Но так поступить она не могла. Во-первых, она, получается, просто воспользуется Саймоном и его чувствами к ней, а это так подло. И во-вторых, когда Майкл прознает о ее бегстве, он начнет думать, куда же могла направиться Елена, и в первую очередь он, конечно же, подумает о квартире Саймона.
Была еще та женщина — Клара. Но ее Елена знала даже меньше, чем Саймона, и она не вызывает доверия. Скорее всего, Клара сообщит своему «Карлу» о Елене сразу же, как та появится на пороге ее дома.
Если верить словам Леонардо об их похожести с Майклом, — а им сложно не поверить, — то Майкл хитер и умен, и он попытается просчитать каждый шаг Елены. Можно сказать, попытается воссоздать в своем разуме образ ее мышления. Куда бы ни решила пойти Елена — а таких мест очень мало — высока вероятность, что Майкл уже будет дожидаться ее там. Значит, Елене остается только одно: перехитрить Майкла и сделать такое, о чем бы тот ни за что не подумал.
«Но что если я начну думать о том, о чем раньше никогда не думала, и окажется, что я просто обманываю себя, а для Майкла не составит никакого труда найти меня?» — От такой очень сложной для восприятия цепочки у Елены на секунду закружилась голова. И только сейчас она поняла, в чем вся причина ее сомнений по поводу того, что же ей делать.
Она боится.
Елена боится того, что все ее догадки на счет того, что Майкл знает ее так хорошо, что способен мыслить как она, окажутся правдивыми, хотя неизвестно: быть может, Майкл не будет иметь на самом деле ни малейшей идеи, где может скрываться его груз. Этот человек не глуп, но он и не гений, чтобы просчитывать людей, которых не знаешь и одной полной недели. На данный момент ей надо не перехитрить Майкла, а обуздать свой страх и сделать хоть что-то, чтобы победить в этой игре в догонялки, а не просто идти по поливаемой дождем улице, заливаясь слезами.
Остановившись на перекрестке, Елена осмотрелась по сторонам, проверяя, нет ли где машин, перебежала дорогу и оглянулась на несколько секунд — Деловой Центр и башня «Федерация» остались далеко позади, и только верхушки их многоэтажных, сияющих тысячами золотыми огнями зданий можно было видеть за стенами из других темных, пугающих построек.
Пока девушка размышляла в полном одиночестве над тем, что ей лучше сделать, она вдруг остановилась, когда на ее лицо пало неоновое свечение. Подняла голову и увидела фиолетово-синеватую вывеску, на которой было изображено лицо человека в странных широких очках и с сигаретой во рту, от конца которой исходила трехмерная проекция дыма.
Оттуда едва слышимо доносились странные, похожие на сердечные удары в такт звуки. Только когда эти звуки дополнились странной смесью из инструментальной электроники, она поняла, что это клуб или бар, в котором так громко играет музыка. Елене стало интересно, что же может находится внутри такого заведения, но никаких окон не было — одна только металлическая дверь, больше похожая на вход в бункер.
Елена уже было собралась пройти мимо, снова погрузившись в тягучую пучину своих мыслей, как эта дверь с тихим шипением отплыла в сторону, приглашая девушку внутрь. Никакой охраны не было, как будто дверь сама решала, кого ей впускать, а кого оставлять на улице. Елена еще немного постояла, ощущая, как ливень бьет ее тяжелыми каплями по голове, прикрытой капюшоном, но все же решила переступить порог этого места.
Она оказалась в тесном коридорчике с тусклым синим освещением, вставленным в углы между полом и стенками. Музыка все еще казалась очень далекой. Дверь за Еленой автоматически закрылась, и девушке ничего не оставалось кроме как пойти вперед.
Она дошла до конца коридора, где была еще одна дверь — уже не такая грозная и массивная, как предыдущая.
Елена только коснулась пальцем до светящейся яркой панели сбоку, как эта дверь мгновенно испарилась, и в лицо девушки, а особенно в ее уши, ударила сумасшедшая неудержимая волна электронной музыки. Елена даже схватилась за уши, боясь, как бы ее барабанные перепонки сейчас не лопнули. Но последнего, к счастью, не произошло.
Она оказалась внутри помещения, непонятных поначалу форм и размеров. Такое ощущение, будто бы архитектором этого клуба оказался преданный своему делу сюрреалист, пропитанный безумием до мозга костей. Вроде бы тут было два этажа, и верхний, на который можно было попасть по кривой винтовой лестнице, представлял собой несколько объединенных балконов. На первом же этаже было целых три яруса: самый верхний, где находится выход, а также большой бар, являющийся тут единственный белым пятном, на втором ярусе находилось множество столиков, за которыми сидели разные люди, а самый нижний ярус — танцпол перед сценой — больше напоминал небольшую арену. Со всех сторон ночной клуб пронзали неоновые лучи прожекторов, в которых дергались в отвратительных танцах посетители, будто бы их нещадно били током.
