Мне же, как и бледному Абрациусу, оставалось только наблюдать за его работой и удивляться, как ловко воин орудовал иголкой и ниткой. Словно опытный портной…
Сколько же у него таких умений, о которых я ничего не знаю?
— Вот и всё.
Джастер завязал концы нитей, отрезал лишнее ножом, тщательно вытер иглу об уголок оторванной полосы ткани и убрал в кожаный чехол. Кончиком ножа он поддел восковую пробку, и по комнате распространился резкий свежий запах, почти сразу же растворившийся в воздухе.
Абрациус покосился на меня, но я постаралась принять невозмутимый вид, и архивариус со вздохом понёс миску с грязной водой на кухню, пока Шут смазывал шов и накладывал повязку.
Сам книжник лежал без сознания.
— Благодарю вас, — архивариус кланялся мне и Джастеру. — Благодарю от всего сердца! Вы спасли Рику жизнь!
— Если вы не против, мы с госпожой Янигой завтра заглянем узнать, как дела, — воин спокойно убрал чехол с иглой и нитью в торбу.
— Конечно, конечно! — Абрациус заморгал и виновато улыбался. — Вы всегда дорогие гости в моём доме! И в доме Рика тоже!
— Вашему другу несколько дней лучше не вставать, чтобы шов не разошёлся. Попросите соседей, пусть завтра помогут перенести его в дом. И не забудьте утром поменять повязку. Рана небольшая, шов можно будет снять через неделю.
— Вы точно не лекарь? — Архивариус с подозрением щурился на невозмутимого Джастера.
— Я - наёмник, — спокойно повторил Шут и обернулся ко мне. — Нам пора, госпожа. Уже стемнело, а дорога не близкая.
— Ох, и в самом деле! — хозяин дома неожиданно смутился. — Простите, госпожа, что я невольно вас задержал. Я бы вас проводил, но я не могу оставить Рика… — архивариус посмотрел на Шута и смутился окончательно. — Простите покорно, госпожа. С вашим охранником мне не сравниться…
— Позаботьтесь о вашем друге, господин Абрациус, — я изобразила вежливую улыбку. — До свидания.
— Конечно, госпожа Янига, — архивариус открыл нам дверь и проводил до калитки. — Я буду счастлив увидеть вас снова.
Я только кивнула в ответ и отправилась в ту сторону переулка, куда меня незаметно подтолкнул Шут.
В этот раз Джастер без церемоний шёл рядом, незаметно придерживая меня под руку. Я была только рада этому. После случившегося с книжником я вдруг поняла, что улицы Кронтуша действительно опасны по ночам.
Но рядом с Шутом я не боялась ничего.
В наступивших сумерках улицы освещались только фонарями у домов и светом из окон. В центре города на перекрёстках и площадях фонари тоже были, а дома знати просто сияли от света, как драгоценности.
Не смотря на позднее время, город ещё не спал. Нам попадались кареты, патрули стражников с факелами и спешащие по домам горожане.
Поскольку мы с Джастером носили чёрное и шли без факела, то нас замечали не сразу, а замечая, шарахались в сторону, напугавшись нашего внезапного появления.
Несколько раз в нашу сторону направлялись патрули стражников, но стоило им разглядеть светлую шевелюру Шута, мои рыжие волосы и чёрное платье, как они тут же теряли к нам всякий интерес.
Всё-таки в нашей славе были и хорошие моменты.
До «Гуся» мы добрались, когда небо окончательно потемнело и ярко засияли звёзды.
На громкий стук запертую на ночь дверь открыл сам хозяин. Точнее, сначала выглянул в крохотное окошко, посмотреть, кого там принесло так поздно. Увидев нас, он поспешно распахнул дверь, кланяясь и извиняясь за то, что вода в купальне по позднему времени уже остыла.
— Я немедленно велю её подогреть, госпожа!
— Спасибо, не нужно, — я чувствовала себя уставшей настолько, что мечтала только поесть и лечь спать. — Принесите ужин в комнату, и этого хватит.
— Всё будет исполнено, госпожа! — Гузар поклонился и исчез в кухне.
Ужин нам тоже достался не горячим. Впрочем, холодная курица и подогретый овощной гарнир меня вполне устроили. Ели мы уже, по традиции, в молчании.
— Ты ему понравилась, — Шут заговорил неожиданно, допив отвар и поставив чашку на стол.