Он не закончился, но стал ещё ближе к завершению. Отрубить голову не вышло, но вышло прорубить шею до середины, заставив густую кровь фонтаном выливаться из раны, заливая собой как землю, так и Агудара, стоящего на ней. Виверна забилась в яростных конвульсиях, уже не пытаясь атаковать, а пытаясь, возможно, уйти, только получалось это с переменным успехом, ибо координация её была нарушена. Йос не хотел давать никакой пощады, поэтому, покрепче сжав клинок, в пару огромных шагов нагнал Оксану, рубанув по шее ещё раз.
Вновь брызги крови, вновь ужасные звериные вопли и хаотичные метания, одно из которых наградило Агудара мощным ударом в грудь. Лапа виверны смяла нагрудник, выбила весь дух из воина, но сразу же после того бестия грохнулась наземь, вереща. Это были её последние крики. Спустя две минуты она уже не издавала звуков. Она была мертва.
Агудар раскрыл глаза, ощущая сильную боль в районе груди. Она заставила его болезненно прищуриться и чуть слышно застонать. Каждый вдох давался с трудом. Кажется, перелом рёбер. Вопрос — как много, и в каком месте сломаны. Но ответов получить в ближайшее время возможности не было. Пересилив себя, он смог сесть. Отметил взглядом клинок, лежавший в нескольких метрах поодаль. Отметил недвижимую тушу своего врага чуть дальше. Удовлетворённо усмехнулся. Попытался встать. Получилось едва ли с пятой попытки. Доковыляв до своего меча, рыцарь бережно подобрал его. Подошёл к туше, внимательно посмотрел на неё с минуту, словно пытаясь найти ответ на какой-то одному лишь ему известный вопрос. Виверна казалась такой большой, а он — таким маленьким. Удивительно, учитывая его огромные пропорции. Агудар занёс острие над головой твари и опустил его, совершив этот удар из своих самых последних сил. Голова Оксаны была отсечена. Схватив её за ноздри, всунув в них оба пальца, Агудар медленно понёс её обратно, встретившись на выходе с бледным как мел Варканом, который, вне сомнений, имел честь наблюдать за поединком.
— Разгребай, — коротко приказал йос, кивнув головой в сторону завала, за которым уже слышалось копошение. Видимо, остальные члены группы тоже пытались их раскопать, не зная, правда, что за зрелище ждёт их по ту сторону.
— Блять… — только и нашёлся, что сказать Варкан. — Твою же мать…
По возвращению в близлежащую деревню солдаты закатили пирушку в честь героя в первой же попавшейся им таверне. Голову виверны выложили на всеобщее обозрение на одном из столов. Радовались все. Долго. И пили все, кроме Агудара, который практически обессилел, и ныне им в одной из комнат занимался побитый Талер, чья рожа была чуть подпорчена здоровенным шрамом, полученным в результате камнепада.
Хотел бы йос остаться с остальными, да не мог — мощи не было. И грудь болела. Больно было даже дышать. И чертовски больно.
— Терпи, — велел ему колдун. — Я не специализируюсь в лечебной магии, но тебе станет полегче. Доставим в резиденцию Дэдай — там тобой займутся те, кто знает в ней толк.
К вечеру Агудара вернули во дворец. Припрягли лучшего целителя, чтобы глаз с него не спускал. Обезумевшая Лилит, которая, конечно же, уже была в курсе столь быстро распространившегося слуха, всячески прорывалась к своему воину, но её не пускали. Вообще никого не пускали. Над Агударом колдовали до самого утра, прежде чем дело было сделано. В ту ночь девушка почти не спала.
Утро ознаменовалось новой вестью — гигантская виверна из округа никуда не подевалась, сожрав спозаранку ещё одну корову. Её голова, судя по отзывам очевидцев, была вдвое больше той, которую получил в качестве трофея йос. Если Агудар и убил виверну, то она явно не была той самой Оксаной. Но какая разница? Слух о его подвиге быстро облетел всю Фаю. Агудар стал самой настоящей знаменитостью всего за сутки.
Ох, как же зла была на него Лилит. И как же рада была тому, что он уцелел. И как же зла она была на придурка Варкана, который стоял столбом и не помог. И как была зла на всю эту компанию идиотов, которых она была готова взглядом испепелить за то, что произошло.
