— Нет. — Сразу пробормотал Саймон и снова опустил голову на свою положенную на стол руку. — Надеюсь, ты на самом деле знаешь, что делаешь.
В знак примирения хозяин квартиры вылил в стаканы то, что осталось от коньяка, одним залпом выпил его и сразу отключился. Слушая тихое похрапывание собутыльника, я в последний раз окинул взглядом апартаменты, во весь рот зевнул и, сам не помня как, заснул после долгого тяжелого дня.
…Проснулся я позже всех. Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на той постели, где всю ночь проспала Елена, но самой девушки не было. В голове противно гудело, глаза болели при каждом движении зрачков, слух с трудом улавливал знакомые голоса, словно те доносились из другой вселенной.
Я лежал на спине, положив ладонь на лоб и смотря в потолок. Только проснувшись, я точно видел перед собой образ недавнего сна, который мозаикой рассыпался на тысячи кусочков, постепенно стираясь из памяти. До последнего пытался собрать все в единую картину, но перед глазами то и дело всплывали бессмысленные фрагменты.
Луна, освещающая землю и реку, и на которую воют волки. Потом человек, стоящий на вершине горы с фонарем в одной руке и с зеркалом — в другой, когда человек посмотрел на себя в зеркало, то в отражении появилось мое лицо. И самой яркой была сцена с юношей, подвешенным за ногу к кресту. Лицо его было спокойным, и смотрело оно прямо на голый человеческий скелет, лежавший под повешенным. После всех этих кошмаров меня ослепил свет прожекторов приближающегося поезда, и я проснулся в тот самый момент, когда несущийся на огромной скорости состав сбил меня и продолжил свой путь по черному тоннелю.
В течение, наверное, десяти минут я пытался вслушаться в голоса и понять, о чем идет разговор, но это оказалось невозможным. Слишком много там было незнакомых мне терминов, которые мне даже повторить — не самая простая задача. Было очевидно, что Саймон смог найти с Еленой общий язык, но как он смог это сделать, будучи почти всю свою жизнь в изоляции от остальных — загадка.
Пересилив звенящую боль в голове, приподнялся, упершись локтями в синтетическую жесткую подушку, заметил, что обувь и куртка, бывшие на мне до этого, пропали, и я полусидел в футболке, джинсах и с казавшейся настоящей дырой в голове.
Каким же огромным было мое удивление, когда я пошел в ту часть квартиры, где слышался разговор Саймона с Еленой, и обнаружил, что их голоса доносятся из больших подключенных колонок, а сами они без движений сидели перед компьютерным столом. У обоих на головы были надеты шлемы виртуальной реальности, закрывающие половину лица, — мерцающий экран окрашивал их в разномастную цветовую палитру игрового мира. Из пяти широкоэкранных мониторов работало только три: один показывал непонятный мне график, а через другие два я мог увидеть то, что в данный момент видели мои знакомые.
Они находились в великом чертоге фантастического замка, вид которого поражал душу своей тщательной проработкой в плане дизайна и гостеприимства. Из стен, выстроенными из бледно-алого камня, торчали факелы, много факелов. Всю площадь тронного зала, где могло бы поместиться не менее тысячи человек, занимали четыре, протягивающихся во всю длину чертога, стола, которые просто прогибались от количества разных яств, поставленных на них. Вареный картофель, приготовленный на углях бекон, супы с разными добавками на любой вкус, поджаренные белки, кабаны и фазаны, приправленные специями и другие чудеса природы, — и это лишь малая часть еды, не считая напитков. Вдоль потолка тянулись одним рядом золотистые люстры с горящими свечами.
А на другом конце чертога высился огромный очаг, в котором потрескивали свежие бревна. По бокам от очага отходили ступеньки, ведущие к трону, на котором восседал Саймон в одеянии сказочного короля. По правую от него руку свое место заняла Елена в синем атласном платье и сложным узлом прически. Было видно, что девушка себя чувствует очень неуютно, но интерес к происходящему оказывал намного большее влияние на ее разум.
Именно эта красота и называется в наше время Социальной сетью, в которой каждый человек может решать, кем он будет, где он будет, когда и при каких обстоятельствах. В данный момент, как я мог судить со своей стороны, Саймон, будучи очень популярной личностью в интернете, решил устроить встречу со своими фанатами и пригласил всех в свой, мягко говоря, скромный чат-зал. Что-что, но во вкусе и любви к роскоши хакеру не откажешь. Пусть он не способен позволить себе многого в реальном мире, но внутри Сети он, можно сказать, является самым настоящим творцом, способным на создание любой для себя приятной роскоши. Даже если это будет колоссальных размеров каменная крепость с одиннадцатью златоглавыми башнями и пышными цветущими садами.
