— Значит, двигатель будет создавать временный прямой мост вокруг себя. Нет, гравитационный туннель.
— Но это лишь первый этап. Он сгладит расстояние, но не уменьшит его.
— О-о, а что есть и второй этап? — спросил советник как можно мягче, чтобы не оскорбить повелителя.
— Да. В нём брусок с массой опустит пространство. Якорь создаст под собой точку искривления.
— Мы сгладили пространство, чтобы создать яму? — уточнил Варфоломей.
— Именно, — самодовольно ответил повелитель.
— Не могу уловить суть. Зачем создавать в туннеле яму?
Повелитель тяжело вздохнул.
— Я имею в виду ситуацию, когда корабль левитирует по ткане, пускает воображаемый костыль и опирается на него, — начал он метафорично, на что Варфоломей сморщил лоб. — Именно двигатель создает костыль, только он растягивает пространство с помощью сверхсветового импульса и толкает корабль по границе. После инвалид снова передвигает костыль вперед. Сверхсветовой импульс служит начальным этапом искривления, точкой отчета. Он добавляет биты программ, чтобы потом можно было бы дальше искривлять код программы.
— Зачем тогда убирать волну? Ну, то есть её холм. Почему бы сразу не бросить брусок, или там якорь, на вершину?
— Ты когда-нибудь пробовал закинуть поплавок на высоченную гору? Согласись, звучит глупо.
Вопрос сам по себе отпал. Советник закрыл глаза и с утомленной гримасой покачал головой.
— Ладно, про сверхсветовой импульс помолчу, но всё не пойму как может двигатель создать искусственную яму гравитации после того, как откуда-то получит данные о пространстве на определённой площади, — жалобно произнес и страдальчески хмыкнул в конце он.
— Я же сказал, яму создает двигатель своеобразным якорем — программным и физическим грузиком двигателя.
— И физическим? — тихо спросил Варфоломей, будто погрузившись в себя. — Я думал, что это очередная метафора. В итоге пространство тянется вниз из-за невообразимой массы объекта? А сам корабль левитирует у границы ямы, как бы по вершине водоворота? Но позвольте заметить! Есть же риск создать дыру в пространстве!
— Вообще-то я хотел оснастить двигатель датчиками и сканером, чтобы он знал параметры гравитационного поля. Если двигатель будет правильно рассчитывать и программировать гравитационные силы, то никакую дыру вы не создадите.
— Ох, — проскулил советник. — Корабль, который измеряет гравитацию планет и звезд, а потом изменяет её. Это как 2 в 4 степени, но в триллионных масштабах, — он потер затылок.
— К тому же, суть принципа в том, что ткань должна возвратиться в исходное состояние, когда корабль пройдет путь. Двигатель будет искривлять пространство, пока не коснётся края «зоны искривления» от другой планеты. Его можно определить по столкновению кодов выравнивания.
— Столкновению чего?
— Ты обо всё догадаешься сам, когда создашь правильную симуляцию.
— Зачем вы всё утаиваете? Чтобы знать гравитационные поля, мы должен создать продвинутый искусственный интеллект у двигателя! Раз у вас есть идеи, то помогли хотя бы его настроить.
— А когда появиться яма, можно перейти к третьему этапу, — проигнорировал его просьбу Арагонда.
— Ещё и третий? — вырвалось у Варфоломея.
— Да. Теперь расстояния должны сократиться. В искусственной яме появятся две противоположные вершины — мы и наш дальнейший путь. Эти вершины над точкой искривления складываются, как бы примагничиваются. Всё потому что два программных кода гравитации притягиваются друг другу. Помнишь полюса? Считай, мы у корабля создаем противоположный полюс.
— Вам что космос напоминает магнит? Несуразно! Или все это метафоры? — спросил Варфоломей задумчиво. Он почесал у рога, когда подумал, что вновь не смог уловить игру слов повелителя.
— Вижу, ты совсем не заинтересован, — посетовал Арагонда и просопел.
Варфоломей уловил в голосе тоску и разочарование, а тихое сопенье протянулось, словно гулкое эхо.
— С чего вы так решили? — спросил советник угрюмо. — Да, я возникаю. Ворчу. Да, я скептичен. Но стараюсь вас понять и помочь. Я не отвернусь от работы и прототипа, потому что помню, как чудил со своим двигателем.
Помню первую наработку спутника, как вчера. Топливо — жидкий хладагент с тяжелыми атомами. Вот только действует не совсем на сгорание массы в топливе, а благодаря его мгновенной конденсации. Тяжелый хладагент поглощает тепло сверхпроводника и программ фотонов, испаряясь. Газ может снова попасть в конденсатор и стать жидкостью.
Двигатель я сделал полемагнитный, а спутник из сверхпроводника, чтобы он парил в ямочке над электромагнитным двигателем. Ведь сверхпроводники всегда стараются вытеснять из себя поле и так создают собственное, потому левитирует.