— Умоляю, замолчи! Не понимаю тебя. Что ты заладила эту песню?
Молчит. Я чувствую спиной, что она здесь. Наверняка снова стоит у стены и смотрит на меня.
— Уходи, Мелани. Оставь меня! Либо появляйся перед другими Инициированными, либо уходи.
— Но я не хочу перед другими…
— Тогда уходи, слышишь? Я отпускаю тебя! Мне достаточно и воспоминаний о тебе. И вся твоя болтовня о пустяках, она пустая, ненужная. Реджина права: ты просто моя галлюцинация. Живая, настоящая Мелани так бы не вела себя. Я просто обманываю себя… Ну, что молчишь? Ответь хоть что-нибудь разумное! Ты же призрак, а вы должны знать то, что смертные неспособны постичь!
Я поворачиваюсь и вижу пустую комнату. Исчезла. Ушла. На мгновение становится больно — вот так просто, прогнал ее, и она ушла, даже бороться не стала.
Нет, это не моя любимая! Мелани так не стала бы делать. Но в следующее мгновение на меня накатывает злость и ненависть ко всему происходящему, к жизни в целом. Я протягиваю руку под подушку и нахожу запасы таблеток. Выбираю синие и проглатываю. По идее, через полчаса я отрублюсь. Вообще хорошо, что у меня есть таблетки — если всё будет и дальше так идти, я выпью всю накопившуюся горсть и наконец покончу с этим.
Сочельник
За окном мягко падал снег. Праздничные гирлянды были повсюду и мерцали в темноте вечера подобно звездам. Все это добавляло сочельнику торжества и возвышенности, к тому же где-то рядом хор пел рождественские песни и псалмы, добавляя волшебства этому празднику. Воздух был свежий, зимний, но не столько холодный, что больно дышать, как бывало в России или в горах Сената. Да и вообще, британский климат мягче.
Стонтон вышел из дверей прачечной, использованной как одноразовый портал, организованный Янусами. Я на секунду задержался возле окна, чтобы полюбоваться красотой города, после чего поторопился выйти на улицу к Архивариусу. Ступая по снегу, я оставлял темные рельефные следы, нарушая белизну и ровность дорожки. Мы стояли напротив прачечной и возле мрачного, темного, похожего на куб, местного морга, выбранного Артуром.
Стонтон явно не торопился ко мне, но, во-первых, я знал его натуру, поэтому и обратился к нему, во-вторых, отказать он мне не мог — он Архивариус второго типа, желающий стать первым. А для Стонтона это много значит.
— Добрый вечер, Ной. Прибыл по вашему запросу. Я представляю Сенат, и вы можете обращаться ко мне, как к самим Старейшинам.
Ага. Даже формулировку произнес неправильно и небрежно.
— Добрый вечер, Эдвард. Прошу следовать за мной.
Мы входим в дверь морга, в тишину с эхом наших шагов.
— А вы уверены, что это он? — Стонтон пытается поспеть за мной, поэтому я сбавляю шаг.
— Да. Он хоть и выглядит неузнаваемо, но на нем его одежда, а в кармане был паспорт. Поэтому его сразу нашли и позвонили в Саббат.
— Мои соболезнования.
Я киваю в ответ. Мы идем молча до дверей лаборатории, где производят вскрытие. Свет желтой полоской бьет оттуда по полу, вызывая тревожные ощущения. Не знаю… Это у меня с детства осталось. Одно время я боялся темноты, но фобия прошла, а вот темные коридоры с закрытыми дверями, из-под которых бьет свет, вызывают тревожные забытые чувства. Как я знаю, Ева не боялась темноты и не помнит ни одного случая со мной, который стал бы причиной этого страха.
Непонятно, но факт.
Но вот дверь приоткрылась и к нам вышел Артур, держа у носа свой носовой платок. Увидев нас, он тут же убрал его в карман.
— Добрый вечер, Архивариус второго типа Эдвард Стонтон. Я официально представляю Сенат по этому делу, можете обращаться ко мне, как к самому Сенату.
— Артур Хелмак. Второй Светоч Саббата. — Артур протягивает руку и дальше следует короткое крепкое рукопожатие. — К сожалению, нас оповестили о несчастье сегодня, прямо накануне Рождества. Мы уже с Ноем тут с самого утра.
— Имя смертного доктора, кто работает над телом, знаете?
— Доктор Джереми Скотт. Я его отправил домой с помощью воздействия. — Стонтон одобрительно кивает в ответ, так как ему надо зачищать магические следы — работать над смертным, который вскрывал труп. Все это входит в его обязанности, пока он Архивариус второго типа. А тут Артур любезно сделал за него работу.
— Вы отлично держитесь, мистер Хелмак. Я знаю, что он являлся вашим учеником и проживал в Саббате с детства.
— Да. Просто после его предательства мы смирились с потерей и не ожидали его возвращения в круг Инквизиторов.
— Ну что же, давайте посмотрим на него?
— Хочу вас предупредить, мистер Стонтон, что там очень мало, что от него осталось как от человека. И… там отвратительно пахнет. — Хелмак даже бледнеет на последней фразе. Что есть, то есть. Омерзительный сильный запах гниения, рефлекторно вызывающий тошноту. Собственно, это нам и нужно было с Артуром.
Эдвард снова понимающе кивает и следует за нами. Я достаю платок и прикладываю к носу, показывая это Стонтону. Тот сначала удивленно смотрит на меня, а потом вынимает из кармана свой.