Пока Саймон играл роль благородного короля, общаясь со своими почитателями, а Елена была скромным наблюдателем сего действия, я мог даже не пытаться окликнуть кого-то из них. Эти игровые шлемы, что на их головах, погружают своих пользователей так глубоко в пучину информационной среды, что их практически ничего не может отвлечь. То есть, даже если я сейчас устрою в квартире пожар, включу сирену или взорву бомбу, жертвы технологий для игровых развлечений и ухом не поведут. Кстати, вот и первая причина моей нелюбви к подобным вещам — будет не очень приятно, если ты умрешь с нейрошлемом на голове и даже не заметишь этого.
Поскольку я теперь в какой-то мере был в апартаментах один, я не хотел дожидаться, когда эта парочка вернется в реальный мир, и потому пошел в сторону кухни, искренне надеясь найти там что-то, что могло хотя бы отдалено напоминать еду. Но моим надеждам не суждено было сбыться. В основном мной были найдены только пластиковые лотки с продуктами быстрого приготовления.
«Всего пять минут в микроволновке, чтобы провести пять недель в больнице с несварением желудка» — Скептически подумал я, осматривая пачку сухих хлопьев картофельного пюре, торговая марка которого гордо носит громогласный пафосный слоган: «Будущее уже наступило!».
Поняв, что нормально позавтракать у меня не получится, я принялся обыскивать кухонные шкафчики в поисках того, что обязательно должно быть у хакеров в большом с избытком запасе. Помимо нескольких десятков банок энергетиков, — два из них были открыты, и я невольно посмотрел в сторону Елены, — я все же нашел, что искал. Упаковка, наполненная доверху пакетиками с растворимым кофе. Высыпав содержимое одного пакетика в первую попавшуюся кружку, которую затем залил кипятком из чайника-термоса, нашел среди окаменевших от времени печений несколько более-менее съестных пирожных и с сарказмом пожелал себе приятного аппетита.
Конечно, завтраки у меня были и приятнее, особенно если я сам их готовил, но все-таки лучше что-то, чем вообще ничего. Хотя, признаюсь, пирожные на вкус оказались очень даже неплохи, и лимонная начинка даже на секунду вернула меня в ранее детство. Только на секунду, но и это уже многого стоит. Этой секунды мне хватило, чтобы принять решение, что когда я завяжу со своей «работой», то обязательно научусь печь лимонные слойки с сахарной пудрой.
Когда Саймон с Еленой закончили играть в «лордов», и девушка с энтузиазмом делилась впечатлениями со своим новым приятелем, я уже был сыт и мыл посуду.
— Майкл! — Просияла она, увидев мою кислую физиономию. — Наконец-то ты проснулся.
— Доброе утро. — Кивнул Саймон, криво улыбнувшись мне. — Хотя не уверен, доброе ли оно для тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Просто ответь мне на один вопрос, — прямо сказал я, — как так возможно, что ты выпил больше меня, почти не выпивая раньше, но при этом хреново мне?
— Это очень простая задача, дружище. Просто пить надо уметь, а у тебя как раз такого навыка и не достает. — Произнес парень, разведя руки, и Елена деликатно спрятала улыбку тыльной стороной ладони. — Твои кроссовки, куртку и сумку я оставил в прихожей, чтоб под ногами не мешались.
— Ага, спасибо. Дай мне, пожалуйста, аспирин.
— Почему ты так уверен, что у меня он есть?
— Потому что ты просиживаешь перед десятком экранов сутки напролет, то есть у тебя часто болит голова. И прошу, не задавай больше вопросов, мне сейчас больно думать.
— Вот всегда он так. — Понизил голос Саймон, обратившись к Елене, затем налил в кружку воды, достал из одного из шкафчиков пакетик и растворил его содержимое в жидкости. — Бон аппетит, месье.
На последнюю фразу я никак не отреагировал, а просто опустошил кружку одним залпом, чувствуя после этого горькое послевкусие на языке. Когда я молча вручил кружку ее владельцу, тот сразу снял с себя маску весельчака, и задал серьезный вопрос:
— Майкл, а что это у тебя?
Я посмотрел, куда он указал пальцем, и увидел нижнюю часть своего правого, пронизанного почерневшими венами плеча, кожа на котором была болотно-синего цвета, словно кто-то взял и вылил в воду чернила. До этого я показывал свою травму только Себастьяну, как одну из причин, по которой я больше не хочу заниматься тем, чем я занимался почти всю свою жизнь. Но это не особо помогло.
— Это издержки профессии. — Отозвался я легко, продемонстрировав паре своих зрителей все плечо полностью, что заставило их расширить глаза от удивления.
— А поконкретнее. — Попросил Саймон.