Остановившись метрах в пятнадцати, Ева повысила голос, дабы её смогли услышать:
— Так и будешь убегать от себя? Забиваться в угол и жаловаться на свою нелёгкую судьбу? — вопрос прозвучал со скрытой издёвкой.
Она могла лишь предполагать реакцию Лилит и её большого друга. Именно с этой целью свободная рука скользнула под плащ и легла на рукоять клинка.
Ветер, казалось, решил сыграть с ними злую шутку — он стал усиливаться, обжигая незащищённую кожу и насвистывая лишь ему одному известную мелодию.
Решив, что пауза была уже достаточной величины, Ева продолжила, придав своему голосу стальной оттенок; именно таким тоном она разговаривала со своими подчинёнными:
— Или, наконец, перестанешь прятаться от суровой действительности и попытаешься что-то изменить? Встанешь против течения и выберешь свой собственный путь?
В темноте красноватая аура графини стала куда заметнее, а её глаза обрели заметное сияние. Сейчас она со всей своей уверенностью и строгостью смотрела на Лилит и её спутника.
— Это я жаловалась?! — обидчиво выкрикнула Лилит, утерев слёзы рукой и отпрянув от Агудара. — Это ты решила поиграть у меня на нервах! Надавила куда хотела? Итог устроил? Довольна? Ох, да кто тебя, сука, вообще дёрнул заявиться в этот отстойник?! В эту клоаку? В это… — она зло сплюнула себе под ноги, размытым взглядом пытаясь сфокусироваться на фигуре графини.
— Ну, тут мне всяко комфортнее, чем было в столице, — протянула графиня, говоря одновременно и правду, и переводя все в шутку. — Уж лучше любая таверна, наполненная простыми людьми, чьи мысли лишены подтекста, чьи ответы действительно отвечают на заданный тобою вопрос, а не дворцы и столичные поместья, наполненные ублюдками, вечно выводящими меня из себя своей некомпетентностью и желанием стать богаче, обокрав своего товарища и друга.
Дэдай говорила и одновременно медленно приближалась к Лилит.
— И да, это ты жаловалась, — безэмоционально ответила Ева, стараясь заглянуть в глаза своей бывшей ученицы. — Я всё думала, что же могло сподвигнуть тебя на разбойничество? Это была смазанная попытка оправдать собственное бессилие? А все совершенные тобой злодеяния были лишь инструментом, через который ты и выливала свои переживания? Ведь ты, будем откровенны, что-то потеряла на своём последнем задании.
Ева спрятала вторую руку под плащ, так как так начинала замерзать, проигрывая неравную битву с шальным ветром. Лилит, тем временем, стала успокаиваться и приходить в себя. Её голос вновь звучал ровно, а не дрожал как тонкая струна на лютне пьяного менестреля.
Этот тон был ей знаком. Конечно, именно таким тоном ещё юная Ева Дэдай муштровала своих учеников, что были едва ли младше её самой. Но никто тогда не смел относиться к ней несерьёзно. К сказанному подобным тоном обычно не задают вопросов, а дают лишь ответы. Такие же чёткие и определённые.
Лилит очень не хотелось признавать собственную неправоту. Не хотелось в мыслях даже упоминать такое слово, как неправота. Но она всё равно понимала, что была не права. Лилит не была обделена честью, как не была она обделена и весьма адекватными понятиями правильности. Просто она давно уже отвыкла всем этим пользоваться.
— Как жила раньше, так и проживу, — произнесла, наконец, она. — Подохну — оплакивать не станешь. Да и больно ли надо…
Ей нужна была кратковременная и мощная разрядка, и она произошла, прояснив всё, и очистив голову от всего лишнего. Лилит была спокойна.
— Что ты хочешь мне сказать? Рассчитываешь на то, что я раскаюсь, а ты возьмёшь меня за ручку и отведёшь в свою академию, чтобы меня судили как дезертира? Отправили до скончания веков заряжать для знати сральные горшки в качестве наказания? А может хочешь сдать меня властям за награду? Вряд ли деньги сильно поправят твоё и без того не бедное положение, но разве не из мелочей ли складывается настоящее богатство? — Лилит вновь обрела возможность улыбаться, правда сейчас делала это беззлобно. — Только учти, — она начала говорить тише, — Ты сама учила меня не сдаваться без боя, даже в самых безвыходных ситуациях. И это я запомнила хорошо… Если хочешь меня схватить, то советую тебе предварительно меня прикончить. И его тоже, потому что он защитит меня без колебаний! — Ли обернулась в сторону Агудара, который безмолвно стоял рядом, наблюдая за происходящим. — Ты уже выиграла войну. Выиграешь и это небольшое сражение, я не сомневаюсь.
