Дверь за кафедрой учителя с тихим скрипом отворилась. Гул голосов резко затих, и все уставились на темный проем, ожидая, когда же в нем покажется наш преподаватель. Основы боевой магии – самый интересный лично для меня предмет в этом семестре. Поэтому увидеть, кто же нам его будет преподавать – вдвойне любопытно.
Наконец из проема вышел молодой мужчина, и при виде его белоснежных волос и светло-голубых, как две льдинки, глаз, мое сердце пропустило удар. Ноги перестали меня держать, и я позорно упала на стул. Хорошо, никто этого не заметил, так как все были поглощены созерцанием прекрасного лица вошедшего.
«Нет! Этого не может быть! – билась в моей голове мысль, а на глаза навернулись слезы. – Я не верю, не верю! Он не может быть здесь».
— Прошу садиться, – бархатным голосом, с легкой улыбкой на губах, проговорил мужчина. – Меня зовут Кург Эйр…
Дальше я его не слышала, память уносила меня в прошлое… Переносила в те времена, которые я так страстно желала позабыть…
4.1 Глава
4 Глава
Два года назад
План у отца, надо сказать, был совершенно идиотский, но мы решили попытаться. По словам отца, терять нам было уже нечего, хотя я так не считала. Все же у него осталась еще старшая дочь и младшая. Но глава клана снежных барсов был неумолим, он твердил, что наше небольшое государство перестанет существовать без наследника, и нам во что бы то ни стало необходимо его вызволить. Если честно, я не понимала только одного: почему этим должны заниматься мы? Почему не солдаты? Озвучив свои мысли, я удостоилась многозначительного взгляда и решила больше не поднимать эту тему.
Сразу же от отца я решила зайти к сестренке. Мне было не известно, чем закончится завтрашняя задумка владыки снежных барсов, поэтому драгоценные часы я решила провести с самым дорогим во всех мирах для меня созданием.
Вошла я в тот самый момент, когда снежный барс с серебряной шкурой, переливающейся в свете свечей искристыми огнями, носился по комнате и крушил все, что попадалось ему на глаза. Невысокая женщина средних лет стояла посередине и что-то говорила, строго смотря на зверя, но тот, казалось, не слышал ее. При моем появлении животное замерло. Оценивающе взглянуло в мои глаза, словно ища в них ответ, достойный ли я противник. Из уроков мне было известно, что звери чувствуют, есть ли у его врага вторая ипостась, так что, распознав во мне пустышку, барс стремглав бросился ко мне.
В голове только и успела проскочить мысль: «Надо было стучаться!» Ладошки вспотели. Сердце норовило вырваться из груди. Я будто в замедленном движении видела, как барс в одном прыжке преодолевает оставшееся расстояние и летит с открытой пастью на меня. Широко раскрытыми глазами я смотрела на все это. В эти доли секунды я была совершенно растеряна, не зная, как следует действовать в подобной ситуации, при этом не навредив сестре.
— Артентум! – крикнула женщина непонятное слово, и вместо того, чтобы разорвать меня в клочья, барс упал расслабленной и, к слову, не такой уж легкой тушкой на меня.
Сделав хриплый вздох, я попыталась сдвинуть тушу оборотня, но в моем нынешнем положении сделать это было проблематично. Дышать было нелегко, и единственное, что пришло мне на ум – не двигаться. Спустя буквально пару секунд няня, – а именно она остановила готового меня растерзать зверя, – отодвинула спящее животное.
— Спасибо, – поблагодарила женщину, вставая на ноги. – Долго Кристен пробудет в таком состоянии? Я хотела пообщаться с сестрой.
— Понимаю, – кивнула женщина. Вид у нее был умиротворенный, словно не ей только что пришлось укрощать юного оборотня. – Но придется подождать примерно час. Кристен очнется уже в своем облике, но будет несколько заторможенной еще около часа, все это – последствия заклинания.
Няня девочки, мадам Трим, была человеком с редчайшим даром. Таких называли заклинателями зверей. Найти хотя бы одного такого в наши времена было трудно. Большинство из них были истреблены оборотнями, не желающими давать людям власть над собой, – им было совершенно не важно, что на них никто и никогда не нападал, – даже малая вероятность того, что люди, низший сорт, могут посметь открыть охоту, выводила их из себя. Заклинателей почти не осталось, а те, кому все же довелось выжить, прятали свои способности очень тщательно. Умение заклинать зверей даже у носителей крови стало рецессивным. Грустная история.
