— У меня нет врагов. Вокруг одни лишь завистники.
Иридий усмехнулся в ответе, покачал головой. Разгадки он не ждал, а после разговора понял, что всем обязан. Возможно, даже подаренной жизнью. Причем он не возникал, не отрицал и не говорил что-то против. Иридий давно понял, чем обязан отцу. Вот только отплачивать некому. Куда-то его отец пропал при рождении. Иридий молча ушел. Пряча лицо и убегая, он хотел скрыть печаль от черствой надменной глыбы.
Повелитель же удивился тому, что Иридий просто ушел. Сейчас, когда начался разгар вопросов и ответов, интриг и игры слов, все резво и неожиданно закончилось. Кабинет Варфоломея опустошался и стал бездуховным, а повелитель неудовлетворенным. Тогда Арагонда вдруг вспомнил, почему не любит детей. Если что-то дашь, то они всегда требуют больше. У юного сладкоежки всегда жуткий аппетит, а молодые нейронные пути только запоминают сласть на губах. Детям всегда надо больше. Слишком много обязательств. Где же истинная благодарность?
5
Шлем накинут кривовато. Секунды хватает, чтобы понять, как он давит на скулы и натирает. Когда Варфоломей прикрыл собственную дверь, насмехательства, обиды и раздражение прошмыгнули в коридор. А капризная кожа неутомимо взныла, показывая, как барабан на голове стирает льняную пристань на теле. Варфоломей тихо огрызнулся, пока поправлял шлем, поскрипывая им по разъёмам в шеи. Охрана проигнорировала его брюзжание.
На потолке антенну вздыбил магнит. Механическая рука проплыла мимо гири, которая раскружилась, пока натёрла стенку до блеска. Внезапно стих гул. На застывшей гире сенсоры уловили препятствие. У стены Тирей даже не шелохнулся, полируя антенну на шлеме. Только когда он отвлекся на шепот советника, злобная ухмылка украсила родимые пятна на щёках. Чистильщик объехал торчащий рог, а Тирей с забавой съязвил:
— Один советник спекся в доспехах, пока высылал повелителя в космос.
Охранники прогудели в фильтр, а Варфоломей скептично хмыкнул, затем гордо выпрямился, изображая невозмутимость. Он проигнорировал Тирея, в надежде, что тот промолчит, но затем понял: такого болтуна тишина лишь провоцирует.
— Вся дурь в медпункте закончилась, когда Варфоломей нашел частицу.
Фильтры прошипели, затем один охранник стух в кашле, когда долг дал бой беспечности.
Тут советник рявкнул:
— Прижги язык, если рот сам раскрывается!
Легкомысленный смешок сошёл с губ. Наконец суровый взгляд застыл на сером скоплении, а мощный рог начал топорщиться, подтвердив, почему Тирерий носит желтую молнию на плечах. Варфоломей сглотнул, хоть тяжелей прежнего, но тише труса. Камень для полировки лег в примагниченный подсумок. Шлем с антенной повис у пояса Тирея.
— А у тебя язык не болит вылизывать сапоги повелителя? — сразил он паузу.
— На что намекаешь? — вырвалось у советника.
Ярость намылила алые глаза, и Варфоломей безропотна протопал к Тирею. Телохранитель преспокойно тсыкнул и вобрал воздух в першащее горло.
— Зря ты подлизываешься к Арагонде, — шепнул, посматривая на стражей.
Гиря вновь наткнулась на Тирея. Тогда телохранитель оттолкнулся от стены и скрестил руки над Варфоломеем. Незатейливый шутник приник под гигантом.
— А раньше воспевал патриотизм! — усмехаясь, негодовал Варфоломей. — Громче меня восхвалял империю.
Тогда Тирей подхватил советника под мышку, демонстративней дружески похлопал и склонился к его шлему.
— Восхвалял? — переспросил негромко и протянул. — Ошибаешься.
Я просто гордился сильной и справедливой властью. Повелитель, ты же знаешь какой он: непоколебим, умен, в меру беспощаден. Если сказал, тут же исполняйте. Он вселял уважение. Зато теперь характер не впрок. Арагонда давно должен был уступить власть приемнику, раз не умеет подстраиваться под время. По мне так властелин должен не только развязывать войну, но уметь идти на компромисс.
Согласен?
Варфоломей тсыкнул, показывая как слова Тирея глупы и банальны.
— Естественно! — тявкнул он. Вдруг Тирей сильней утянул советника и постучал по фильтру. Подсознание протрясло губы, и Варфоломей следом прошептал. — Но кто сказал, что мир с «Орденом» целесообразен? Вдруг повелитель поступает мудрей?
— Уверен? — парировал Тирей.
Наконец он отвел Варфоломея чуть дальше от двери, отпустил. Советник горделиво отряхнул доспехи, воображая, что Тирей напустил на плечи пыль.
— Посуди сам, гений. «Орден» захватил этот мир. Он устанавливает правила. Если бы мы заключили союз, то получили бы сильного друга, а Арагонда воюет с «Орденом». В итоге всё кажется глупым и безрассудным, — пожаловался он и затих, пророкотал горлом, а потом сгорбился над Варфоломеем и добавил, — неужели и ты не заметил, что Арагонда больше не достоин власти. Даже такой патриот, как я, видит все замашки повелителя и то, как быстро они тянут нас на дно.
Шепчущийся голос в динамики прощекотал ухо. Варфоломей откинул голову, отшагнул. В этом пошёптывании больше всего раздражало то, что Тирей будто настаивает на своей правоте.
— Претендуешь на моего советника! — вскрикнул с гневом Варфоломей.