Злилась примерно два дня, по прошествии которых Агудар вернулся в норму. А потом уже не злилась.
Рыцаря приставили к награде. Конечно, куда меньшей, чем пятьдесят золотых, но всё равно солидной. Без зазрения совести Агудар в тот же день наведался в лавку ювелира и купил для Лилит роскошное колье с россыпью драгоценных камней. Его вряд ли можно было назвать знатоком благородных пород и металлов, отчего продавец не упустил возможности нагреть своего необычного посетителя примерно на две трети стоимости, содрав куда больше, чем следовало бы. Но в детали своего похода за подарком йос никого не посвящал, поэтому никто больше ничего и не узнал.
Этого мужчину мало интересовали деньги. В сущности круг его интересов сужался до двух понятий. Первым понятием был хороший поединок — народ йос-виа просто не мог оставаться в стороне от войны, в чём бы она ни проявлялась. Вторым являлась Лилит, которую Агудару нравилось видеть довольной и радостной, вне зависимости от ситуации и возможного контекста. Он не относился к ней, как к своей супруге. Не мог, в силу убеждений своего народа. Он считал её, согласно заветам, божественным потомком, а их встречу — великим умыслом провидения. Ну а боги… А что до них? Захотят делить ложе с человеком? Да будет так. Захотят делить ложе с другими богами? Пожалуйста. Мрачный рыцарь же считал своим долгом защищать своего бога, однажды уже спасшего его от смерти. Это для него стояло куда выше всех остальных желаний. В чём-то Агудар даже считал себя избранным — ему Лилит нравилась во всех аспектах, позволяя куда больше, чем по идее божество должно позволять своему послушнику. И это стоило того, чтобы рисковать своей головой хоть бы и каждый день, доказывая, что со своим выбором чародейка не ошиблась.
***
Когда количество ежеминутно выполняемой работы начало постепенно уменьшаться ввиду помощи Люцифера и некоторой автоматизации, графиня смогла облегчённо вздохнуть, осознав, что её труд начал приносить некоторые плоды. Местечко, где привыкли трудиться артефактологи, издали уже начинало походить на выставку причудливых кораблей. Некоторые из них были изуродованы взрывами в связи с неполадками, как это называли особо оптимистичные инженеры. Полученный от Люцифера, который поселился на месте своей работы вместе с судостроителями, доклад гласил, что если они будут продолжать в таком же темпе, то скоро будут готовы предоставить первый и, самое главное, рабочий образец. Приблизительное время показа было назначено через месяц. С тенийскими разработками всё было несколько печальнее. Из-за недостатка опытных кадров разработка шла медленно, но жрала колоссальное количество дорогих материалов и золота.
Под конец второй недели Ева получила известия о том, что реставрация нового дома Лилит полностью завершена, что, впрочем, на фоне всех остальных донесений и докладов, являвших собой в основном запросы или требования, было действительно приятной новостью. Это было отличным поводом для новой встречи, поэтому ректорша спешно написала своей протеже записку, но передала её только под вечер из-за новой порции неотложных дел, внезапно свалившихся на голову пять минут спустя. В записке она договорилась с Лилит о небольшой встрече следующим утром.
Наплевав на соблюдение формальностей, в назначенное время графиня беспардонно ввалилась внутрь покоев своей ученицы, застав ту читающей какую-то книгу после очередного посещения купален. Издав удовлетворённый вздох, Ева упала на диван, словив на себе пристальное внимание девушки и сразу же после этого принявшись рассказывать.
— Мне доложили, что все дела с твоим новым домом уже решены, — говорила графиня со смесью усталости, радости и удовлетворения. — Сама я ещё не видела, но не сомневаюсь, что поработали мои люди на славу и учли все наши пожелания. Так что… — она улыбнулась, — Пригласишь меня на небольшое новоселье, Лилит?
— Боги, Ева, я совершенно забыла об этом… — призналась ученица, приложив ко лбу ладонь. — Да и… Не мудрено было забыть! Слышала об Агударе, который решил погеройствовать в расцвете сил? Ты слышала? Да ты не могла не слышать!
