитель будто одичал от того, что ни до кого не доходят буквально простые слова.