— Одна живёшь, бабуль?
— Уж десять лет как одна живу, дочка.
— У нас тут с собой груз, — тёмная поморщилась. — Живой. Не самый законный. Нам бы скинуть его в подвале, а как уезжать будем — всё заберём. И хорошо заплатим за молчание. В золоте, а не в серебре или меди. Не бойся, мы не выкинем ничего дурного.
Бабуля принялась думать. Хотя думала недолго.
— Дочь, вы что, бандиты какие?
— Нет. Мы, скорее, сами изловили бандита, — хмыкнула Лилит. — Везём в город за вознаграждение сдавать. Да вот только подруга моя приболела. Пожить нам надо у тебя, бабуль. Дней пять, может, чуть больше. Все неудобства оплатим. По дому с уборкой поможем, если что. Можем чего приготовить. Продуктов достать. Что попросишь. Просто дай нам кров и не болтай никому о том, кто мы и что мы. Отблагодарим достойно.
— А много вас? — с подозрением спросила она.
— Четверо.
Старушка поколебалась, видимо прокручивая в голове возможные неприятности, которые мог повлечь за собой такой визит.
— У меня ж кто золотую монету увидит — ограбят бабку! Или убьют! У нас в селе ни у кого таких денег больших нет!
— Можем расплатиться серебром.
— Тут некоторые и за серебро не погнушаются! Ну да ладно… — бабуля махнула рукой, скрепя сердце, дав своё согласие, — Проходите. Только не топчите! У меня помыто всё!
Бабулю звали Магдаленой, как позже выяснилось. Путников она расположила в гостевой комнате, отворив также и подвал, охая и ахая при виде того, как они заносят туда какого-то нищего попрошайку в обносках — примерно так сейчас выглядел Бранико. Довольно жалко и побито. От прежнего статусного обличья не осталось и следа.
Жанну сразу же уложили в тёплую кровать и принялись отпаивать горячим молоком, мёдом и чаем. Выглядела она совсем скверно. Лилит попросила старушку уделять больной побольше внимания, а заодно поинтересовалась, где в округе можно прикупить целебных зелий или микстур. Магдалена посоветовала лавку травника в том же самом селе. Тёмная периодически наведывалась туда, спуская казённые деньги на очередную порцию мазей и лекарств, а простуда была сильной и слишком легко отступать не собиралась. Пока его подруга носилась за Жанной, растирая её очередным лечебным отваром, Агудар выполнял самые обычные дела по дому: убирался, помогал в готовке (он немного умел, Лилит научила), колол дрова и так далее. За графом тоже следил — в обязанности Агудара входило регулярно кормить невольника, верёвки которому сменили на колодки и приковали к стене. Конечно, тот был вне себя, но его мало кто слушал. Рыцарь, напялив маску, спускался вниз, чтобы остаться неузнанным для графа, ставил перед ним миску с едой, водой, забирал ночной горшок и удалялся. Это повторялось по меньшей мере два раза в день. Вещей тёплых с собой в подвал графу тоже дали, чтобы не окочурился. В общем, устроили всё нормально и по-человечески.
В свободное время Лилит отдыхала — гуляла по окрестностям, стараясь не сильно светить лицом, болтала с местными, представляясь им дальней родственницей бабули, а дикаря представляла своим мужем. Примерно в таком ритме следующие пять дней и прошли.
А когда они прошли — вопрос был исключительно за тем, чтобы дождаться полного выздоровления Жанны. Сразу же после этого можно было покинуть гостеприимную старушку, которой Лилит заплатила ещё в самом начале, и отправляться в графство Дэдай, предварительно скинув по дороге Жевалье. Где скинуть — долго не думали.
Тёмная уже выстроила примерный маршрут на карте, и всё, что их отделяло от дома, являлось всего лишь парой сотен километров, преодолеть которые вышло бы ещё дня за четыре или пять.
Вскоре Жанна пошла на поправку, а благодаря мази, ранее вручённой ей Лилит, чувствовала она себя просто превосходно. Более того, ощущение свободы сильно окрыляло тех, кто к нему так долго стремился. Пролежав около шести дней в кровати, она была очень рада впервые за это время встать на свои ноги и немного пройтись, заодно составив компанию дезертирше.
