Ева Дэдай была явно разгневана ответами Лилит. И её вопросами. Но в то же время они, казалось, заставляли её о чём-то задуматься. Каким-то образом переосмыслить строй вещей в собственной голове. Сказанное Лилит было сказано не напрасно, но лишь отчасти. О некоторых своих словах та пожалела. Да и нельзя сказать, что графиня зеркально не заставила и её саму кое-что переосмыслить. Девушка несколько раз хотела прервать Еву на полуслове, вставив свои возражения, но осекалась, обрывала себя. Не из вежливости. Просто не хватало духу сказать.
И она продолжала слушать свою бывшую наставницу сквозь противный комок, подступающий к её горлу всё ближе. И тогда, когда всё это закончилось, она уже растеряла всякий запал возражать.
— А ещё мне выдали медальку, — заявила Ева как бы между делом, словно это был разговор двух давних подруг, — Сказали, что за доблесть.
Не выдержав, графиня искренне рассмеялась.
— Понимаешь, — сквозь подступающие слёзы говорила она, — За доблесть!
Лилит была зла. Она была в ярости. Глаза её горели очень ярко, с потрохами выдавая её настроение, но плевать она на это хотела. Её сознание свернулось из ровного листа в маленький и помятый огрызок, и тогда, когда повисла тишина, она лишь безмолвно глядела в одну точку, сжимая кулаки и заставляя острые ногти впиваться в ладони. Боль отрезвляла.
Последние слова Дэдай произнесла так, что Лилит сама захотела рыдать. Рыдать и громко выть, как воют волки в ночи. На душе стало паршиво. И можно было точно сказать, что за последние пару лет ей столь же паршиво не было никогда.
Она молчала. Дрожащими руками поднесла ко рту кружку, намереваясь сделать хотя бы пару глотков, чтобы смочить пересохшее горло. Но кружка давно была пуста. Она потянулась к соседней, но она тоже была пуста — Агудар выпил. Это лишь заставило её гневно ударить кулаком по столу, оставив на коже ссадину.
Все вокруг приумолкли, обратив в тот же момент внимание на гостей. Тишина распространилась далеко за пределы их столика, на всю таверну. Казалось, весь мир вокруг Лилит сейчас ждёт её ответа. Но ей было нечего сказать.
— Я… — её голос предательски задрожал, когда она попыталась. Глаза давно уже были на мокром месте. — Поздравляю тебя, Ева Дэдай. Уверена, что… — Лилит всхлипнула, — Что ты это заслужила. Ты заслужила, а я ничего не заслужила… Кроме боли и страданий, которые… Так привыкла причинять сама. А теперь оставь… Меня. Одну. Уходи. Иначе я разнесу здесь всё и не пощажу ни единой живой души, твоей в том числе…
— Прочь!!! — во весь голос гаркнула она, уже не сдерживаясь, позволяя слезам чертить ровные бороздки на щеках, не поправляя и не пытаясь стереть их.
Громила Агудар с невнятным выражением смотрел на свою подопечную, которая вот-вот была готова сорваться. Он не понимал истинной причины. Он понимал, что Ева как-то обидела и задела Лилит, но не мог знать, в каком месте и чем именно. Йос прервал свою трапезу, поднялся со своего места и подошёл к трактирщику, выложив перед ним на стол три серебряных монеты.
— Хватит? — на всякий случай спросил он.
— Хватит… — Гаренол был бы счастлив, даже если эти двое свалят, не заплатив. Они наели едва ли на один серебряный, а не на три. Но он взял все протянутые деньги.
— Ну… Тогда пока, — по-простецки выдал варвар, отгрохотав тяжёлыми стальными сапогами обратно к их столу, подхватив Лилит, словно игрушечную куклу, буквально вырвав её с насиженного места. Перекинув девушку через плечо одной рукой и придерживая меч другой, он доковылял до двери, пинком отворив её, нагнулся, чтобы не удариться головой о проём, и вышел наружу. Дверь захлопнулась сама, парой секунд спустя.
Никто в таверне, видя всё это, не произнёс ни слова.
Агудар отдалился от «Алой Розы» примерно на пятьдесят метров, осторожно усадив Лилит на небольшой пенёк от срубленного дуба. Тут он и смог перевести дух. Но ненадолго. Чародейка, не дав ему и пискнуть, обвила руками его шею, повисла и беззвучно зарыдала, уткнувшись ему в грудь.
— И вот это… — заплетающимся языком и не без усилий произнесла она, глотая слёзы. — Это всё, что осталось… От Лилит… Я ненавижу…
Она не стала говорить дальше. Не решилась. Горло сомкнулось, не позволяя произнести короткое «себя».
Агудар не был привычен к женским истерикам. Он даже не знал, что в этих случаях надо делать и что говорить. Но Лилит ничего от него и не требовала. Лишь одного — чтобы он продолжал стоять как стоял, приобняв девушку своей тяжеленной рукой. С этим он справлялся неплохо.
В отличие от своей спутницы, мрачный рыцарь не придавал особого значения своим поступкам, не искал в них моральной составляющей, не искал в них глубокого смысла. Он просто следовал за ней и оберегал. Оберегал от всего, от чего мог уберечь. У него не было друзей или врагов. Агудар просто не трогал тех, кто относился к Лилит хорошо, и трогал тех, кто плохо. Порой трогал очень болезненно. Это и было целью его жизни. Довольно примитивная цель, зато понятная и простая. Не запутаешься.
А снаружи было тихо и пустынно. В этот час те, кто не праздновал, давно уже спали крепким сном.
***
Нужно было отдать должное Лилит, она сумела застать графиню врасплох, пусть и сделала это не специально, отдавшись целому потоку не самых светлых эмоций. Ничего не понимая, Ева инстинктивно отшатнулась, когда тёмная в порыве чувств издала душераздирающий вопль. Все присутствующие в таверне затихли и наблюдали. Молча, не издавая и звука, дабы не нарушить негласную договорённость.
Неужели Ева ошиблась, когда так категорически отзывалась о преступнице, полагая, что она полностью пропала для этого мира? Или, может, она сейчас рыдала вовсе не из-за осознания и переосмысления своего прошлого и своих поступков, а лишь из-за своей беспомощности? Был всего один вариант узнать правду. Ева встала из-за стола. Она собиралась выйти, но почувствовала чью-то руку на своём плече.
— Нет, Штирн. Я этого хочу.
Рука исчезла так же беззвучно, как и появилась. Без слов, без осуждений, просто подчиняясь приказу, даже зная, что у этих действий могут быть последствия. Штирн знал графиню не первый год. И он знал, что в такие моменты переубеждать её в чём бы то ни было — напрасная трата времени.
— Не переживай, хуже Явления уже ничего не случится, — саркастично добавила Дэдай и вышла прочь, встретив физиономией поток холодного воздуха и невольно нахмурившись.
«Пустынно» — подумала она, пока пыталась найти беглянку. Парочка обнаружилась на достаточно большом расстоянии, кажется, у спутника Лилит были весьма проворные ноги.
Направившись в их сторону, Ева думала о том, что скажет ей, спрашивала, зачем вообще идёт на всё это. Ответ был прост — она так хочет. Ей это нужно.