Она издала короткий сумасшедший смешок и перестала отвечать на вопросы. Перед глазами поплыли мушки. Забилась жилка у виска. Пришлось сделать глубокий вдох и долгий выдох, чтобы прийти в себя.
— Целительница Евангелина погрузилась в транс, — отшутился ведущий.
Позвали девочку-гадалку (ту, которая ходила в пижаме с мишками), следом Сергея. Девочка разревелась, когда на экранах мелькнул кадр с мертвенно-бледным лицом «невесты». Сергей отреагировал на картинку сдержанно, только сильнее прижал к себе колотящуюся от озноба Еву. В ней что-то менялось…
В студию пригласили мать парня, скончавшегося в следственном изоляторе.
— Он не мог, не мог… — твердила она, раскачиваясь. — Вы должны знать правду… Не мог… Он у меня актер-любитель, мечтал Москву покорить… Не мог…
Ведущий с садистским упорством допрашивал мать, а та заикалась и путалась. Повторяла это «не мог» как заведенная игрушка. Наконец, какой-то из приглашенных гостей потребовал отстать от похоронившей сына женщины, и ведущий прервался на рекламу.
Мать увели за кулисы. Она вырывалась, умоляла выслушать её. Успела схватить Еву за рукав платья, но Сергей скинул пальцы с обломанными ногтями.
— Не мог, понимаете?! — выкрикнула она, уже уведенная за сцену.
Ведущий скривился от отвращения.
Организатор, вышедшая в зал, обратилась к зрителям, поменяла некоторых местами для лучшей картинки. Посоветовала Сергею с Евой обниматься более открыто — для зрелищности. Девочке-гадалке подала носовой платочек.
Из несчастья устроили фарс…
И вот, ведущий объявил:
— Вновь здравствуйте! Тема нашего сегодняшнего вечера шокирует. Она не оставляет равнодушным. Тьма бродит вокруг каждого из нас. Напоминаю, что происходило в минувшее эфирное время…
— Давай уйдем? — попросил Ева Сергея. — Мне неуютно.
Она вся ходила ходуном. А главное — совсем не помнила того, о чем недавно говорила. Что-то про смерть? Она видела гибнущего в пламени Сергея? Быть такого не может!
— Перенервничала? Вот я дурак, позвал тебя сюда… Хочешь, попрошу валерьянки? — заволновался Сергей, поправляя ворот водолазки.
— Нет, давай просто уйдем?
Сергей собиралась ответить, но ведущий громогласно объявил:
— Встречаем женщину, известную всему Поволжью по событиям десятилетней давности. Жарким летом семь туристов из Санкт-Петербурга справлялись по Волге и пропали. Именно она сообщила, где их искать. Путешественники заблудились в незнакомых лесах, но она дала точные координаты. Поприветствуем Марфу.
Зал зааплодировал. Десять секунд, двадцать, тридцать. Хлопки смолкли, а старуха в клетчатой юбке так и не появилась.
— Поприветствуем Марфу! — повторил ведущий с нажимом.
Ева почувствовала тошноту.
Она скинулась с крыши телецентра. Как забралась туда, зачем полезла, кто её пропустил — загадка. Охранники уверяли: как глаза заговорила. Ничегошеньки не помнят. Её помнят, а дальше — пустота.
Всех отпустили по домам. Записи с камер наблюдения не показали ничего существенного (так сказали в краткой сводке новостей). Самоубийство и ничто иное. Старуха спрыгнула сама, на прощание улыбнувшись.
Дома Сергей отпаивал Еву чаем. Понадобился пузырек с немецкими успокоительными каплями, чтобы она пришла в себя и перестала биться в истерике. Теперь Ева смотрела на него спокойно и даже чуточку безразлично. На сердце было пустынно, но и дурные мысли не лезли в голову.
Вокруг неё клубилась энергия, электрическими разрядами прорезала воздух. Стекала к кончикам пальцев и капала на пол невидимыми огненными всполохами.
«Я — ведьма», — отчетливо поняла Ева и улыбнулась.
16.
Осень, туманная и мокрая, наступила на город холодными лапами. И в один из дней, похожих на предыдущие, тоскливый и серый, Еве позвонили с незнакомого номера. Нежный девичий голос уточнил, с ней ли он общается. Ева подтвердила. Тогда голос спросил:
— Мария Сафронова приходится вам родственницей?