Изабель была потрясена таким совпадением. Джон же отдохнул, чувствовал себя значительно лучше и стал расспрашивать ее о жизни в городе. О жизни с точки зрения домохозяйки — какие деньги здесь ходят (оказалось, что горожане пользовались монетами из серебра и меди, но были и банки, существовали различные виды расчетов), что и где можно покупать, и сколько оно стоит, где люди работали и чем занимались, и множество других подобных вещей. Картина того, как жил город, у Джона понемногу складывалась.
Ближе к обеду приехала Саманта. Выглядела она уставшей, но извинилась за то, что опоздала.
— Пришлось уехать, у нас тут чрезвычайное происшествие…
— Да. Я уже слышал…
— Кстати, произошло именно то, что ты предполагал! — Казалось, она была поражена этим не меньше, чем самим событием. — А мы не успели… Они спешили с ремонтом, проводили работы ночью. Трос разорвался как раз в том блоке, на который то указывал. Трос стальной, толстый, а там рядом стояли рабочие… Двое погибли, один — в больнице.
— Мои соболезнования. — Джон считал, что должен в этой ситуации сказать именно так. — Лучше бы я ошибся…
— Но ты не ошибся. — Саманта посмотрела на него каким-то особым взглядом. Оценивающим. — После Деда мы еще поедем в одно место… А теперь поехали.
Саманта тоже водила автомобиль. Джон уже понял, что здесь это делали все, кроме, разве что, детей. У нее был небольшой красный автомобиль с двумя дверями. Ездила она быстро, но уверенно. Минут через десять они оказались у большого здания с колоннами.
— Дворец правосудия! — Саманта не без гордости указала на него. Это было самое красивое здание из тех, что Джон до сих пор видел здесь. Не самое большое, — вчера они проезжали мимо фабрик, которые были больше по размеру, не говоря уже о электростанции, — но в нём чувствовалась величие. — Конечно, построен до Великого Пожара. Но мы его отреставрировали, в основном, стараниями Деда.
— Да, производит впечатление!
Саманта обогнула здание и поставила машину на свободное место позади.
— Сначала ко мне в офис. У нас здесь столько места, что каждый имеет несколько комнат. Когда его только построили, такого не было. Больше людей в городе, больше судей, больше прокуроров, больше дел…
— Жизнь кипела?
— Да. Но когда работаешь в архиве, понимаешь, что тем, кто тогда выполнял мою работу, точно не было легче…
Она открыла ключом дверь, пригласила Джона в кабинет и указала на стул. А сама села за стол и начала что-то печатать. С точки зрения Джона, это был какой-то совсем древний компьютер. Впрочем, ему было все равно. По крайней мере, здесь компьютеры не решают за людей. Люди даже сами водят автомобили, кто бы мог подумать! Интересно, а где они их берут? Джон помнил, что когда-то их производили на заводах, на каждом из которых работников было больше, чем всего жителей в этом городе.
— Вот. — Саманта протянула ему документ. — Это — ходатайство о предоставлении права проживания в городе. Необходимая формальность. — Она выглядела теперь не улыбающейся девушкой на отдыхе, а очень по-деловому. Да, пожалуй, как и положено юристу, тем более — прокурору, подумал Джон. — Надо подписать здесь.
Он пробежал глазами документ, и, взяв ручку с письменного прибора на столе, — подставка была из какого-то красивого камня, — подписал документ более уверенным движением, чем чувствовал себя на самом деле.
— А теперь пошли.
На лифте они поднялись несколькими этажами выше. В коридорах было много людей, — некоторые в деловых костюмах, некоторые в полицейской форме. Даже сейчас суды явно не испытывали недостатка дел. У одной из дверей была небольшая толпа. Саманта пояснила, что это — кандидаты в присяжные, из которых выберут двенадцать, которые будут выносить вердикт по уголовному делу. Вообще, где что находится во Дворце правосудия, и что там происходит, она объясняла на ходу, как опытный гид. Но говорила тихим голосом.
Правда, людям, которые случались навстречу, не было до них дела. На Джона никто не обращал внимания, даже несмотря на его одежду. И очень хорошо, подумал он.
Наконец, они оказались перед массивными, украшенными резьбой, деревянными дверями. Джон мимоходом подумал, что жители города очень любят изделия из дерева. Леса вокруг, конечно, хватало, он убедился в этом вчера. Но сколько труда нужно, чтобы сделать такое… Двери выглядели старыми, возможно, они здесь еще со времен до катастрофы?
На двери была табличка: ДЖОН Т. ГЕРНЕЛ, Старший судья.
Саманта нажала ручку и потянула на себя правую створку двери. Они оказались в просторной комнате со светлыми стенами, а пол и потолок, конечно же, были деревянные. За столом сидела женщина, и Саманта обратилась к ней:
— К судье. Мы договаривались…
— А, это по поводу новенького? — Она показала на дверь за своей спиной. — Проходите.
Они оказались в небольшом кабинете. За массивным столом сидел мужчина. Джон никогда еще не видел такого старого человека. Полностью седые волосы, а вот брови чёрные. Все лицо в морщинах. Житель Корпуса много раз лёг бы под нож пластического хирурга, чтобы не выглядеть так в любом возрасте. Но взгляд его темных глаз был внимательным, в них светился ум. На Саманту он смотрел с расположением, на Джона — бесстрастно, как и положено судье.
Он скупым жестом указал на два кресла, стоявшие у его стола. На столе, освещенном лампой, лежали несколько папок с документами; остальные кабинета охватывала полумрак. Видимо, судьи так было лучше — для глаз. Или чтобы ничто не отвлекало от работы.
— Привет! — сказал он Саманте. И перевел взгляд на Джона. — Вот, значит, и твой найдёныш? — На губах судьи появилась едва заметная улыбка.
— Да. — А вот Саманта оставалась серьезной. — Он подписал ходатайство…
— Ну, понятно, понятно… И оно, конечно, безупречно. Я знаю, кто его готовил… Но я никогда не вынесу решение, не поговорив с кандидатом.