— Понимаю, — коротко кивнула Лилит.
— А ты когда-нибудь бывала в Анкатэле?
— Конечно. Правда, недолго. Было у меня там одно небольшое дельце… — разбойница запнулась, будто раздумывая, стоит ли рассказывать.
— Времени у нас ещё много, — подмигнула ей графиня. — Так что я бы с удовольствием послушала.
— Хм… Ну, для начала, случилось это года четыре назад, когда я ещё даже с Агударом знакома не была, — Лилит мечтательно вздохнула, приготовившись к длинному повествованию. — Довелось мне как-то раз познакомиться в Лодане с одним очень богатым и известным человеком, что был там проездом. Симпатичный такой мужчинка. Звали его Иносе Вухрес, и был он, как позже выяснилось, купцом. Таким купцом, который за всю жизнь уже столько наторговал, что хватило отстроить самый настоящий дворец на окраине Дэса. Преувеличиваю немного, конечно, не дворец, но очень солидное и большое имение. И вот постигло его несчастье — в имении что-то поселилось. Что-то… Мистическое. Крики и стоны слышны были всякие… Вообще довольно жутко, как будто умирает кто. Кричала якобы девушка. Крики не стихали даже ночью, однако, порой это и не крики были вовсе, а обычные разговоры, по смыслу близкие к абсолютному сумасшествию. Я тогда и говорю этому Иносе — вам бы, дорогой мой, найти кого другого, например шамана, потому что я, обычный рядовой маг, вряд ли чем помочь смогу, — Лилит засмеялась, прокручивая в памяти уже успевший позабыться диалог. — Но нет. Упорно он настаивал на том, чтобы помогла ему именно я. Искорка между нами пробежала, что ли… Засиделись в тот вечер с парой бутылок, про жизнь так много наговорили… А потом Иносе сказал, что он уже даже с навигатором договорился, дабы нас вмиг перенесли. Обещал, что это ненадолго. И обещал хорошо заплатить. Ну а у меня губа тогда была не дура — за обещанное можно было бы полгода безбедно существовать. Согласилась. Ближе к делу — поселил он меня в свободной комнате, которых там десятки были, ибо проживали в поместье одни лишь слуги, да его немногочисленная родня. Побродила пару дней по замку, поудивлялась масштабам «трагедии», перезнакомилась со всеми, но что до голосов — тишина. Они и сами удивлялись тому, что всё на нет сошло. Но это временно. Просыпаюсь третьей ночью — мне будто прямо на ухо орут. Подскочила как ужаленная, прихватила с собой лампу и пошла на звук. Это я сейчас тебе так спокойно рассказываю, в тот момент я чуть ли не до усрачки перепугалась, — со стыдливой улыбкой рассказывала Лилит. — Завёл меня этот голос куда-то глубоко в подвал, где винный погреб был, а там и заговорил со мной уже более… По существу. Это призрак девушки был, как ты уже, вероятно, догадалась. Звали её Геминией, фамилию… Не помню. Рётшильд, что ли… Ох и скверная характером особа была. Обматерила меня на пяти языках мира, пока не сумела внятно объяснить, кто она, и зачем она всем этим занимается. Выяснилось — развлечение у неё такое. Но в последнее время и ей скучно стало. Просила якорь разыскать, который её на этом месте держит…
— Ты разбираешься в шаманизме? — удивлённо округлила глаза Ева, что доселе лишь заинтересованно слушала. — В нём даже я ни черта не смыслю.
— Очень поверхностно, — Лилит непринуждённым движением откинула спавшую на лоб прядку. — Знаю чуть больше необходимых азов. Якорь — это предмет, который связывает духа с миром живых, не позволяя отправиться наверх. Его бы по-хорошему разрушить, чтобы дать призраку покоя, да только девица сама просила этого не делать. Нравится ей, говорит, людей стращать. На этом суть проблемы стала ясна — разыскать якорь, ибо Геминия мне ничего внятного на этот счёт ответить не сумела. Я пошла прямиком к Иносе. Он злой был, как собака — догадался, что насолил ему таким вот образом один из давних знакомых. Начали вместе якорь искать. Искали неделю, кабы не соврать. Перевернули вверх дном почти всё поместье, прежде чем дорвались до самого главного — до чердака. Якорь оказался старинной подвеской, которую запрятали в какой-то сундук. Как только мы её коснулись — призрак Геминии вновь явился. Так мы и поняли, что поиски можно было заканчивать. Я предложила Иносе избавиться от якоря. Не в смысле уничтожить — в смысле перенести куда-нибудь. Но он свои планы имел на эту вещицу, как оказалось. Накинул мне ещё десятку золота сверху и сплавил подвеску на местный чёрный рынок. Насколько успешно продал — я не знаю.
— Продавать чужую… Душу? — непонимающе покачала головой графиня.
— А что ещё было с ней делать?
— Я просто на мгновение представила себя в такой ситуации. Нужно, наверное, обладать исключительно больным рассудком, чтобы обрекать себя на подобные метания и отвергать возможность освободиться…
— Я подумала также, — согласилась Лилит. — Не знаю, насколько правильно было в принципе позволять ей оставаться внутри, но надеюсь на то, что Геминия, кем бы она при жизни не являлась, не пожалела о своём тогдашнем решении. Кстати, Ева…
— Хм?
