— Что, Наташа…Наталья Михайловна пригорюнилась? — подсаживается он ко мне на скамейку. — Помочь?
Я в очередной раз с раздражением отмечаю эту деталь: все они сначала говорят мое сокращенное имя, а уже потом, когда в глаза бросится белый больничный халат, - добавляют отчество.
— Да, думаю, где взять огромную сумму денег для лечения.
— Ты о том мальчишке с раком крови? — понимающе качает он головой. — Черт знает, нужно родным обратиться в спонсорские фонды. Только так, и никак иначе. Не из собственного кармана же ты оплатишь ему операцию?
Хмурюсь. Чем? У меня и обычных денег-то уже нет, не говоря уже о таких огромных суммах.
— А где можно достать одного спонсора, чтобы он…ну…оплатил хотя бы донорский материал? А потом второго – для оплаты операции?
Он отрицательно пожимает плечами.
— На самом деле, клиника идет иногда на такие шаги, как благотворительная помощь. Ты можешь договориться с руководством о том, чтобы операция прошла бесплатно…
Я заинтересованно приподнимаю голову. Так, это уже интересно.
— Но на донорский материал тебе придется кого-то искать, не так-то это просто и легко – сумма реально огромная, так просто ее не достать.
— Да, и родители не смогут оплатить. Я видела их личное дело: водитель-дальнобойщик да воспитательница из детского сада.
— Ну… — разводит он руками. — У тебя только два выхода – сказать им, чтобы стучались во все двери и искали спонсоров, долго ждали помощи, либо…пойти к нашему руководству и попытаться договориться…
Он кладет мне руку на плечо, вставая, и пожимает его в поддерживающем жесте.
— Все будет в порядке, главное, не принимай близко к сердцу. Иначе сгоришь и от тебя ничего не останется.
Он уходит, а я заторможено смотрю ему в след. Отчего такая несправедливость? Почему так происходит? Как мне быть? Что мне делать?
Вдруг о мои ноги ударяется зеленый мяч. Своим упругим пупырчатым телом он задевает кончики пальцев в босоножках и вырывает меня из тягостных дум.
— Эй, — слышу я детский возглас и поворачиваю голову на звук. У стены стоит белоголовый малыш, в котором я не сразу узнаю того самого мальчишку, чье личное дело держала в руках не далее, чем пятнадцать минут назад. Он выглядит похудевшим, с сероватой кожей и синяками под глазами.
— Ето мой мячшь! — коверкает он слова, но делает шаг назад, хоть и глядит исподлобья настороженно. Склоняю голову набок, всматриваясь в него. От ребенка исходит такой чистый свет, он кажется мне настоящим ангелом, и потому его болезнь кажется мне несправедливой и ненастоящей.
— Димка, куда ты убежал! — из-за угла показывается взлохмаченная молодая женщина. Она встревожена, растрепана и взволнована донельзя. Видимо, бессонные от горестных раздумий ночи дают о себе знать: глаза тусклые, испуганные, вся фигура согбенная, а сама она выглядит так, будто собиралась впопыхах и почти в темноте. Все ясно: это мать малыша.
Она подбегает к нему, садится на корточки рядом и пытается буквально прикрыть своим телом ребенка от остального мира.
— Тетя иглает моим мячьшом! — показывает он пальцем в мою сторону, а сам улыбается. Я беру зеленый мячик в руку, подкидываю его вверх, и малец завороженно следит за моими действиями. Держу пари, он и не думал, что врачи могут отбить правой ногой, обутой в босоножки на шпильке мяч вверх пять раз подряд, как завзятые футболисты. Но и не у всех врачей есть брат, сильный и выносливый, с которым приходилось сражаться не только на футбольном поле.
— Держи, парень! — протягиваю ему мячик, и сама еле удерживаюсь от того, чтобы не зареветь. Ну от чего мир так несправедлив?!
— Ой, спасибо вам, доктор, — устало и очень мило улыбается его мать. — Вы очень, очень добры!
Вижу, как в ее глазах блестят невыплаканные слезы и тут же отворачиваюсь – не хочу, чтобы она видела, что я и сама нахожусь на грани.
Иду медленно, но по мере того, как кабинет владельца клиники становится ближе, мои плечи расправляются, а грудь выдвигается вперед. Я – настоящий боец, и отвоюю тебя у смерти, парень. Чего бы мне это не стоило!
Доезжаю до особняка без проблем. Номера наших машин в базе у ГИБДД, и никто не смеет остановить ни одного из нас, только если не случилось чего-то экстраординарного. А сегодня не такой день. Люди в автомобилях проводят удивленными глазами, увидев в пробке на светофоре что я – нагой, но стоит мне приподнять левую бровь, как они тут же отворачиваются. И правильно делают. Нечего искать проблем там, где можно обойтись и без них.
— Амир! — едва открываются ворота для машины, как тут же навстречу бежит двоюродный брат по кличке Хан. Выхожу из машины и жду его насмешек над тем, что я голый, в одних лишь трусах и с перевязкой на груди. Однако тот ничего не говорит, только показывает на дом для гостей сбоку. — Мы нашли его. Нашли этого придурка.
Мое настроение тут же меняется. Отлично! Другое дело! Значит, пока я валялся без сознания, мои люди не только сопли жевали, но и действовали, в кои-то веки!
— Буду через пять минут! — отдаю ему распоряжение и практически бегу в дом. Он реально огромен. Слуги, родственники, гости, - нескончаемый поток людей, да это и немудрено в таком огромном особняке. Однако здесь для меня слишком шумно и тяжело, нужно искать жилье подальше отсюда, в уединении, чтобы можно было вести себя также вольготно, как в своей квартире в городе, которую я купил, чтобы справлять нужду с девчонками.
В два счета поднимаюсь по лестнице, открываю дверь в комнату. В шкафу нахожу брюки, обувь, футболку, куртку. С верхней одеждой придется повозиться, и я с трудом, но справляюсь.