Я подняла руку, чтобы вырастить хотя бы стебель и привязать Джека к себе. Но ничего не получилось.
— Эви, я вернусь, обещаю.
— Теряем время, — вмешался Кентарх и схватил его за руку.
Наконец из моей ладони выстрелил тоненький побег. Но он повис в воздухе. Джек с Кентархом уже исчезли.
Глава 19
Охотник
— Mère de Dieu[10], — пробормотал я, оказавшись в незнакомой заснеженной местности. Итак, я официально телепортировался.
Что тут сказать: со дня встречи с Эванджелин скучать не приходится.
Помню, когда я впервые увидел её на дороге, внутри всё словно вспыхнуло… как и всегда в её присутствии. В тот раз я чуть не перекинулся через руль мотоцикла. В этот — таки перекинулся.
— Мог бы проявить деликатность и позволить нам нормально попрощаться, — сказал я Кентарху, — не забывай: я только что восстал из мёртвых.
И Эви пришлось беспомощно смотреть, как я снова её покидаю.
В последний раз, когда она решила, что потеряла меня, это её сломало. Даже не представляю, как она там сейчас, в этой пещере. Лишь огромной силой воли я её оставил.
В голове вертится миллион других мыслей.
Бедная Эви. Мою девочку нужно накормить. Нет, не мою… она носит обручальное кольцо. Боже, когда я его увидел… то словно получил удар под дых. А чего я ожидал? Оставил её с Доминия, сознательно позволил считать, что я умер. Когда она узнает об этом, мне не сдобровать. Неужели я действительно только что телепортировался?
Но одна мысль мучит меня больше всего. Что будет между мной и Эви теперь? Признаю: я сам её отпустил. С подачи Мэтью оставил с человеком, который потом пытался её убить.
— Поверь, если я говорю, что её срочно нужно покормить, то так оно и есть. Каждая минута на счету, — ответил Кентарх.
И он прав. Как вспомню, какой слабой она стала. Но когда я вернусь, у нас с Эви обязательно будет долгий разговор.
Кутаясь в заношенную куртку, я осмотрелся вокруг. Кентарх перенёс меня на вершину холма, с которого хорошо просматривается стоящий на соседней горе замок, окружённый замёрзшим рвом с торчащими ледяными глыбами. А над ним стеклянным колпаком нависла грязно-жёлтая дымка.
— Жутко как в аду.
И я ещё Хейвен считал пугающим?
Вокруг рва тянется ряд колючих кустарников, высоких словно деревья. Видимо, это Эви позаботилась о дополнительной защите.
— Может, эта крепость и жуткая, но в ней можно пережить даже ядерную зиму.
Да, Доминия рассказывал о своём роскошном доме. И это была одна из причин, по которым я отпустил Эви.
Я достал из рюкзака бинокль и осмотрел замок. В окнах горит электрический свет. Улицу освещают факелы. Из трёх дымоходов струится дым, и до меня доносится запах жареного мяса, от которого рот тут же наполняется слюной. На свесе крыши, словно горгулья, сидит Габриэль. Видно даже, как Доминия мерит шагами комнату. У него было всё. Всё. Понимает ли он, хотя бы глубоко в душе, что потерял? Как обошёлся со своей любимой женщиной?
Я убрал бинокль, и мы с Кентархом направились вниз по склону в направлении жёлтого купола.
— Нужно вернуть её в замок.
— И ты готов убить Жнеца ради этого?
— Я убью любого, кто представляет для неё угрозу. Всё зависит от самого Доминия.
Меня раздирают противоречия. С одной стороны, я ненавижу его за то, что он сделал под влиянием Пола. Но потом вспоминаю, как Жрец промыл мозги Эви, напрочь лишив её здравого рассудка. Разве после этого можно винить Смерть за поступки, которые он совершил под внушением?
К тому же я несказанно благодарен ему за спасение Эви от Рихтера.
[10] Mère de Dieu — Матерь Божья (франц.)