— Ты ведь не просто так заговорила о Анкатэле, не так ли? У тебя наверняка за пазухой имеется не менее любопытная история. Давай обмен, чтобы было честно.
— А ты становишься всё более наблюдательной, — признала светлая. — Да, мне, скажем так, нужен был небольшой толчок, чтобы рассказать свою историю и не выглядеть при этом слишком навязчиво. Ты наверняка сможешь вспомнить о том, что в момент твоего обучения в АБМ, много лет назад, я на какое-то время исчезла, оставив свой пост.
— Помню такое, только не помню, на каком курсе это случилось, — подтвердила Лилит, пытаясь освежить в голове воспоминания.
— Официальная версия гласила, что я уехала в тур по многочисленным городам Империи, желая лично проконтролировать процесс обучения в местных академиях для повышения уровня квалификации начинающих чародеев. На самом деле всё было несколько… Иначе. Во-первых, я была тогда ещё слишком молодой, а на мои плечи уже успел упасть невообразимый груз ответственности. Я безумно уставала. И очень скучала по своим родным. Но это было лишь вершиной айсберга. Помимо этого я тогда ужасно страдала от одиночества, а ночные кошмары довершали картину, рискуя расшатать мои нервы до такой степени, что я просто свихнусь. Это сейчас я привыкла к кошмарам, но тогда… Мне нужна была разрядка, и с каждым днём это было всё более очевидно.
— И куда же ты уехала на самом деле? В Анкатэль?
— Именно. В лице самой обычной путешественницы. Разумеется, — улыбнулась Ева, — Я не бродяжничала и не спала в лесу, во всяком случае, первое время. Хороший друг моих родителей свёл меня с мастером-друидом, непревзойдённым в своём деле. У него я обучалась техникам медитации, проводя на природе почти всё свободное время. Это как раз поэтому я сейчас смотрю в лес подобно волку из пословицы. Старая привычка. Это не помогло мне искоренить кошмары, но помогло пересмотреть своё отношение к ним. И ко всей ситуации в целом. Это был переломный момент моей жизни, я тогда многое переосмыслила и на многое взглянула по-новому. Одна философия наложилась на другую, другая на третью, а в итоге я смогла взять себя в руки и успокоиться, вернувшись обратно к своим прямым обязанностям год спустя. Людей любить я, впрочем, не научилась — этому всячески воспрепятствовали недавние события в Алых Водах и поездка в Гарджию, — Ева вновь сделала паузу, но не театрального характера.
— Нелюбовь к людям мне знакома, — перехватила инициативу Лилит. — Бывали периоды, когда я буквально ненавидела всех вокруг, от мала до велика. Чаще всего даже без какой-либо толковой причины. Смешивалось всё: мои страдания, несчастья, приключившиеся со мной, с близкими мне людьми, счастье других, на которое я глядела, словно ворон на блестящую монетку, желая выкрасть его, а если не выкрасть, то уничтожить, чтобы никто более не был счастлив вообще. Но вымещать свои страдания, заставляя страдать других, это… На удивление — это работает. Только вот работает это совсем недолго. Спустя какое-то время ты снисходишь до осознания того, насколько жалко в этот момент выглядишь сама, и это подрывает тебя. Сбивает с ног. Давит. Я испытала это очень остро в тот момент, когда ты впервые за долгое время меня встретила. Тогда ты своими словами заставила меня разрыдаться. И это было именно оно — осознание своего собственного ничтожества. Хотя я очень даже сильна, могущественна, но… Это ничтожество в плане душевном. Понимаешь, что ты сам, как человек, не стоишь и ломаного гроша, — Лилит замолчала, почувствовав, как окружение начинает плавно размываться, а глаза — наполняться слезами. Мотнула головой, чтобы прогнать это не вовремя подкатившее откровение, потёрла пальцами виски и успокоилась, очень быстро и легко, внезапно для самой себя.
— Ты — не ничтожество, — властно и уверенно произнесла графиня, развернув Лилит к себе. — И я не о том, что сейчас пора твоей ненависти прошла. Человек, способный произнести подобные слова, способный понять и осознать, способный искренне раскаяться, никогда не имеет права называть себя ничтожеством.
— Ты правда так…
— Да, правда. Ты чудесный человек, Лилит. Один из лучших, кого я знала. Даже такие могут ошибиться. И ещё. Ты же помнишь о моём недавнем путешествии в Лодан, на совет? Пока ты, в то же время, выбивала дух из Жевалье?
— Помню, конечно.
— Так вот, совет был не единственным мероприятием, которое я посетила. Мой учитель годы спустя уехал из Анкатэля, перебравшись ближе к альдорской столице. Там-то мы и встретились снова, спустя уже очень долгое время. В последний раз.
— Ты поэтому в день моего возвращения словно на крыльях летала?
— О, Лилит, на крыльях я летала несколько ранее твоего прибытия. Тогда же это был всего лишь остаточный эффект. Но в целом — да. Я посчитала, что ты должна это знать, ведь… — Дэдай осторожно подбирала слова, — Ведь общаться мы стали намного теснее, чем раньше. Чего уж там — об этом небольшом секрете не знал по сути никто, кроме членов моей семьи. Теперь вот и ты знаешь.
— Спасибо.
— За что, Лилит?
— За доверие.
— Ты его заслужила, — честно ответила Ева.