Лилит сделала несколько шагов вперёд, оказавшись от Евы на расстоянии буквально в метр. Тесновато для официального разговора, но он таковым никогда и не являлся. Она внимательно смотрела ей в глаза с несколько стыдливым выражением лица.
— Прости мне мою сентиментальность и эмоциональность. Обычно мне это не свойственно. Но наша встреча — ситуация не из обычных. Однако и не думай, что сорвала с меня напускную маску дерзкой стервы, обнажив тонкую душевную организацию. Если кому-нибудь расскажешь, как я здесь… — Лилит кивнула в сторону рыцаря. — То мне придётся тебя убить, — она скованно улыбнулась, что далось ей не без усилий.
Лик Евы исказился непонятной эмоцией, выражающей одновременно удивление и смятение. Отметив про себя, что люди, порою, способны удивлять, графиня отрицательно помотала головой:
— Если я кому-нибудь расскажу об этом, то у меня могут возникнуть неприятности, связанные с ростом общего недоверия и… — затем Ева заметила эту улыбку и ответила взаимностью, прервав свою речь.
Нужно было как-то продолжить, а делать это при беснующейся непогоде, трепыхавшей почём зря уложенную причёску, не было особого желания.
— Давай пойдём… — запнувшись, Лилит таки вывалила остальную часть предложения, которое изначально показалось ей опрометчивым. — И нахерачимся. Уже до победного, раз начали. Давай лучше вдвоём. Извини, что вот так вот беспардонно предлагаю своему учителю нахерачиться вместе. Но мне кажется, что сейчас самое время… Это сделать…
Встретив предложение девушки с готовностью отказаться, графиня на секунду призадумалась. Действительно, возможность временно потерять рассудок и забыться — хороший способ избавиться от гнетущих воспоминаний недавней войны, всё ещё заставляющих графиню с отвращением хвататься за горло, дабы сдержать рвотные позывы.
— Трактирщик явно будет рад твоему возвращению, — саркастично ответила Ева, направившись в сторону таверны и махнув Лилит рукой. — И ещё — прекрати называть меня моим настоящим именем, я не хочу дополнительных, пусть и заведомо ложных, слухов, — вздохнув, она с сожалением добавила, — Мерзкие дворцовые шавки готовы кидаться на любой кусок мяса, даже самый гнилой, лишь бы только получить похвалу от своего хозяина и возможность сменить свой ошейник на другой, на сей раз украшенный драгоценными камнями. Меня от этого воротит.
— Я сомневаюсь, что они тебя узнали, — выразила сомнение Лилит.
— Да, они вряд ли поняли, что к чему. Но тем не менее, — строго ответила графиня.
— Тогда как мне тебя называть? Уж извини, но за тобой в студенческие годы никаких кличек не закрепилось.
— Правда? Славно. Ненавижу клички. Мы вполне можем обходиться и без имён, Лилит. По крайней мере сейчас, пока мы у всех на виду.
Тёмная была рада, что Ева согласилась. Она почувствовала явное облегчение после её согласия. Если бы Дэдай после такой нервотрёпки отказалась бы от предложения совместно сбросить напряжение, Лилит её натурально возненавидела бы.
Графиня за всё это время, как показывала практика, успела стать важной фигурой на политической арене. Конечно, не первой в империи, но что-то около того. Её боязнь перед слухами была оправдана, да и Лилит была наслышана о том, какие способы запятнать чужую репутацию имеют аристократы в своём богатом арсенале.
Было не видно, потому как Агудар в процессе этого разговора вновь напялил «черепушку», но мина дикаря ненадолго исказилась от стандартной, равнодушной ко всему окружающему. На мгновение он обнажил зубы в улыбке, которую никто не мог видеть. Вспомнив, что никто и в самом деле не мог, он улыбнулся шире. Ему были неведомы моральные терзания Лилит. Но ему были ведомы внезапные встречи после долгого расставания. Были ведомы чувства, которые их сопровождали. И ему был ведом тот факт, что на этот раз всё сложилось намного лучше, чем складывалось обычно. Его подопечная впервые за долгое время радовалась, пусть и сквозь слёзы. И он не мог этого не заметить.
Первой внутрь вошла Ева, сразу же поймав на себе встревоженный взгляд Штирна, постепенно сменившийся другим, более спокойным, словно бы с его шеи только что сняли громадный камень, всё это время тащивший его ко дну. Хотя, почти так всё и было. Остальные посетители выражали то, что выражали и при первом появлении графини — интерес и лёгкую подозрительность. Но в этот раз дела обстояли несколько лучше: купленная ранее выпивка сделала своё дело, надёжно утопив любую враждебность литрами алкоголя. Найдя глазами Гаренола, Ева вновь заказала у него горячительного, потребовав принести самое лучшее, что есть в наличии.
Постояльцы не были рады вновь увидеть брюнетку с буйным нравом и её ручного головореза внутри помещения. Но им пришлось смириться с этим небольшим фактом, потому что пытаться их прогнать во второй раз задору ни у кого не нашлось, даже у борова, которого приструнил Гаренол.
