— Нравится? — Спросил её продавец, молодой рыжеволосый парень в бейсболке с прямым козырьком.
На самом деле Елене очень понравился этот кулон. Однако она скоро вспомнила, что у неё нет никаких денег, чтобы позволить себя ни такое украшение, ни какое другое. Продавец, похоже, понял ход её мыслей и предложил:
— Могу дать тебе её бесплатно.
— Правда? — Спросила с надеждой Елена, и её широкие синие глаза заблистали точно как сапфир в этом кулоне.
— Конечно. — Кивнул человек. — Только разреши мне с тобой сфотографироваться.
Это предложение удивило Елену своей простотой, но ей пора бы уже давно понять, что люди в Централе ничем не похожи на тех, кто живет в Подгороде: они добрее, приятнее; кажется, что даже их душа излучает тепло и доброжелательность. Когда Елена кивнула, рыжеволосый парень вышел из-за прилавка и окликнул из толпы своего знакомого с цифровым фотоаппаратом. Тот быстро встал напротив них и взял на прицел объектива своего друга, который положил одну руку на талию Елены, а второй рукой показал два пальца. Елена не поняла этот жест, но, посчитав, что в нем ничего плохого нет, улыбнулась и сделала точно так же. Фотограф сделал снимок, посмотрел на него, кивнул и куда-то скрылся.
— Благодарю! — Воскликнул продавец и, вручив ей кулон, поинтересовался: — Скажи, а на какой образ у тебя костюм?
Елена растерянно посмотрела на свою белую блузку, синюю длинную юбку, сапоги на каблуках, синий шейный платок и ответила:
— Я всегда так хожу.
— Да? — Он с недоверием осмотрел её с ног до головы. — Не сочти за дерзость, но такой наряд я раньше видел, только когда изучал историю Америки двадцатого века… Да нет, я не говорю, что это плохо! Напротив. Тебе очень идет. Еще раз спасибо за фотографию.
Елена, конечно, поняла, что парень просто полюбопытствовал, и он не хотел её как-то задеть. Расстроилась она по другой причине. Это было заметно сразу, как только она вошла в метро. Её одежда, очевидно, никак не вписывалась в настоящие временные рамки. Но разве она была виновата в этом? Всё, что у неё всегда было — это собственная библиотека, заставленная доверху классикой, учебниками и журналами, которые были старше многих ныне живущих, и из которых Елена и выбрала для себя свой стиль одежды.
В течение всего времени, что она осознанно помнит, она занималась исключительно чтением и самообразованием. Последнее, стоит сказать, далось ей с особым успехом и, хоть тестировать её было некому, ей казалось, что она будет поумнее других. Она знает, как оказывать первую помощь пострадавшему, умеет пользоваться картами, отлично считает в уме сложные большие числа, разбирается в искусстве, обладает почти эйдетической памятью. И при этом она никогда не перетруждала себя, просто у неё было слишком много свободного времени, когда безделье начинало медленно разрезать душу ржавым ножом. Под «слишком много свободного времени» имеется в виду «двадцать четыре часа в сутки».
Но теперь все это в прошлом. В настоящее время Елена находится на свободе, и она должна насладиться её вкусами, цветами и запахами. Неспешно проходя по выставочному павильону, девушка старалась усмотреть все и сразу. В основном ее внимание привлекали люди, переодетые в своих любимых вымышленных персонажей. Она увидела, как центр зала в прямом смысле взорвался бумажными купюрами, а в эпицентре взрыва стояли четверо вооруженных мужчин в брючных костюмах, и лица их скрывали маски клоунов. Потом Елена стала свидетелем того, как девять людей, одетые в одинаковые обтягивающие красно-черные костюмы, под предводительством мужчины в костюме летучей мыши «избивали» брюнета в красном плаще. Все это было так странно и необычно, что Елена не могла заставить себя просто пройти стороной.
Красно-черная команда заметила Елену, подбежала к ней и, подняв на руки, потащила её куда-то. Сначала девушка испугалась, но ожившие персонажи из комиксов только отвели её в ту часть площади, где было больше всего свободного места, опустили на ноги и стали воздавать почести, точно новой провозглашенной принцессе из детских книжек, которые Елена читала в детстве. В то время, пока все лежали у неё в ногах в шуточных позах, к ним подъехал человек на тележке с громоздким оборудованием, поставил вокруг них восемь двухметровых шестов, снизу доверху заставленных зрачками камер, посмотрел что-то в своем планшете и нажал на экран. После этого каждый поклонник обнял её, за что-то поблагодарил, и пошел дальше творить безумие.
