— Твой йос не получал никаких писем? — внезапно заговорила Дэдай, дабы разбавить напряжённую обстановку. — Некто весьма заинтересовался его боевыми подвигами и…
— Получил вчера, — подтвердила Ли. — Только вот он читать не умеет. Об этом отправитель явно не подумал. Мне пришлось побыть переводчиком. Весьма мутное дельце… — нахмурилась она. — Барон просил его о помощи в истреблении разбойников и дезертиров, а это явно не стоило таких больших денег, что были обещаны.
— Дезертиры там орудуют с самих Алых Вод, — возразила графиня. — А это заставляет разумно опасаться возможной угрозы. Не волнуйся, тот барон — надёжный человек. Обманывать своих наймитов он не будет. Если честно, то я не понимаю…
— Чего?
— Того, что после подобной мясорубки в ком-то могло остаться желание продолжать сеять вокруг себя жестокость. На своё счастье, Лилит, ты не стала свидетелем этих событий. Это было сущим кошмаром наяву. Как человек, прошедший через подобное, может не пресытиться на всю оставшуюся жизнь насилием — я не знаю. Более того, я открыто презираю тех, кто проливает кровь ради крови, а проступки былых ветеранов заставляют меня искренне негодовать от понимания того, что когда-то я сражалась с ними на одной стороне, — гневно фыркнула Ева, отвернувшись в сторону окна.
— Есть такой тип людей… — Лилит перевела задумчивый взгляд в сторону окна, — Получающих искреннее и неподдельное удовольствие от войн и битв. Зачастую им даже без разницы, с кем и против кого они сражаются. Это опьяняет их похлеще водки. Это как наркотик. Я таких встречала. В какой-то степени даже Агудар принадлежит подобному племени, разве что силу свою старается применять во благо… Теперь, — поправилась она. — Раньше — нет. Раньше он просто убивал всех, в кого я ткну пальцем.
— Понятия дикарей о долге чести меня всегда удивляли — удачно переключилась на новую тему Ева. — Как и в целом удивляли их моральные установки. Какие-то они… Чересчур справедливые. Йос-виа не свойственна ложь и лукавство, им не свойственно предавать, не свойственно бросать своих, не свойственно отказывать просящему в помощи… Вместе с тем, правда, они способны раздуть войну из любого, даже самого мелкого конфликта, даже из безобидной шутки, неправильно её истолковав. Многие считают их, выразимся мягко, недалёкими, но большинству таких людей никогда не достичь той же планки благородства, которой достиг тот же Агудар, к примеру. Я о нём, конечно, знаю очень мало, — поспешно добавила она, словив на себе насмешливый взгляд любовницы, — Но того, что я знаю, уже достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.
— А ты думаешь, почему среди всех возможных кандидатов в спутники я выбрала именно дикаря? С ним я впервые почувствовала себя в безопасности.
Теперь, когда Лилит смогла хорошенько обдумать всё это, она почувствовала ещё больший стыд. Агудар пошёл за ней из желания отдать долг. Отдав, остался. Потому что привык. Быть может, даже полюбил её по-своему за всё это время. Она редко спрашивала его мнения. Она отдавала приказы, не позволяя ему размышлять над тем, насколько они правильны. Йос всегда молчаливо повиновался, но это отнюдь не означало того, что он не думал над тем, что делает. Подобная честь и доблесть были обречены служить во имя эгоизма Лилит, во имя её гордости и наплевательского отношения ко всем вокруг. А ведь Агудар и впрямь олицетворял честь и доблесть. И олицетворял бы их ещё более красочно, если бы тёмная чародейка не утянула его на свою скользкую дорожку.
— Признаться, — вновь взяла слово Дэдай, когда внутри кареты опять воцарилась загадочная тишина, — Весь этот бал — одна сплошная показуха и попытка Лиагиля привлечь внимание к собственной персоне. Если бы не грядущая сделка, то я вежливо отклонила бы приглашение и предпочла бы хорошенько отдохнуть от суеты последних дней.
— На что только не пойдёшь ради дела, а? — подначила Ли.
Ева, хмыкнув, смолчала, но озвученные ею же мысли натолкнули девушку на новый поток откровений.
