— Намного, — облегченно выдохнула я.
Мы, словно в лабиринте, обошли по кругу стеклянную стену, и остановились возле второй стены — серебряной. Из-за нее послышался тихий шепот. Разобрать слова я не могла, но по спине отчего-то побежали мурашки.
— Кто это шепчет? — спросила я, нервно озираясь по сторонам.
— Древо Забвения, — ответил Эрик. — Оно там, за стеной.
— А что оно говорит?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Мы не понимаем этого языка. Он давно исчез. Говорят, что это Енохианский — самый первый язык во вселенной, на котором бог разговаривал с ангелами. Пойдем дальше, — он взял меня за руку и мы снова пошли по кругу, на это раз огибая стену из чистого серебра.
Мы словно двигались по спирали гигантской раковины улитки, неизбежно приближаясь к ее центру. И, наконец, пришли к третьей стене — живой изгороди, которая была сплетена из прозрачных ветвей, густо заросших ослепительно-белыми виноградными гроздьями.
— Это здесь, — Эрик наклонился, подныривая в невысокую арку.
Я осторожно ступала за ним по ковру из золотистых листьев, устилавшему пол. Мы оказались в огромном зале, который полностью занимало гигантское дерево. Оно разрослось, заполняя собой все пространство. Мощный ствол был абсолютно прозрачным, словно вырезанным из хрусталя. Белые листья раскачивались, как будто их трепал ветерок, но все дело в том, что ветра здесь не было. Эрик осторожно прикоснулся к Древу кончиками пальцев, и шепот усилился. Тяжело качнулись виноградные гроздья. И вдруг я поняла, что шепчет дерево:
— Забудь всё, — тихо повторяло оно. — И горе, и радость. И смех, и слезы, и любовь. На свете счастья нет, но есть покой и воля.
13 глава
— Эрик! Я понимаю, что говорит Древо, — у меня вдруг закружилась голова.
— Не слушай его, — прошептал Эрик. — Это иллюзия. Тебе кажется.
— Ну как же? — не согласилась я. — На свете счастья нет, но есть…
— Молчи! — Эрик испуганно зажал мне рот рукой. — Не повторяй за ним, иначе ты сейчас заснешь и никогда не проснёшься! Оно гипнотизирует тебя! Смотри на меня, Алика!
Мне вдруг стало так хорошо и спокойно! Я даже засмеялась:
— Эрик, ты такой глупый! Ты ничего не понимаешь! Покой — вот что главное в жизни! Нам не нужно разрушать Древо Забвения! Нужно просто ему подчиниться, и тогда все будет хорошо! Я только сейчас это поняла!
— Сопротивляйся, Алика! Сопротивляйся! — он схватил меня за плечи и встряхнул.
Я захохотала. Это было очень смешно! Его тревога, его ярость, его упрямство.
— Милый мой глупыш, — я погладила заросшую светлой щетиной щеку, — ты ничего не понимаешь! Я знаю, что нужно делать: мы останемся здесь и просто заснем на этих чудных листьях. И нам будут сниться яркие цветные сны. Как у Шекспира в "Гамлете", помнишь?
Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу.
Это ли не цель Желанная?
Скончаться.
Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны?
— Оно до тебя добралось, — упавшим голосом произнес Эрик и нервно взъерошил шевелюру. — Теперь тебе не вырваться из-под гипноза Древа Забвения!
Эрик вдруг яростно сжал кулаки. На скулах заиграли желваки. Он побледнел, как мел, ударил ногой по стволу и закричал: