Парень покосился сначала на меня, потом на револьвер в своей руке, который все так же был направлен на меня, и усмехнулся:
— А ты не подумал, что он мог быть охотником?
— Я предположил, что ты мог просто украсть этот револьвер или каким-то немыслимым образом выторговать, но решил это не озвучивать. Но теперь я точно знаю, что это оружие для тебя — что-то вроде семейной реликвии, передающейся из поколения в поколение. И отвечая на твой вопрос по поводу охотника, я не считаю, что охотники и револьверы — совместимые вещи. Похоже, ты сильно дорожишь своей семьей. Так сильно, что решил покинуть свою родную провинцию, чтобы работать тут, дабы родные ни в чем не нуждались. Я ведь прав, или ты хочешь сказать, что твой стиль одежды был специально так подобран для Подгорода?
— А ты умеешь думать! — Похвалил меня не без уважения мой похититель. — Мне такие нравятся. Но только Леонардо предупредил нас, чтобы мы не недооценивали тебя и не поддавались на твои уловки. Он так и сказал: «Майкл чем-то похож на дикого волка, который будет разрывать всем глотки и цепляться зубами за любую возможность, чтобы выжить и вывернуться из неприятной для него ситуации». Поэтому, чтобы не усложнять никому из нас жизнь, я попрошу тебя: заткни пасть.
Холодное дуло на секунду коснулось моих ребер, и я не отважился говорить что-то в ответ, хотя я с легкостью мог отпустить нечто колкое в адрес их помешанного босса, с которым мои отношения, как уже понятно, далеко не самые дружественные. Как говорится: предупрежден — значит, вооружен, а этот парень, следовательно, был вооружен вдвойне.
На самом деле я хотел заболтать его, попытаться расположить к себе и договориться на том, чтобы нас отпустили. Судя по всему, этот парень в должности стоит выше, чем водитель и его напарник. Если же высвободиться путем переговоров не получилось бы, я бы обязательно попытался выхватить револьвер из его расслабленной руки, застрелить его вместе с его сообщниками и надеяться, чтобы лишенная водителя машина никого не сбила. Да, план очень рискованный, и он, скорее всего, был обречен на провал, но пока не попробуешь — не узнаешь.
Но так или иначе, все было предусмотрено, и все, что я мог сейчас делать, — это просто послушно плыть по течению, ожидая того момента, когда я смогу вовремя ухватиться за что-то и выбраться на берег сухим из воды, захватив заодно с собой и Елену.
К сожалению, тот человек, к которому мы сейчас направлялись, наверняка уже просчитал каждый мой шаг, предугадал каждую мою пропущенную в голове мысль, так что вероятность нашего удачного побега равна примерно одной десятой из ста. Он умнее, хладнокровнее и куда более непредсказуемый, нежели я. Из всех моих недоброжелателей только его одного я могу со смелостью, и даже, наверное, с гордостью назвать заклятым врагом.
Обдумывая последнее, я невольно улыбнулся. Даже смешно, что я теперь использую те же слова, какие использует Леонардо. Очевидно, моя с ним вражда сильно сказывается на моем характере, что очень плохо. Не хватало еще того, чтобы я был похож на этого психопата.
Спустя недолгое время поездки по темным закоулкам трущоб, машина, в которой мы все сидели, выехала в Деловой центр Подгорода, который мог поразить тебя каждый раз, сколько бы ты ни бывал здесь. По ярко освещенным улицам проезжало множество машин, а почти все тротуары были забиты группами туристов и других пешеходов. В течение минуты мы оказались в самой середине архитектурного ансамбля, главными частями которого являлись более пятнадцати небоскребов, светившихся во мраке Подгорода, подобно новогодним четырехсотметровым елкам, обвешанных с верхушки до корней гирляндами. Элитные апартаменты, офисные башни крупнейших корпораций, торгово-развлекательные монументальные постройки и прочие комплексные сооружения — если у умершего давно мира и было сердце, то оно, несомненно, находилось тут, и оно продолжало дальше радоваться жизни.
Если я просто выражал культурное умиротворенное удовлетворение, как выражает обычно критик от просмотра очередной картины, то Елена больше своим видом напоминала юного философа, перед которым внезапно раскрылись все тайны мироздания. Ее глаза и рот были широко раскрыты от изумления. Казалось, она даже забыла о том, что нас, собственно, похитили и везут прямиком к главарю мафии.