— Агудар… — Лилит осторожно обратилась к спутнику в маске.
— М? — он повернул голову вбок и наклонился вниз, символизируя своё полное внимание.
— Я закажу тебе новой еды и чего-нибудь выпить. Я хочу поговорить с ней… Наедине. Ты сможешь посидеть в стороне и просто… Ну… Не мешать нам? — подбирать выражения она старалась тактично, хотя и знала, что могла не стесняться.
— Ага, — йос замедлил шаг и ткнул указательным пальцем в один из столов рядом с выходом. — Сяду там.
Он снял маску и сел, устало переложив меч на скамью и сложив руки в замок. Сел так, будто одновременно с тем стал каменной статуей. То есть больше он практически и не шевелился, лишь глаза неторопливо перебегали с одного предмета интерьера на другой. Слился с местностью.
Ева тоже отослала своего телохранителя наверх. Они были похожи даже в выборе своих напарников. Обе предпочитали молчаливых и крепких мужиков. Усевшись за свободный стол, графиня заговорила, придав своему голосу напускную таинственность:
— С чего бы начать, — протянула она, пока Гаренол ставил перед ними бутыль очередного пойла, уверяя, что оно лучшее среди его запасов. — Столько всего произошло за последнее время, что даже всего королевского запаса алкоголя не хватит для полного забвения. — Например, — Ева нахмурилась, — Меня теперь абсолютно точно перестанут называть за глаза «не видавшей крови стервой». Уже хорошо.
Ева потратила некоторое время, в подробностях описывая произошедшее на войне. Обе стороны понесли катастрофические потери, обе были вынуждены отступать, но коль скоро агрессорами были именно тенийцы, то их отступление ознаменовало победу Альдорской империи над Великой империей Моры. Вмешалась третья сторона — адмирал Ивора Хатр, правитель Вольных островов, спас Еву, вызволив её из обломков разрушенного тонущего корабля, но выкуп, который он назначил за возвращение Евы на законную родину, был неимоверно огромен. Однако император Крэворд Сиггейр согласился его выплатить, ведь именно стратегическому гению Евы он был обязан этой непростой, но победе. Ева не скупилась называть Ивору Хатра целыми рядами отборных негативных эпитетов, и причина её возмущения по этому поводу была более, чем очевидна. Вольные, оставаясь в стороне всё это время, открыто не выступая и не поддерживая никакую из сторон, попросту нажились на этой войне, и нажились очень сочно, не сделав ровным счётом ничего взамен. Когда в горле рассказчицы пересохло, она наконец-то подметила стоящую пред ней кружку с алкоголем и с презрением опустошила её.
«Первая всегда самая трудная, верно?» — вопрос в мыслях Ева адресовала самой себе же, не ответив.
Лилит не торопилась много пить, видя, как не торопится Ева. Тут было, что послушать, потому что рассказ о войне из уст непосредственно главнокомандующего являлся самой правдивой и достоверной картинкой произошедшего для тех, кто сие эпохальное событие пропустил. Брюнетка прониклась к Еве уважением, хотя она уважала её и прежде. А ещё внутренне порадовалась тому, что сама не оказалась в гуще этой мясорубки, а ведь сложись её судьба чуть иначе — вполне могла бы. Как и могла концы там насовсем отдать.
— Война, в которой проиграли все. Кроме Иворы Хатра, — подытожила Лилит. — Печально осознавать, что вся эта стычка не принесла обеим сторонам ничего кроме взаимной ненависти и смертей. Никто не выиграл. Язык не поворачивается сказать, что люди погибли зря… Но… Ты сама понимаешь… И альдорцы и тенийцы растратили свои ресурсы на ничто. Только одна сторона сделала это по собственному желанию, а вторая — вынужденно. Люди радуются вашей победе, но даже ты понимаешь, что поводов для радости здесь куда меньше, чем кажется.
— Я поняла это сразу, — поморщилась Ева, после чего вновь пригубила. — Но что ещё нам оставалось? Превратить нашу страну в живое доказательство жестокости тенийцев? Ужасное решение. Да и потом, — она сделала ещё несколько глотков, — Самое худшее нас ещё ждёт впереди. Ну да не об этом, Лилит. Тошно вновь вспоминать о войне, тошно вспоминать обо всём, что там случилось. Это просто наконец-то закончилось, и я неимоверно рада тому, что закончилось оно именно так — всё могло быть намного хуже даже нынешнего варианта. Расскажи лучше, а ты сама чем занималась после обретения своей свободы? Наверное, было много вариантов, куда и как разгуляться? — спрашивала графиня уже без какой-либо издёвки, как друг спрашивает друга, решив, что сегодня особенная ночь, а к завтрашнему утру многое просто забудется.
За то время, пока Ева выпила одну кружку, Лилит опустошила две. Она была слушателем, ей было удобнее. Теперь же роли поменялись, только ей рассказывать о своём прошлом хотелось ещё меньше, чем Еве вспоминать заново ужасы войны.