— Именно. Причем я денег не беру, — ответил тот с озорством.
Зубы вновь выглянули из растянутого рта и показали то, как Тирея забавляет преданность безумцу. Что-то в его улыбке, бороздах над губами, в сщуринном взгляде и серебренной искре казалось Варфоломею глумливым и непростительным. Рука неумышленно сжала кулак, пальцы взныли и онемели, как вдруг на него налегла Мейпс. Она обвила Варфоломея, кокетливо моргнула и склонила голову к шлему.
— Какой-то ты раздраженный? Опять Тирей юморит? — эротичный шёпот не смог исказить динамик и будто приласкал ухо.
Кулак покорно сгладил горб, а ладони приластились к бедрам. Щёки Варфоломея словно раскалили шлем, когда он осознал, куда потянул ручонки. Кровь начала греть котел, жарить кожу и растирать вены, пока в сосудах не забилось эхо, в точь биению сердца. Вздох прошипел в фильтре, Мейпс улыбнулась и долгим поцелуем дотронулась до шлема. Её губы ощутили жар, который разогревал Варфоломей своим неумело прикрытым вожделением.
— Мейпс, милая, не думай так, — приголубливал Тирей, пытаясь отвлечь их.
Лапа стиснула белые пятна на её кисте. Тирей притянул к себе деву, поймал в объятии, чарующе улыбаясь.
— Ты же знаешь, Варфоломей всегда ворчит, — произнес он тихим сладким тоном и восхищённо прикрыл глаза, будто сладко вдыхая. Советник прикусил губу на такое наигранное позёрство.
Тут Тирерий нескромно поводил носом по шеи Мэйпс, утончённо вдыхая плодовый аромат. На секунду его губа коснулась кожи.
— Новые духи? — спросил Тирей прикрыто.
Мэйпс хитро улыбается, чтобы поддаться игре. Бесстыжее озорство Тирея подняло руку к талии, водя по одежде пальцами. Советник взглянул на них и обомлел. Вдруг губы сняли улыбку, Мэйпс отпрянула и шлепнула по щеке Тирея.
— Руки к грудям не тяни, со мной ребенок, — проговорила она и взглядом указала на Аниду.
Девочка морщилась в недоумении, пока Варфоломей прикрывал ей глаза. Анида опустила руку в ванадие и посмеялась. В её глазах никто не увидел смущения или стыда, только разразившуюся забаву.
— Значит, намекаешь, я первым начал? — спросил советник и скрючился. Анида завела руку Варфоломея за спину, начала её тянуть, прыгать, падать и свешиваться, посмеиваясь.
— И начал, и продолжаешь, — процедил Тирей, поглаживая пригретую щеку. Варфоломей недовольно фыркнул.
Пока Анида пляшет "у алтаря", охрана дарит поклон. За хлопком двери разразился тяжёлый вздох. Так Иридий хотел отрешиться от невзгод. До того как смех Аниды не подкрался в стан мыслей. Иридий поник. Его передернуло в мгновенье. Среди семени невзгод мелькало озарение, что Арагонда как-то странно себя ведет, когда девочка рядом. Никак обычно. Тогда Анида начала выглядеть в его глазах иначе. Иридий ощупал сознанием зависть. И тут же усмехнулся своей глупости.
Советник больше не манцевал на месте. Он облегчено вздохнул и расправил плечи, когда Анида прижалась к ноге Иридий.
«В чем дитя виновата? Нет. Это раздутое эго скрипит. Не будь, как он», — корил себя, а разум поддакивал, пока хозяин поглаживал макушку у детского рога.
Как только зависть отпустила сердце, Иридий рывком усадил девочку на руку. Анида оказалась такой мелкой и легкой, что двухметровый Иридий мог бы не напрягаясь подбрасывать её в воздух.
— Вы спорили о повелителе? — услышал он догадку Мэйпс, фыркнул в отвращении и закатил глаза оттого, как дарссеанка похотливо налегает на Варфоломея.
Дева прижалась к груди советника, сунула колено между его ног.
— Я слушал, как Варфоломей обожествляет повелителя, — монотонно диктовал Тирей и через смешок продолжил. — И говорит, как он непорочен и безмерно мудр.
— И прозорлив! — подчеркнул Варфоломей и с гордостью приподнял подбородок. — Наша империя неспроста источает самые передовые технологии.
То, как Анида вошкается и пытается усидеться, заставило Иридия приподнять и прижать руку. Девочка обняла его. Через миг Иридий увидел, как Анида начала на что-то всматриваться, не отвлекаясь на Мэйпс. Отчего наследник смог хоть на грамм расслабится. Почему-то толстая желтая молния на доспехах Тирея привлекла непомерное детское внимание. Анида приглядывалась к мелким полоскам, источающихся из неё, и невольно слышала разговор взрослых.
— Ох, — влезла Мэйпс с бахвальством. Она аж но улеглась на ванадиевую грудь Варфоломея и начала пальцами поглаживать броню, играясь с изгибами. Недовольство Иридия вновь поскрипывало по нервам. Он на секунду закрыл глаза и качнул головой, вслушавшись. — В нашей империи столько этих штук сделали. И водородные машины, и мечи, и те глыбы у замка. Потрясающе! Шепчутся, что идеи исходят от самого повелителя. Скажи, Варфоломей, правду говорят? Ты же главный советник империи, ну должен знать, откуда Арагонда берет идеи, как создает все эти штуки?
— Боюсь, что сам не знаю его секрета. Мне кажется, что все дело в нестандартном мышлении повелителя. Раньше, никому и в голову не приходило, что частицы, можно просто программировать. Буквально не провоцировать процессы, а указывать материи, как изменяться.
Мэйпс насмешливо прогудела. Варфоломей сжался, когда она полезла к нижним изгибам. Иридий тихонько прорычал.
— Меня забавляет то, что все называют Арагонду чудотворцем, — начал перечить Тирей. — Вообще вокруг него всегда витает силуэт тайны. Так и слышу: повелитель программирует материю? Он всесилен? Он бессмертен? Интересно то, как скептично ко всем слухам относится сам Арагонда.
— Да, повелитель все отрицает. И то, что он всесилен — вряд ли, — вдруг перебил его Варфоломей, сделав вид, что не чувствует, как нечто спускается ниже от талии. — У меня есть реальное предположение: он разузнал, как программируется мир и теперь пользуется плодами.
— Интересно, — рассудила с любопытством Мэйпс и приостановилась. Варфоломей и Иридий перевели дух. — А он может стать бессмертным… таким путем? — помялась и улыбнулась с глупым взглядом. — Ну, этим программированием.
— Может, хотя на словах всё выглядит гораздо легче, но-о, — протянул Варфоломей, будто взвешивая ответ, — если предотвратить пару процессов, можно чуть омолодить организм, вполне вероятно.