— А слышала бы ты, как общается между собой эта напыщенная элита… У тебя бы уши завяли от такого количества мудрёных слов и высказываний, смысл которых остаётся загадкой даже для самих говорящих. Особого внимания заслуживает язык анкатэльцев. О, боги, как же они его коверкают! — приложила ладонь ко лбу графиня. — У тебя наверняка появится прекрасная возможность возненавидеть эти собрания великосветских господ. Единственное, что хорошо — изобилие разносолов и насыщенная палитра дорогих вин, хотя ты никогда наверняка не узнаешь, что внутри твоего бокала — гарджийское полусладкое или мышьяк. Пока не пригубишь.
— Поэтому-то у Штирна и вошло в привычку проверять блюда?
— Ну, как сказать… Скорее, это издержки его работы на Люцифера.
Ева привстала со своего места и осторожно высунулась из окна, желая поинтересоваться у возницы, как долго им ещё предстоит ехать. Пришлось повысить голос, чтобы заглушить конный топот.
— Примерно час. Ваш навигатор слегка перестарался.
— Мгм, — озадаченно свела брови девушка, вновь примостившись обратно, где была, и потерев нос. — Томительная поездочка, Лили. Кстати, где-то в окрестностях графства располагается довольно известный на всю округу бордель. У него очень ироничное название — «Утопия». Словно подобное заведение может скрасить хоть чью-то жизнь, — из её уст вырвался презрительный вздох.
— Может. Если эта жизнь не обременена избирательностью и моралью. Для тех, кто считает, что покупается и продаётся всё вокруг, включая любовь и секс. Я бы даже сказала, что таких людей сейчас большинство, — равнодушно повела плечом Лилит.
— Хорошо, что хотя бы Фаю я с пару лет назад избавила ото всех организованных притонов, — вдруг заявила графиня. — Это стоило сделать ещё давным-давно, но руки дошли только после одной скверной истории, раскрытой не без помощи брата. Терпеть подобную мерзость в чужих краях ещё как-то можно, но в своих — больше не собираюсь.
— Я сочувствую людям, привыкшим покупать или насильно отбирать всё, что им по нраву, — слегка отогнула тему в сторону ренегатка. — Им никогда не познать истинных чувств, никогда с уверенностью не назвать своего соседа другом… Ширма спадает в тот момент, когда они впервые сталкиваются с неизбежными жизненными трудностями. Внезапно приходит понимание того, что без денег и власти ты — никто и ничто. Кто пойдёт следом за Бранико, если его счета вдруг обнищают, а земли отберут? А кто пойдёт следом за тобой?
— О, вот сейчас ты явно переоцениваешь число моих фаворитов, — засмеялась Ева, закинув ногу на ногу. — Уверяю тебя, их куда меньше, чем может показаться на первый взгляд. Куда больше у меня заклятых врагов, которые спят и видят, как бы искуснее мне нагадить. Самое обидное то, что нагадить они хотят не потому, что не разделяют моих взглядов. Большая часть сделала бы это по причине банальной зависти, поскольку, в общем-то, моя деятельность нисколько не вредит им, а чаще всего наоборот. О, Лилит, ты даже представить себе не можешь, как низко может пасть человек, заразившийся завистью к чужому успеху или таланту. Вчерашние товарищи без зазрения совести бьют в спину и переступают через тебя, даже не оглядываясь назад. Поначалу это удивляло и возмущало меня до глубины души. Теперь же, можно сказать, я приняла это как грустную и суровую реальность, с которой приходится мириться…
— Жизнь никогда не обещалась быть лёгкой, — философски заметила разбойница.
— Не обещалась. И, собственно, никогда таковой и не была.
Лилит сцепила руки в замок и придвинулась чуть ближе к Дэдай. Та отметила эту подвижку нежной улыбкой, приняв её за внезапный порыв чувств. В чём-то она была права, но о характере этих чувств Ева догадалась несколько запоздало.
— Ева… — её ученица понизила голос. — Этот твой наряд… Ты можешь не любить каблуки, но выглядишь ты в этом… Действительно горячо.
— Прекрати, — смущённо отвернулась та.
— Настолько горячо, что… — Лилит не стала продолжать, лишь мечтательная ухмылка украсила её лицо, заставив выбросить из памяти весь этот дурной разговор. Вместо этого она осторожно обвила одной рукой талию Дэдай, а второй начала слегка поглаживать её бедро сквозь тонкую ткань платья, постепенно перемещаясь всё выше и выше. Это была нечестная игра. Как порция подлых неожиданных ударов ниже пояса.
Сама того не заметив, графиня начала дышать намного глубже и чаще, а её неприступная защита ослабевала с каждой секундой, что брюнетка продолжала свои коварные ласки.
— Лили… — простонала Ева, прижавшись к её шее.