— Я не знаю. — Он качал головой. — Не знаю, Полли. Тот день был самым обычным, не считая болезни напарника. Но он часто покидал службу под предлогом болезни, я даже не удивился.
— Хоть что-то, Анри! Что-то, что поможет нам найти убийцу.
— В кабинете никого не было, Полли. Только магистр Таймус и я. Лишь одно…
— Что?
— Зеркала. Они будто покрылись инеем, но я не думал об этом, кинулся к магистру, а когда взглянул на них снова, все было в порядке.
Могло ли это быть заклинание, заблокировавшее память зеркал? Надо сказать Пьеру.
Вряд ли эта магия доступна всем и каждому.
— Полли, скажи… — Анри отвел глаза. — Что случилось с семьей? Мне сказали, что родители мертвы.
Я не знала, что ответить. Правду? Только не сейчас, когда он сам на волосок от смерти.
— Они погибли, — сказала тихо. — Но давай вернемся к этому разговору после, хорошо?
Тоненькая ниточка надежды, что это «после» настанет.
— А Филипп? Ты не знаешь, где он? Он же не…
— Его там не было. Мы с ним случайно встретились. Ты не беспокойся, Фил со мной, я присматриваю за ним. Он очень волшуется и передавал, что жив, здоров и ждет тебя.
И твоя мама… Я говорила с ней в тот день, когда она погибла. И она хотела, чтобы ты знал: родители ни на минуту не поверили в твою вину.
Анри отвернулся. Я не представляла, что творилось в его душе. Все эти дни неизвестности, мои слова. Но самое страшное было еще впереди.
— Спасибо, — сказал он. — И все-таки тебе не надо было рисковать и приходить сюда, Полли. Им все равно, кого казнить вместе со мной.
— Мы этого не допустим! — обещала и ему, и себе.
— Никому не нужна правда, Полли. Нужен кто-то, кого можно было бы выдать людям, как убийцу. И это я.
Я прижалась к Анри. Его сердце билось быстро-быстро — так же, как и мое собственное.
Неужели выхода нет? Но судья обещал… Обещал ведь!
— Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, — шептал мне Анри, — будь счастлива, Полли. Забудь обо всем, что происходит сейчас.
— Я не смогу!
— Сможешь. Так надо. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Без тебя — ни за что.
Снова принялась целовать его. Времени оставалось все меньше, а сказать хотелось так много, но слова будто выветрились из головы. Ничего не осталось. Только тепло любимых рук. И я цеплялась за Анри, боялась отпустить — и понимала, что придется. Когда лязгнула, открываясь, дверь, внутри будто что-то оборвалось.
— Люблю тебя. — Анри нашел в себе силы улыбнуться. — Очень тебя люблю.
— И я тебя, — сказала в ответ. — Увидимся на суде.
Он кивнул. Можно подумать, у нас есть выбор.
— Пора, мадемуазель, — кашлянул комендант. — Ваш спутник уже заждался.
Я в последний раз обняла Анри и поспешила к двери. Не оборачиваться! Только не оборачиваться, иначе не выдержу. В горле стоял комок слез, но глаза оставались сухими.