Настроение у них было превосходное. Алекс, сидевший за рулем фургона, постоянно отвлекался от дороги и рассказывал разные интересные, как ему это казалось, истории из жизни, хотя я точно знал, что они придуманные или услышанные, ибо я их уже слышал раньше, и звучали они тогда иначе, нежели сейчас. Кристина же упорно старалась не обращать внимания на непрекращающийся речевой поток своего напарника и, успев сообщить своим о выполнении задания, пялилась на экраны, будто бы там есть что-то важное. Быть может, так и было, но я, несведущий в этой области, сказать точно не мог.
Я же сидел на пассажирском сидении, справа от Алекса, прижавшись виском к холодному стеклу бокового окна. Перед моими глазами то и дело мелькали фонарные столбы, освещающие мое лицо на пару секунд, а потом опять исчезающие вдали. Изредка мимо проносились легковые автомобили, пронзающие ночной воздух светом ксеноновых фар, а порой слышались и гулкие сигналы тяжелых грузовых машин. Луна была полностью поглощена черными тучами — лишь только мертвецки бледное пятно тускло просвечивалось на небе.
В тот момент я был подавлен усталостью, навалившейся на меня всем своим весом, уже изрядно скопившимся за последнее время постоянного движения и мозговой работы.
Но даже сейчас я не мог позволить себе просто закрыть глаза и забыться до того момента, пока Алекс не высадит меня у вокзала. Да, конечно, было огромное желание бросить все! Устроиться поудобнее, послушать умиротворяющую музыку, заснуть за считанные секунды и отправиться в мир своих грез, где в тебя не стреляют враги и нет шанса получить нож в спину от знакомых людей, где нет ни этого чертова Леонардо, ни этой чертовой Столицы, ни этой чертовой «Ариадны». Ни чертового меня самого…
Но стоило мне только подумать об этом, как я внезапно ощутил легкий толчок вперед, а глаза мне ослепило яркое белое освещение с улицы.
— Твоя остановка. — Произнес Алекс с едва различимой ноткой печали в голосе, которую способен всегда был уловить только я.
— Надеюсь, что последний поезд еще не уехал. — Сказал я, открыв дверь и, не прощаясь ни с кем, покинул фургон.
В данный момент мне не хотелось ничего, кроме возвращения к своему настоящему, последнему делу. Из-за этого проклятого Леонардо и его интрижек я на все сто процентов был уверен, что нахожусь в неприятном положении. Лишь бы только с Еленой было все в порядке…
Помимо меня на вокзале, залитым белым мраморным светом, не было ни единой души, будто бы все просто взяли и в одночасье исчезли. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуками моих шагов, оглушила меня: в ушах началось слышаться посвистывание. На короткий момент я даже успел подумать, как сильно я сейчас был похож на главного героя одной старинной кино-трилогии, который пытался выбраться из лимбо, взявшее на себя образ станции метро, такой же светлой и такой же пустой. Разница лишь в том, что если я захочу побежать по рельсам, меня, скорее всего, просто размажет по путям скоростной экспресс.
Я уже купил себе одну поездку, стоя перед ближайшим терминалом, когда вдруг услышал звук раскрывшихся дверей и увидел напротив себя Алекса, стоявшего у входа.
На его внезапное появление я отреагировал ровно так же, как отреагировал бы, пролети сейчас мимо меня муха. Просто спрятал руки в карманы брюк, и стоял на месте, дожидаясь, когда же Алекс скажет то, что ему хотелось.
— Майкл! — Чуть ли не крикнул Алекс, и его голос эхом прокатился по всем стенам и потолку вокзала. — Может быть, ты… ну, останешься с нами?
— Под «вами» ты имеешь в виду тебя и твою кибер-социопатку или же твоего поехавшего босса?
Бывший приятель хотел мне что-то ответить, но я перебил его сразу же, как только задал свой вопрос:
— На самом деле, меня не устраивает ни один из вариантов, потому что в любом случае я стану шавкой Леонардо. А мне и без него «Ариадны» вполне хватает.
— И сколько ты планируешь еще жить, как бродячий пес?
— Полагаю до тех пор, пока меня не усыпят, как и подобает псу.
— Ты!.. — Алекс осекся на полуслове. В его лице даже со своего расстояния я мог видеть внутреннюю борьбу человека с самим собой. — Мы знаем друг друга так долго, и за это время я наблюдал, как ты меняешься внешне и как меняется твой характер. Но как же жаль видеть, что несмотря на то, что от прежнего тебя осталось только имя, ты до сих пор же так пытаешься показать смерти свою неприкосновенность. Неужели ты получаешь кайф от того, что ты, каждый раз вылезая из передряги по локоть в крови, остаешься живым? Сейчас я предлагаю тебе отличную возможность: давай снова работать вместе! Тебе будут достаточно платить, у тебя будут самые лучшие условия для жизни, тебя будут уважать, и всегда будет кто-то, кто прикроет тебе спину.
— Мне всегда будут швырять мясо, у меня будет теплая конура, мне придется лаяться с другими собачонками, и меня всегда кто-то будет выгуливать? — Перевел я это на язык реалистов.
— Это же просто бессмысленная игра слов! — Возмутился Алекс. — Таким манером ты можешь перефразировать под себя все что угодно.
— Да. — Согласился я. — Жизнь мне уже давно показала, что то, что ты слышишь, крайне редко совпадает с действительностью. Все люди врут, и верить надо только себе и тому, что говоришь ты сам себе. Ты думаешь, что ты прав и что быть на побегушках у Леонардо — манна небесная, однако я тебя расстрою. На твои уши, Алекс, попросту навешали лапши.
За время нашего разговора Алекс успел подойти близко ко мне, и когда я произнес свои последние слова, мне даже показалось, что он вот-вот ударит меня, но этого не случилось. Скорее всего, в глубине души Алекс и сам знал, что его жестоко обманули, но теперь он ничего не мог с этим поделать, ибо над его нитью жизни уже давно нависает Леонардо с сумасшедшей ухмылкой и с ножницами наготове.
Молчание между нами все затягивалось. Алекс явно хотел что-то сказать, а я же продолжал сверлить его непроницаемым взглядом. На вокзале все так же было тихо.
— Зачем ты пошел за мной? — Спросил я, наконец, у него. — Знал ведь, что не соглашусь.
— Знал. — Согласился Алекс. — И даже не представляю, зачем… — Он поднял на меня голову и попытался изобразить на омраченном лице подобие улыбки. — Наверное, хотел попрощаться… и пожелать удачи.
«Знал, что не соглашусь, — подумал я про себя, — но все равно понадеялся, что я все-таки скажу «да» и помогу тебе выбраться из тех хитросплетений мафии, в которые ты по глупости попал»
— Береги себя. — Вместо этого сказал я вслух и тоже улыбнулся. — Помни: где бы и с кем бы ты ни был, думай в первую очередь о себе, потому что никто другой этого никогда не сделает. Каждый человек живет только ради себя, но никто не собирается этого признавать.
— Хорошо. — Кивнул он, не зная до сих пор, что сказать. — Спасибо тебе, Майкл. За все.
Услышав такой неожиданное, но такое родное звучание стука колес по рельсам, я оглянулся и увидел, что к вокзалу подъезжает белоснежный, как и само здание, состав.
— Стоит тебе войти в эти раскрывшиеся двери, так ты снова вернешься в мир, где есть только вечный ослепляющий свет по одну сторону и только вечный мертвый мрак по другую. Уверен, что хочешь этого?