Примерно в полумиле от нее по полю тяжело проскакал всадник, волоча за собой на длинной веревке старую лисью шкуру - главный объект "охоты".
Долго никто не показывался, а потом грянул и полетел над полями дружный лай собачьей своры. Вслед за этими протяжными всхлипами и подвываниями появились и сами собаки со свисающими из разинутых пастей языками. И тут же на взгорке возникла восхитительная кавалькада всадников на лошадях всех мыслимых и немыслимых мастей: гнедых, каурых, в яблоках, вороных и пегих. Они скатывались с холма, галопом неслись по усеянному рытвинами пастбищу, и восторженно заливался охотничий рог: та-ра-ра-ра! Всадники улюлюканьем вторили пришедшим в раж и захлебывающимся лаем собакам.
Всего полторы минуты потребовалось охотникам, чтобы промелькнуть мимо и исчезнуть за ближайшим холмом. Их было около пятидесяти. И все в красных пиджаках, бежевых бриджах и уже не очень-то черных сапогах. Стук лошадиных копыт и завывание собачьей своры затихли вдали.
Всадники начали возвращаться на ферму примерно через три часа. Захлебываясь и перебивая друг друга, они возбужденно толковали о падениях, прыжках, преодолении водных преград и о многом таком, чего Нита не особенно и понимала. Но, кажется, все были непомерно довольны. Охотники - хорошо проведенным временем, а Нита - тем, что обошлось без подстреленных и распотрошенных лис.
Обед в этот вечер превратился в своеобразный марафон под уже привычным названием "маленькая чашечка чая". В кухне толклись конюхи, тренеры-наездники, управляющий конюшней, фермеры. Часы пробили двенадцать, когда ушел последний из них, по самые уши нагруженный тем, что называлось чашечкой чаю - вином, виски, пивом и всеми остальными напитками, что нашлись в погребе у тети Анни.
Нита, насладившись охотничьими байками и лошадиными разговорами, еще в восемь часов ускользнула к себе в фургон, но теперь, когда все ушли, вернулась в кухню помочь тете Анни с мытьем посуды и уборкой.
- По крайней мере в этом году с лисьей охотой покончено, - сказала тетя. Она подняла глаза к потолку и патетически произнесла: - Но ты заметила, как они пьют и едят?
- Угу, - согласилась Нита. - Вам, тетя, помочь еще чем-нибудь?
- Нет, думаю, на сегодня достаточно. Ты собираешься отправиться спать?
- Сначала мне хотелось бы немного прогуляться.
- Прекрасно. Только не переломай ноги. Все пастбище в ямах и колдобинах. Соседские коровы истоптали его вдоль и поперек.
- Ладно.
Она надела куртку и вышла на улицу. Было полпервого ночи, но сумерки еще не сгустились совершенно, и если на западе небо чернело, то с востока уже, казалось, поднимался медленный рассвет. Нита разглядывала небо. Оно словно бы спряталось под пологом тонких облаков, который, однако, был проткнут иголочками самых ярких звезд и планет. Высоко-высоко угадывались Юпитер и Луна.
Нита зашагала по пастбищу, погружаясь во тьму и тишину. Остановилась и постояла немного, прислушиваясь. В первый раз, с тех пор как приехала, она почувствовала себя отдохнувшей и умиротворенной. Тишина раздробилась донесшимися издалека криками птиц. Грачи. Нита разобрала их хриплые каркающие голоса. Вероятно, грачи устраивались на ночлег, но что-то обеспокоило, спугнуло их.
Она стояла среди бесконечного простора под звездами и ждала, пока ночь снова наполнится тишиной. Но крики и непонятный шум становились все громче.
Неужто там столько грачей? Или нет? Но что же это?
Мороз пробежал у нее по коже, когда издалека донесся протяжный вой. "В Ирландии нет волков", - успокоила она себя. Действительно, последних волков здесь уничтожили около 1700 года.
Но вой пронизывал ночь, а вслед за ним послышалось отрывистое тявканье и лай собак. И стук копыт.