Несясь к заводу, как остервенелый, Кораг не сводил взгляда с гигантской многоэтажной фабрики, где каждый этаж держал толстые трубы за мощные клапаны. Они торчали в водородных венах, как огромная игла гигантского шприца. Впереди Кораг заметил махающего и двоих имперцев, которые несли раненного. Тут над ними с завода пронеслась искра. Она промелькнула в небе, метнулась, подобно очередному разряду молнии.
Вдвоем они остановились. Кораг испуганно прошипел и обернулся вслед за солдатом. Над подкреплением "Ордена" сверкнул импульс. Он пустил мощный электромагнитный купол, низверг молнии с неба, повалил все турели, подорвал танки и прошелся по залежам в виде толчка. Кораг пошатнулся и свалился наземь. Поле неистово затряслось и раскрыло два рваных разлома неподалеку. Огненный вихрь пустился со дна в бешеном фонтане. Кораг испугано огляделся. Солдат приподнялся следом.
— Простите за дерзость, но почему мы не выпустили ЭМИ сразу? — спросил он на фоне пламенного воя из разлома.
После всё замерло. Молнии в небе стихли, земля застыла в бездвижье. Кораг стиснул до боли зубы, чуть привстал на одно колено:
— Потому что их невзлюбили небеса, — прошептал, как вдруг следом в небе началось электрическое извержение.
Земля затряслась с новой силой. Алый горизонт померк во тьме. И, когда синие трескучие раскаты начали бешено изрыгаться, небо словно сжалось в себя. Молнии взбивали, вдалбливали бесконечными ударами пространство. Пока, совершенно внезапно, из небес начали падать шаровые сгустки. От танков "Ордена" Кораг услышал вопль. Он словно пробудил рвение из сна.
— Быстрее, — вскрикнул Кораг и рывком поднялся.
Шаровая молния над ними вдруг завертелась, уплотнилась и пустилась к залежам. Кораг бежал, а доспехи неподатливо тянули вниз. Горло сжималось до горького жжения. Ноги шоркали по земле от бессилия, пока удлинялось биенье в груди. Он бежал и чувствовал, как страх продирается в душу, всё глубже, и глубже, чем прежде. Теперь он будто доставал до самого дна, холодил рассудок и разрушал все надежды и планы.
«Она хотела ребенка», — вдруг пришли слова, когда внезапно всплыл в памяти разговор с Наидой. — «Или, быть может», — подумал и подавился сдавливающим тяжелым глотком.
За спиной щегольнул треск. Синяя вспышка догнала, где-то сбоку сверкнула длинной рукой из электрической ленты и будто прыгнула. Кораг почувствовал укол в спину, разрывающую боль по нервам, судорожную встряску. И свалился. Свеченье предстало над ним. Его сверкающие руки, подобно острым копьям, вонзались и колко обнимали. Руки и ноги бешено мандражировала. Ванадий начал выпускать горькую струйку гари и дыма.
Наида села на крыльцо, разглядывая необычно алый восход. Вдали, где находились водородные залежи, она разглядела тьму. И отвела взгляд. Она вжалась в куртку, ощущая необычную морозную дрожь. Из глаз полились солёные капли. Она их стерла, достала тест на беременность из кармана и, обеспокоенная, встревоженная, сжала зубы, простонала. Наида швырнула тестер, он разбился об острые скалы вдребезги, а ошмётки навсегда поглотили шелестящие парные волны. Дарссеанка снова сжалась, тяжело подрагивая, вздохнула и шмыгнула носом.
— Ну как? — пропищала, спрятала лицо ладонями и безудержно заплакала.
Шаровые молнии кружили по залежам. Неделями сеть из аномалий осаждала завод. Тьма кутилась в небе, иногда её вспарывал проблеск света, пока поле полыхало от сгустков и искр. Но завод стоял. Осажденный светляками и поглощённый тьмой со стороны он напоминал покинутый заброшенный дом, из которого издревле исчезло всё электричество.
Аномалии неистово неугомонно кружили. Их чарующее сиянье потрескивало разрядами и порхало у рваных разрывов, в шквале пламени, в небе, у обломков турелей и танков, вокруг обугленных трупов. Как только глаза поднимались с окон завода, казалось, что могучий сгусток чувствует взор и оборачивается к нему. Никто не знал, когда они исчезнут, а иногда казалось, что шаровые сферы будет кружить вокруг вечность. Пока неожиданно, никем негаданно, сгустки растаяли после мощной встряски и дикого гула, и исчезли в рассвете.
5
Околевшая Наида переступила порог. Некогда в душной комнате, вжавшись, она протряслась, затем прошипела от жгучего холода и толкнула скрипучую дверцу. Сквозь щель дунул сильный ветер. По полу пробежали снежинки и, попав в тепло, перевоплотились в парную стружку. Шторы спальницы прозвенели и поколыхались. Наида с болезненным усилием заперла дверцу балкона, устало вздохнула и взглянула в стекло. В пухлых тучах нагнетались грозовые разряды. С неба белые пушинки падали на левитирующие острова. У замка на тротуаре скопился дневной снег, который подтаивал до низкого хладагентового тумана.
Тусклоеотраженьевстеклепередвинулось.
— Опять сидела на балконе? — услышала она повелительный тон, обернулась. Арагонда подхватил камушек на одной шторине, осмотрел и тут же бросил. Над спальницей прошелся игристый звон. — В такую то погоду?
Наида гордо выпрямилась и застыла в невозмутимом взгляде.
— Мне нравятся вид с замка, — ответила с любезной улыбкой, затем ступила на шаг и болезненно сщурилась.
Когда хрупкая дева болезненно дрогнула, Арагонда недовольно фыркнул в фильтр. Его шлем повернулся к полке трельяжа. Отчего Наиде стало противней вдвойне. Она прохромала к спальнице и с трудом бухнулась на пушистое одеяло.
Повелитель смело прильнул, захотел подсесть, но Наида отмахнулась рукой. Тогда Арагонда послушно отпрянул, в умилении осознавая, что никогда не ощущал себя надоедливой мошкарой, либо пришитой к цветку тенью. Наида сняла сапок, который будто норовил прилипнуть к коже, подняла штанину и со стоном склонилась у ноги.
Случай оказался подходящим, и Арагонда снова приблизился. Когда он спустился на колено, неожиданность надавила на совесть. Теперь Наида молчала, ведь сил и желанья на капризы и борьбу с собой не осталось. Повелитель аккуратно взял тонкую голень, начал массировать ванадиевой ладонью, точно робот с пальчиковой насадкой. Молодая нога опухла и отвердела, как будто сковалась нервами от чрезмерного усилия. Наида шипела, болезненно постанывая. Но через секунду она резко замолчала, с виду обмякла и облегченно вздохнула.
— Ты принимала сегодня лекарство? — спросил повелитель.
Наида тут же отдернула ногу и продолжила её массировать сама.
— Ты обязана! — настоял Арагонда, поднялся, подошел к трельяжу.
На небольшом зеркале отразились только его плечи и бордовый орнамент власти. Арагонда выдвинул полку и достал флакончик, а потом неожиданно застыл, снова опустил руку в ящичек и достал ёмкость с успокоительным.
— Отлично, — вдруг прошептал и выплеснул несколько таблеток, и смешал с противосудорожным препаратом. — Прими их.
— Это приказ? — начала упорствовать она с явным раздражением.
— Просьба, — ответил Арагонда сдержанно и поднёс руку, где лежала кучка таблеток. Дева ни на секунду не оробела.