— Простите. — Обратилась Елена после этого к тому человеку с тележкой. — А что это такое?
Тот посмотрел на свою аппаратуру, потом на нее с таким удивлением, какое она уже видела. Майкл смотрел на нее точно так же, когда она спросила его про Подгород.
— Странно, что сейчас есть те, кто не знает об этой штуке. Это, смею представить, последняя модель 3D-фотографа — «Фуллкэнон»! В отличие от своей предшественницы, которая была намертво прикреплена к определенной точке, эту малышку можно таскать с собой куда тебе угодно… конечно, с тем расчетом, что она там поместиться — как видишь, она довольно крупная. Но это ничего, еще лет пять-десять, и 3D-фотографы смогут и в карманах помещаться.
— А как она работает? — Елена, конечно же, знала о фотоаппаратах, но такое она видела впервые, и ей было очень интересно узнавать что-то новое.
— Всё очень просто! Ты просто подкатываешь «Фуллкэнон» туда, где ты хочешь сделать 3D-фотографию, берешь объект в кольцо оптических камер, захватываешь изображение на планшете и делаешь снимок, создавая тем самым цифровую 3D-модель, что сразу летит в процессор. После этого фотографу, то есть мне, остается только перенести изображение на компьютер, отредактировать и спроецировать на специальной 3D-платформе, чтобы можно было рассмотреть получившийся снимок с любого ракурса. У меня дома такая платформа размером четыре на пять, и любая трехмерная фотография у меня может достигнуть в высоту до пяти метров! Ты представляешь, как это круто! Ты входишь в квартиру, а тебя встречает такая здоровенная проекция Мехондайзера!
То, что на первых словах было Елене понятно, под конец превратилось в полную неразбериху, но девушка все равно испытывала радость от познания нового и потому запомнила каждое слово, даже самое последнее, которое она даже выговорить не сможет. Фотограф, явно получающий наслаждение от своей работы, мог бы еще долго ей что-то рассказывать, но тут его чуткий взор уловил нечто интересное, и его телега сразу заколесила в противоположную часть зала.
Спустя минут пятнадцать Елена не без трудностей, но все-таки добралась до того места, где даже дышать было сложнее из-за большого скопления людей. Более пятисот человек окружили огромную сцену, освещенную красным, зеленым, синим и желтым светом прожекторов под потолком. На ней стояли два человека: беловолосый мужчина в серой широкой толстовке, в очках и мешковатой шляпе, и блондин лет двадцати пяти со сломанным носом, одетый в вязанный красный свитер. Елена не знала этих людей, но очевидно, что те были знаменитыми, а особой популярностью пользовался блондин, судя по тому, с каким трепетом на него все смотрели.
Елене стало интересно, откуда это столько шума из-за одного человека, и она решила постоять и послушать беловолосого, который оказался ведущим и одним из организаторов фестиваля.
— И если кто-то еще не понял, то я повторю, что сегодня нас посетил один из самых значимых в современной литературе писателей! Встречаем!.. Джона Артхейта!!!
И в следующую секунду уши Елены заложило от ужасно-громких аплодисментов, свистов и визга. Тот, кому все это предназначалось, тоже невольно зажмурился, но встал и поклонился своим фанатам со скромной улыбкой. Не зная, как у неё вообще остался слух, Елена сначала захотела уйти, боясь повтора подобного, но ноги напрочь отказались нести её куда-то.
Это уже было что-то на уровне подсознания. Всю свою жизнь Елена только и делала, что читала старинные книги давно умерших авторов. Сейчас же прямо перед ней стоит писатель современного мира. Можно сказать, самый первый, которого она видит вживую. Ей стало интересно, о чем он думает, о чем пишет, какой он вообще человек. И она осталась.
Ведущий дождался, пока настанет тишина, и повернулся к гостю:
— Как видишь, Джон, тебя тут очень рады видеть… Ну, давай поговорим о твоей жизни. Ты же, получается, вернулся в Централ после трех лет путешествий по миру, так?
— Да, все верно. — Ответил ему с той же улыбкой Джон Артхейт.
— И как тебе возвращение в родные места? Может, ты сейчас сидишь и думаешь: «Боже, что я делаю со своей жизнью? Сейчас бы был в Берлине да плавал в бассейне»?
— Вовсе нет. Мне очень, очень приятно снова встать на землю, на которой я родился.