— Послушай, ты до сих пор держишь меня за дуру? — графиня вопросительно изогнула свою бровь, дав ренегатке понять, что этот вопрос означает именно то, что означает. — Я же уже сказала тебе, что я не осуждаю твои поступки. Да, я их не одобряю и презираю. В конце концов, я могу понять их мотивы, я могу понять предтечи, первопричины, пусть тебе и кажется, что не могу. А вожусь я с тобой сейчас, Лилит, по нескольким причинам. Все они личные.
Ева поджала нижнюю губу и свела вместе брови, словно готовилась отчитать провинившегося ученика.
— Неужели ты подумала, что я тут так распинаюсь только из-за того, что мне вдруг в голову ударило заставить тебя раскаяться, или, что ещё хуже, встать на путь истинный? — она издала смешок. — Нет, это совсем не так.
Девушка сделала ещё несколько шагов в сторону Лилит и её друга-истукана, приблизившись на дистанцию действия простых рун.
— Я это делаю по трём личным, давай я повторю ещё раз, личным причинам. Первая — я терпеть не могу, когда способные люди скатываются в грязь. Вторая — я ненавижу, когда люди с талантом прожигают его ради каких-то эфемерных, несуществующих идей. И третья, самая главная — мне нужны услуги опытного боевого мага. Верного мне, чьи действия будут наполнены смыслом, а не желанием служить родине или, что ещё хуже, ненавистью к своему противнику.
Немного помедлив со следующим предложением, графиня сделала ещё несколько шагов в сторону Лилит.
— Иными словами, мне нужны люди, которые… Давай скажем так — которые помогут мне сделать этот мир лучше. Ты наверняка спросишь — зачем же тебе помогать мне в этой размазанной цели? Я отвечу просто: нам в нем жить. Мне, тебе, возможно, твоим детям… — вновь сделав паузу, звучавшую уже как простая театральщина, она добавила: — А ещё я достойно плачу золотом, не задаю лишних вопросов, требую максимальной отдачи и предоставляю постоянное укрытие.
Лилит молчала потому, что говорила наставница правду, на которую не очень-то было, что возразить. То, чем она занималась, помогало ей убежать от её прошлой жизни. Помогало отвлечься, помогало забыть. Злобу на весь мир успешно удавалось выплёскивать, убивая. Не всегда виновных.
Ева постепенно приближалась к Лилит. Графиня остановилась от неё на дуэльном расстоянии двух боевых магов. Забавно, что это заметила не только она. Их учили на глаз распознавать дистанцию, достаточную для быстрого и максимально эффективного поражения цели. Но пока что речи Евы не были наполнены чем-то, что намекало бы на агрессию. Она не хотела агрессии. И, похоже, поединок был последним делом, которого бы она хотела.
Её предложение это только подтвердило. Лилит ожидала чего угодно, но работать на Еву… Этого она не ожидала совершенно. И не нашлась, что сказать, застав на месте в дурацкой позе. Поначалу ей казалось, что это всего лишь шутка. Что это какое-то издевательство или обман. Что Ева хочет воспользоваться её заминкой и слабостью, дабы подкрасться и нанести удар чуть позже. Но, даже несмотря на это, ей захотелось довериться. Потому что слова графини внушали ей крохотную, но надежду на будущее, которое ещё имеет свой ничтожный шанс стать счастливым. Лилит давно уже не доверяла никому и никогда. Но на этот раз решила испытать судьбу. Отдаться ей на милость.
— В голове не укладывается, — честно призналась она секунд тридцать спустя. Из под её подошв продолжала клубиться чёрная дымка, что ветром сдувалась в сторону, растворяясь в воздухе, смешиваясь с ним, и тут же перерождаясь вновь. Этот побочный эффект был не самым любимым у девушки, но успел уже стать привычным за последние полгода. — Ты предлагаешь… Такой как я сделать мир лучше… — Лилит покачала головой, одновременно понимая, что ничего уже не понимает. — Человеку, который всё это время делал только хуже. Неужели ты правда… Правда веришь в меня? Но с какой стати? Если бы я встретила на пути ещё одну подобную мне, то я бы скорее обошла её за пару километров, нежели предпочла иметь какие-то общие дела…
— Я бы не назвала это верой в тебя, Лилит, — честно ответила графиня. — Это вклад. Но если тебе будет угодно, то я верю в то, что он окупится и даже принесёт плоды. Я не столько прошу тебя изменить мир, сколько прошу помочь мне сделать это. Почему я уверена, что ты окажешься заинтересованной в этом? Если я скажу, что я уверена в твоём нежелании сидеть без дела и позволять своим навыкам покрываться ржавчиной, то ты мне поверишь?
— Вполне. Это в моём духе, — согласилась тёмная. Она пока ещё не знала, как оценить подобного рода предложение. Ей доводилось и раньше работать на случайных людей, выполняя разного рода поручения. Только никто не тыкал в неё вкладами в светлое будущее, не пытался выставить её задачу именно под таким соусом. Даже тогда, когда работа и вправду была не самой дрянной и частично полезной обществу.