— Как ни крути, а ты предлагаешь мне намного более выгодные условия, чем кто-либо другой когда-либо, — наконец признала Лилит.
— О, ты же меня знаешь, я всегда предлагаю выгодные условия, — немедля отозвалась Ева. — Просто потому, что я предпочитаю заинтересовать людей, а не принудить. Все мы — эгоисты. Просто кто-то это осознаёт, а кто-то пытается спрятаться за мерзкими моральными кодексами. Можешь быть уверена, моё благородство не сильно благороднее благородства какого-нибудь барона, предпочитающего раздавать еду беднякам, обедневшим под его налогами. Просто моё благородство нацелено на улучшение мира, в котором мне ещё предстоит жить. И тебе. Кажется, я ещё вчера это говорила.
Лилит замолчала ненадолго, словно размышляя.
— Мне сложно дать оценку тому, насколько благородно твоё дело. Потому что я не в курсе и ничего не знаю. Но… Раньше меня вообще не заботило благородство, поэтому и сейчас я не стану вдаваться в детали. Мне достаточно знать, что работа поручается тобой, чтобы чувствовать себя спокойно. Я согласна.
Ева явно обрадовалась положительному ответу и совсем не собиралась скрывать это, пусть и проявлять свою заинтересованность в подобных делах в виде расползающейся улыбки было опасно. Но её это не заботило, сейчас она говорила не с гиенами, а с самым обычным человеком, который хочет заниматься своим любимым делом.
Лилит не двигало желание наживы. Оно ею никогда не двигало. Ей никогда не хотелось богатства, никогда даже мечты такой не было. Наверное потому, что она понимала — её способности в любом случае не заставят её голодать и остаться без гроша в кармане.
Она не знала, чего она хотела. Она хотела найти цель, но сама не знала, как сформулировать подобное желание. Именно поэтому награда за работу была второстепенна, и заострять внимание на количестве возможных финансов не хотелось.
— Мне было бы достаточно укрытия и средств на поддержку штанов. Ну, знаешь, — тёмная засмеялась, — Чтобы я была в состоянии раз в месяц обновить гардероб, не задумываясь о том, что завтра мне будет не на что купить бутылку пива. Горы золота и недвижимость меня интересуют не так сильно. Я бы хотела попросить тебя кое о чём, чего ты не назвала. О том, что может цениться намного больше денег, титулов и убежищ. Я бы хотела… — она помедлила. — Снова обучаться у тебя. Не сомневайся, я и сейчас достаточно сильна, но специализация у меня довольно узкая. Я бы хотела её расширить. И понимаю, что на свете нет человека, который лучше тебя справился бы с тем, чтобы поднатаскать меня.
Неожиданная просьба заставила улыбку Евы застыть, а брови удивлённо поползти вверх, трансформируясь в крышу деревенского домика из срубов. Какое-то время графиня внимательно изучала Лилит, пытаясь найти на её лице признаки насмешки или шутки, но безуспешно — разбойница не шутила и не насмехалась. Она говорила серьёзно. Это заставило Еву проникнуться некоторым уважением к персоне, что прямо сейчас сидела перед ней.
Просьба была неожиданной даже для самой Лилит. Она осознала её внезапно, как гром среди ясного неба. Она могла не знать ничего о своих мечтах, но точно знала то, что подсознательное желание стать могущественнее и сильнее внутри неё и близко не умерло, а лишь приумножилось за годы.
— Если ты откажешь мне в этом, то я всё равно соглашусь на твою работу. Потому что это не условие. Это моя просьба, не более того.
— Хорошо, — ответила Ева, всё ещё не до конца веря в происходящее, — Я могу поделиться с тобой знанием некоторых рун и приёмов. Тех, в которых ты разбираешься не сильно. Не гарантирую, что эти тренировки будут проходить на постоянной основе, но какая-то стабильность присутствовать будет, иначе толку от всего этого будет немного. Отказывать не стану — грешно отказывать человеку, что тянется к знаниям и мастерству.
Резко поднявшись со скамейки, графиня молча направилась к Гаренолу дабы расплатиться за завтрак. Мужчина всё это время с подозрением поглядывал на парочку, по его мнению состоящую из отпетой преступницы и порядочного вида женщины. Он не мог понять, как эти двое вообще смогли найти общий язык.
Снова вернувшись к Лилит, Ева поправила сползшие на лицо волосы и обратилась к тёмной чародейке приглушённым тоном:
— Пойдём. Подробности лучше обсудим в дороге. И кстати… Судя по тому, что наши лошади были единственными в местной конюшне, кому-то придётся топать на своих двоих, — Ева кивнула стоящему в углу Штирну и многозначительно приподняла вверх краешки губ, выражая таким образом свою готовность. Тот же, в свою очередь, верно расценив этот жест, вышел на улицу. — Мы вас ждём.
Закончив, графиня покинула помещение.
— Попутчики будут? — сухо поинтересовался мужчина, встретив Еву снаружи.
— Да, двое, — без промедления ответила графиня, карабкаясь в седло.
— О, теперь дорога станет безопаснее.
Графиня так и не смогла распознать интонацию, с которой Штирн сказал эти слова. Здесь облегчение переплеталось с насторожённостью, а сарказм резонировал с искренностью. Сдавшись, она отрицательно покачала головой.
Лилит проводила глазами удалившуюся Еву, а внутри неё зрело какое-то странное чувство, похожее на радость, но не совсем оно. Может быть, это было облегчение. За вчерашний вечер и сегодняшнее утро произошло настолько невероятное событие, что если бы кто сказал ей накануне о том, что она повстречает своего бывшего преподавателя в АБМ и согласится на его работу, Лилит бы скорее истерично рассмеялась такому предсказателю в лицо. Невозможно.
Девушка поднялась со своего места и точно так же, как и Дэдай, расплатилась за всё заказанное. Гаренол, скрестив руки на груди, с некоей иронией взирал на Лилит, ожидая от неё хотя бы пары слов напоследок.
— Спасибо за кров и еду. Комната в порядке, переживать не стоит. И… Извиняюсь за вчерашнее, — буркнула та, стараясь спрятать глаза. — Что-то чёрт дёрнул…
— Бывает, — ответил мужчина. — Счастливой дороги. Куда бы она ни вела.
Что ни говори, а он был рад, что эти сомнительные личности, наконец, уезжают. Хвала Святой Чете за то, что они всё-таки ничего не натворили. А ведь могли бы. Не мог он ошибиться и не узнать тёмную чародейку-беспредельщицу и её спутника — огромного закованного в броню воина в маске. Именно за них и давали пятнадцать золотых. Недостаточная сумма, чтобы так сильно рисковать головой.
— Агудар… — Лилит подошла к своему тяжеловесному рыцарю и присела рядом. Тот вопросительно уставился на неё, ожидая не то просьбы, не то приказа, не то распоряжения. Но ничего из вышеизложенного не последовало. — Что ты думаешь… Обо всём вот этом?
— Ну… — неопределённо протянул он.
— Ева предложила мне… Считай, что нам… Работу. И я согласилась. Я… Я не знаю, правильно ли всё то, чем я занималась раньше, и чем заставляла заниматься тебя. Но мне кажется, что наша с ней встреча — символ перемен. Может быть, теперь что-то изменится, — последнее предложение она произнесла с толикой неуверенности.
Дикарь думал над ответом долго, секунд пятнадцать. Лилит не торопила, потому что знала, что это не леденящее душу безразличие, а размышления, которые просто требуют времени.
— Сама-то хочешь? — спросил он.