Пока Кристен в своем зверином обличии спала, я поглаживала ее по мягкой шерстке. Невольно на ум пришло воспоминание о том, как подобный приступ бешенства произошел с ней в первый раз. Ее первый оборот стал для слуг нашего дворца кошмаром. К счастью, в тот момент рядом с крохой был Рольф, и непоправимого удалось избежать. Тогда отец сбился с ног, ища заклинателей, – какая ирония судьбы, ведь именно пра-пра-пра-прадед моего отца, один из рода Эйтираида Ист, и начал истребление этого народа.
— Адель? – хриплым ото сна голосом проговорила сестренка. Надо же, задумавшись, я и не заметила, как девочка стала собой. – Я тебя не обидела?
На последнем слове из глаз сестренки брызнули слезы, а мое сердце сжалось в сочувствии. Она ничего не помнит. Мне говорили о том, что так и происходит, но я до конца не понимала, какую боль и страдания приносит все происходящее маленькой хрупкой девочке.
— Нет-нет, – вытирая скатившиеся из серых глаз слезы, поспешила заверить я Кристен. – Ты ничего страшного не сделала.
Сестренка доверительно взглянула мне в глаза и медленно наклонилась ко мне, обнимая за талию. В таком простом жесте было столько искренности, что я невольно прослезилась. Быстро вытерев мокрые дорожки на щеках, я постаралась изобразить на лице самую веселую улыбку из всех. Взглянув в серебристые из-за влаги глаза Кристен, весело спросила:
— Поиграем?
Весь остаток дня, и даже чуточку ночь, я провела в компании веселого и беззаботного ребенка, которого, к счастью, не коснулись проблемы страны. Малышка ничего не знала о том, где находятся сейчас ее братья. В такой атмосфере и я ненадолго забыла обо всем, погрузившись в выдуманные миры, где всегда побеждает добро.
Так ли это в нашей реальности? Или для того, чтобы победить, добро должно быть с кулаками?
Выйдя за дверь, я вновь ощутила, как тяжелые мысли свалились мне на голову, просочились и пропитали собой все мое сознание. Бредя в свою комнату по темным, хоть и освещенным свечами, коридорам, я размышляла о плане отца. Эти мысли заставляли мое сердце невольно замирать в страхе, но отступать от задуманного нельзя. Ни за что. Да, я искренне считала, что нечто подобное необходимо совершать в строжайшей секретности и никак не в нашем дворце, но с мнением отца спорить не стала. Как-никак он все же опытный правитель и, возможно, он прав. Вряд ли нам удастся подобраться к врагу когда-либо еще так близко.
От воспоминаний об огненном волке меня невольно передернуло. Живое воображение не стало ко мне благосклонным, решило нарисовать перед мысленным взором Морфаера. Таким, каким я его запомнила: сильным, жестоким и беспощадным. Да, он ничего не успел сделать мне, но весь его вид и все его действия характеризуют его именно с этой стороны. Ведь только жестокий человек может обречь ни в чем не повинных людей на муки, пытки и гибель в угоду своих низменных желаний.
Из-за всех этих размышлений мне так и не удалось уснуть. Как только я закрывала глаза, мне виделись страшные картины. Да, я прекрасно понимала, что все это – игра моего сознания, но видеть смерть моих близких, пусть и не реальную, я не могла.
На следующий день лучи солнца только начинали подниматься из-за горизонта, а делегация волков уже входила во дворец. Мне приходилось улыбаться самой приветливой и открытой из своих улыбок, в то время как душу мою словно резали ножом. Душевные переживания занимали все мои мысли, вместе со страхом за жизнь братьев. Я стояла у входа за спиной отца, как того требует этикет, но у меня было стойкое ощущение, что на самом деле я стою на раскаленных углях, а мою душу пронзает тысяча игл одновременно.
— Вот мы и встретились! – излишне громко, нарушая всякие приличия, проговорил Морфаер, обнажая ряд белоснежных зубов с двумя клыками. Это более походило на оскал, чем на улыбку, но отец, кажется, этого и не заметил. А может, специально не стал заострять на этом свое внимание.