— Да, я на днях слышала пару историй от чересчур болтливых слуг, — согласно кивнула Ева. — Сперва заинтересовалась и решила проверить лично, потом выслушивала доклад Штирна… — поняв, что Лилит смотрит на неё с немым вопросом на лице, она поспешила пояснить: — Варкан находится в прямом подчинении Штирна. В целом — я рада, что всё прошло хорошо и без негативных последствий. Прости, что меня в нужный момент не оказалось рядом, но это строительство буквально не оставляет мне и минуты свободной! Впрочем, скоро это изменится, поскольку все основные проблемы уже решены, а остальные решатся сами по себе, со временем…
Инкогнито они покинули дворец, не собираясь докладывать никому о своих истинных планах. Погода сегодня велела радоваться каждому, кто ещё не забыл это чувство. Солнце, в кои то веки, решило посетить мрачное и вечно туманное Варулское герцогство, чем вызвало немало восторженных взглядов и радостных улыбок. Подобная участь не смогла обойти и личико Евы, заставив ту восхищённо озираться по округе во время конной поездки.
Пока они ехали, Лилит в красках рассказала Еве обо всём, что в недавней истории осталось за кадром.
— Сумасшедший! И он потратил всю награду на это колье! Ева… — Лилит слегка сбавила тон, — Если рыцарство на свете ещё существует — это оно и есть.
— Рыцарство… — загадочно вторила Дэдай с уже известной для Лилит интонацией; она делала так только тогда, когда рассудок проигрывал бой с руной времени и пускал её к рулю.
Солнечные лучи ложились на ухоженную кожу графини, слегка взмокшую от пота, отражались от белоснежных волос и утопали в янтарных глазах, практически заглушая горящий внутри них живой огонь. Простецкая одежда не отнимала у Евы её дворянства, даже совсем наоборот, подчёркивала стройность и грациозность своего владельца, лишний раз доказывая, что достойному человеку любая тряпка будет к лицу.
— Весьма любопытный поступок с точки зрения человеческой природы, — витиевато продолжила наставница, — Мне кажется, что его корни растут в почве человеческого эгоизма и желания удовлетворить какую-то потребность. Быть может, это желание видеть тебя счастливой? Или возможность увидеть колье на твоём стройном теле? Впрочем, учитывая характер Агудара, мы вряд ли узнаем это наверняка, — она засмеялась.
Ева застыла в попытке достать руками солнце и сладком стоне. Затёкшая за время спокойной езды спина издала приглушенный хруст, утонувший в ритмичном стуке копыт. Дэдай начала смутно ощущать в себе ранее неизведанное чувство, очень навязчивое и требующее сурового контроля, дабы не дать ему и малейшего шанса вырваться на свободу и сотворить какое-нибудь бесчинство. Не понимая, что служило источником, она взглянула на Лилит. Увидела счастливый изгиб её губ, взгляд двух ясных глаз, тонкие и женственные пальцы, сжимающие поводья в необычном хвате, дабы избежать дискомфорта, который могут доставить удлинённые ногти, состричь которые магу профиля Лилит не представлялось возможным — прочность их была подобна металлу.
С удивлением на лице Ева осознала первопричину своих душевных терзаний и весело рассмеялась. Неизвестно, чувствовала ли брюнетка какую-то неуловимую вину или просто уловила смысл восторженного взгляда своей госпожи, но несколько секунд спустя она резко приостановила лошадь и спешилась, поманив за собой графиню.
Лилит растворилась внутри Евы, а Ева растворилась внутри Лилит, уединившись в небольшой чаще. Лилит шептала глупые слова любви, целуя плечи графини, но та не сопротивлялась, а совсем наоборот — всё сильнее хотела отдаться накопившемуся за долгое время желанию. Она хотела с головой занырнуть в этот новый и пока ещё не совсем понятный для неё мир. Она крепко сжимала талию Лилит, прижималась к её вздымающейся груди и шее, вдыхала аромат волос и разгорячённого тела, цепляясь за одежду, едва перебарывая желание сорвать её. Она страстно впивалась в губы ученицы, растягивая удовольствие так долго, как могла. Разбойница же отвечала равноценной взаимностью. Немота, вызванная резким наплывом чувств, не позволяла им проронить ни единого звука, лишь дыхание, давно уже участившееся, и громкое биение их сердец давали им понять, что они всё ещё живы.