Во время этой прогулки Жанна, по большей части, благодарила свою спасительницу, прежде всего за освобождение, а потом уж и за всё остальное. Её глаза в эти моменты светились неподдельным уважением, а линия губ была изогнута в лёгкой улыбке, что и не думала сползать в ближайшее время. Да и вообще, Жанна стала куда более открытой и болтливой, чем была когда-либо.
Узнав, что они всё ещё держат при себе графа и ждут лишь её выздоровления, она сперва искренне удивилась и засмущалась, а потом призналась, что готова ехать хоть сейчас.
— Уж не знаю, сколько я вам двоим уже доставила хлопот, но продолжать я вовсе не собираюсь! — сердито заявила она. — Если нам нужно было отбыть день назад, то мы уже опаздываем, а это значит, что нам нужно поспешить! — даже не думала остывать Жанна, войдя в ранее недоступную ей роль, отчего выглядела весьма забавно.
На том и порешили. Собравшись, они расплатились с гостеприимной бабулей, подготовили графа к отбытию и уехали где-то в обед. Через полдня пути им под руку подвернулась деревня, уже хорошо знакомая Лилит. Именно в ней она купила лошадей и именно на подходе к ней на неё напали разбойники. Более того, так вышло, что добрались они туда непосредственно к ночи, так что задумка тёмной была выполнена просто идеально — граф был выброшен наружу, словно побитая собака, а в его голове смогут сохраниться только звуки голосов троицы, да и то частично. Бояться было нечего.
Если Нечестивый Рух будет милостив к чёрненькой душонке этого недобитка, то либо этой ночью, либо на следующее утро его заберут его люди, а затем, с торжественным видом, доставят в его маленький дворец к его верным рабыням, где он начнёт тратить своё состояние на поиски похитителей.
К тому времени Лилит, Жанна, Агудар и две лошадки, которых бывшая служанка шутливо назвала Левой и Правой в честь их расположения, будут уже на полпути в графство Дэдай.
— Забавно, — начала размышлять вслух Жанна, пока Лилит вела повозку, а йос что-то жевал на заднем плане, лишь изредка проявляя признаки активности, — Я и не думала, что это так здорово, быть свободной. Разве ты не чувствуешь этого окрыляющего чувства, будто тебе по силам горы свернуть? Я чувствую это каждой порой на своём теле. Я начала чувствовать это ещё тогда, когда случайно заключила сделку с каким-то странным и вороватым человеком, похожим на разбойника. Он сказал, что представляет интересы одного графа и хочет заручиться моей поддержкой. Предлагал мне самой указать цену. Я сперва не поверила своим ушам, когда он сказал «да» в ответ на мою просьбу о том, что я хотела бы новой жизни.
Она повернула голову в сторону Лилит и по-доброму улыбнулась:
— А потом он исчез. Оставил лишь намёк в виде этого, — Жанна сняла с пальца небольшое бронзовое кольцо со странной гравировкой, значение которой было сокрыто от Лилит. Быть может, Ева смогла бы прояснить его? — Я была так рада, что в первый свой день… Да, я стала считать дни взаперти этого поместья. Я тогда дерзнула ослушаться того ублюдка, за что и поплатилась. Но это уже не важно. Возьми, — она протянула кольцо своей спасительнице. — Для меня оно стало символом надежды, а впоследствии я получила то, чего так сильно хотела. Быть может, оно волшебное и позволяет своему носителю воплотить в жизнь свои мечты?
Она ещё раз улыбнулась, после чего вернулась к созерцанию окрестностей. Кажется, теперь ничего не могло бы сломить её хорошего настроения.
Настроение у Лилит тоже было приподнятым. Почти таким же, как у Жанны, но по другой причине. Если первая радовалась вновь обретённой свободе и возможности начать жизнь с чистого листа, то брюнетка радовалась успешно завершённому делу, в котором не возникло проволочек, непредвиденных обстоятельств (болезнь Жанны в счёт не брала) или иных проблем. Наступили несколько дней ничем не примечательного, но спокойного путешествия домой.
Периодически Жанна разражалась разговорами о том, как же здорово быть свободной. Этим она наталкивала Лилит на размышления — а как долго эта несчастная дамочка вообще была в плену у графа, что успела отвыкнуть от вольных хлебов?