Когда парень, попросивший меня заткнуться, увидел ее выражение лица, он искренне рассмеялся и даже спрятал револьвер, засунув его за спину и прикрыв клетчатой рубашкой. Хоть такая ситуация и может показаться абсурдной, но мне он понравился. Конечно, он угрожал пистолетом и служит моему врагу, но ко мне он не питает никаких личных неприязней, и просто выполняет свою работу.
— Приехали.
Сначала из теплого, кожаного салона на прохладный колючий ветер вышел сам парень, затем он помог вылезти Елене, подав той руку, которая с деликатной благодарностью была принята, я оказался на улице последним. Автомобиль уехал, мигнув на прощанье фарами и скрывшись за поворотом, ведущим на подземную парковку
Мы стояли прямо перед «Федерацией», офисным комплексом, представляющим собой конструкцию из двух трехгранных, расположенных на стилобате, башен — одна выше другой почти в два раза.
— Я вас провожу до кабинета босса. — Сказал парень и обратился к Елене: — Добро пожаловать в наш сказочный дворец, миледи.
— Да уж скорее в дьявольские чертоги. — Отозвался я, сделав шаг к автоматическим стеклянным дверям «Федерации», которые плавно отплыли в стороны при моем приближении.
Мы не успели рассмотреть абсолютно ничего внутри цокольного этажа, потому что, только переступив порог, нас сразу заставили повернуть направо, в сторону лифта.
На нем мы начали подъем до девяносто пятого этажа. Находясь в нем, я посмотрел на Подгород сквозь стекло кабины и подумал о том, что сейчас вся низшая часть Столицы находится под подошвами моих ботинок. Даже другие небоскребы, которые с земли кажутся невероятно высокими, стали похожими на пыль. Казалось, стоит только дунуть, и все это рассыплется.
Двери лифта раскрылись внезапно, прервав ход моих мышлений. Меня с Еленой провели вдоль широкого коридора, застланного коврами, которые приглушают шаги. Мимоходом я обратил внимание, что стены, которые украшали довольно занятные картины, достаточно крепкие, чтобы выдержать один или даже два выстрела из гранатомета, а огонь они точно выдержат.
Парень остановился перед двойными дверьми из дорогого дерева, осмотрел нас так, словно проверял, проходим ли мы по дресс коду, затем толкнул их — и перед моими глазами предстала просторная комната, в которой находился всего лишь один человек. Он стоял спиной к нам и явно был занят чем-то важным. Парень прокашлялся, проверяя свой голос, и важным тоном отрапортовал:
— Босс, я привел Нортона.
Леонардо ответил не сразу. Наоборот, он начал напевать под нос что-то, что было слышно и понятно только ему. Подойдя ближе, я понял, что он стоит перед холстом и пишет картину. Когда парень собрался было уже повторить сказанное, его хозяин отозвался:
— Хорошо, Крилл, спасибо. Я ценю твою преданность мне, но только кто эта милая особа?
— Это… — Начал Крилл, чье имя я только что узнал, представлять мою спутницу, но только потом понял, что он не знает, как ее зовут.
— Елена. — Сама ответила девушка, наверное, устав от столь долгого молчания. Честно говоря, я даже представить не мог, что в данный момент она испытывает.
— Мне нужен был только Майкл. — Тем же беспристрастным тоном продолжил Леонардо, накладывая слои красок на холст. — Будь добр, отведи Елену куда-нибудь. Накорми, если надо, и расположи в одних из наших апартаментов. Мне с моим врагом надо побыть наедине. И верни Майклу все его вещи.
— Что?.. — Тень сомнения родилась на лице парня, который с недоверием посмотрел на меня, чуть ухмыляющегося, потом на своего босса, чей взгляд до сих пор был обращен к своему грядущему творению. — Он…
— Иди уже. Не беспокойся, он не убьет меня.
А жаль, подумал я с печальной усмешкой, принимая назад свою сумку и парализатор от ничего не понимающего Крилла, который в последний раз окинул нас взглядом и увел Елену из мастерской художника, закрыв за собой двери.