Елене тут стало дурно. Музыка как будто била шокером по мозгам, а розовые, желтые, красные, фиолетовые и зеленые лучи и вспышки выжигали глаза. Пол под ногами дрожал, сердце колотилось так, что, казалось, способно вырваться из грудной клетки. Краем глаза она успела заметить, что кто-то уже обратил на нее внимание, и она попыталась уйти.
Но вход, через который она сюда попала, исчез. Вместо прямоугольного прохода тут было одно только широкое кривое зеркало, которое исказило отражение Елены, поменяв ей местами руки и ноги, а также обезобразило лицо, от чего у девушки по спине пробежали мурашки.
«В таких заведениях всегда должен быть запасной выход, — подумала Елена, стараясь дышать глубоко. — Быть может, я смогу найти его?.. Отлично ты скрылась от дождя, ничего не скажешь!».
Ощущая себя кроликом, которого столкнули в огромную пропасть, на дне которой обитают хищники, Елена начала делать свои неуверенные шаги внутрь этой самой пропасти. По крутым светящимся ступенькам она спустилась на второй ярус и усердно пыталась высмотреть в этой сумасшедшем фонтане красок хотя бы слабое очертание чего-то, похожего на дверь. Но попытки были тщетны.
— Не хочешь ли глотнуть «Нейроманта», красавица? Угощаю.
Елена содрогнулась всем телом и резко обернулась. Прямо перед ней стоял улыбающийся парень — в циклопических очках, с синим ирокезом на голове, одетый в тонкую кожанку, из-под воротника которой до носа тянулся белый проводок. В одной руке он держал поднос, на котором стояло несколько банок, а другая у него была покрыта разными металлическими пластинами с небольшими экранами.
— Простите, — пролепетала Елена, — но только я случайно тут оказалась. Вы не подскажите, как мне выйти отсюда?
Парень чуть приоткрыл рот, но потом с пониманием закивал, и протянул:
— Ах, так ты хочешь выйти… — С этими словами он крепко взял ее за руку, и Елена ощутила, как в ее ладонь перекладывают нечто очень мелкое, — потом найди меня, и мы все обсудим.
И он ушел от нее, не сказав ни слова больше. Елена проследила, как он пошел в самый конец второго яруса, упал в самый центр дивана, на котором валялись в опьянении пять полуголых девчонок, и громко рассмеялся, поймав ее неуверенный взгляд.
Девушка посмотрела на свою ладонь и обнаружила на ней крошечную прозрачную пластиковую капсулу овальной формы, внутри которой можно было разглядеть микроскопический прибор, который можно было обнаружить только благодаря красному огоньку в нем. Что с ним делать, Елена не понимала да и понимать не хотела. Вопросительно взглянула в сторону парня, что дал ей эту штуку, но тот просто показал пальцем себе на ухо, а затем спрятал свое лицо в обнаженный худощавый живот высокой блондинки.
Что же можно сделать с этим «подарком», Елена поняла довольно быстро, достаточно было осмотреться. Прямо на ее глазах один мужчина пожал руку своему приятелю, принимая у него точно такую же капсулу, какую дали и самой Елене. Сказав что-то неслышимое из-за громкой музыки, если ее можно так называть, этот человек провалился в мягком кожаном кресле и засунул капсулу в ухо. В следующую секунду все его тело содрогнулось, будто бы оно находилось на электрическом стуле, а потом лицо наркомана растянулось в гримасе приторного наслаждения и удовлетворения.
Глаза Елены широко распахнулись, когда она увидела всю дикость этого места. Это же был самый настоящий наркоманский притон!
Голограммы девушек на сцене продолжали повторять раз за разом одни и те же танцевальные движения, записанные ранее. Почти все посетители пускали слюни и несли что-то в горячем бреду своих воспаленных фантазий, и лишь немногие из людей казались вполне здоровыми — те, кто эти капсулы разносил, люди с белыми проводками, уходящими в нос.
Холодный ужас прижался к спине Елены, подобно бесшумному убийце с кинжалом. Она пока не сделала даже десяти шагов, но ей казалось, словно из этого места уже невозможно найти выход. В воздухе противно пахло энергетиками, ягодным дымом и чем-то еще приторно-тошнотворным, перед глазами пролетал яркий луч то одного прожектора, то другого, то третьего, то всех разом. Вибрация в полу оказалась такой сильной, что ногам уже было больно. Лицо Елены покрылось испариной, а по краям глаз появились странные размытия, этакие слепые зоны. Стало понятно, что она сейчас потеряет сознание, и от этого девушке стало только страшнее.
Если она тут упадет, ее в лучшем случае — просто, не заметив, растопчут, а в худшем — сделают рабой наркотиков, которые Майкл как-то называл «киберкайф». Вроде бы это самый популярный наркотик на данный момент, который с помощью звуковых волн влияет на мозг и вызывает тем самым галлюцинации вроде виртуальной реальности только с большим просачиванием. Как это работает, Майкл не говорил, но и этого Елене вполне хватало.