— Чего это? — содрогнулся новичок, заранее вжимая голову в плечи.
— Ничего! — пробурчал Фил. — Обессвойствили же тебя, болезного, под самый корень! Хоть бы капельку ума оставили, шакалоиды! Ничего ж не соображает! Имя-то хоть помнишь?
— Чьё? — удивился оборвыш, остановившись и приоткрыв рот.
— Ну не моё же! Своё! Вот дурень!
— Герт, — представился новичок, тупо глядя перед собой.
— Ну, хоть что-то, — удовлетворился ответом романтик. — А ко мне можешь обращаться «господин Фил». Или просто «хозяин». Не бойся, я буду хорошим хозяином. Бить тебя сильно не буду, если провинишься…
Герт в ответ лишь втянул голову в плечи, ускорил шаг и едва не угодил в пересущ. Фил едва успел сграбастать ротозея за шиворот.
— Ослеп что ли, раззява?! — закричал он на новоиспечённого шустрика.
Тот обернулся и непонимающе уставился на Фила.
— Чего это?
И тут же трусливо добавил:
— …хозяин!
— Пересущ не увидеть, это надо же! — проворчал романтик. — Его же за десять шагов видно! Откуда тебя только принесло такого? Смотри сюда!
Он нагнулся, подобрал с земли камень покрупнее, швырнул в пересущ и проворно отскочил за гору словохлама, волоча за собой Герта. Камень исчез, пересущ издал знакомый рёв, заблестел всеми цветами и выбросил наружу вертлявую плевачку. Та тут же завизжала, захлопала ушами и начала крутиться на месте, плюясь вокруг себя ядовитой слюной, от которой на коже вылезают волдыри и язвы. Израсходовав запас слюны, плевачка промчалась мимо нищесвоев в сторону Ржавого Озера. Изумлённый новичок уставился ей вслед, пока Фил не привёл его в чувство тычком в бок.
— Вот и ты мог бы превратиться в такую уродину, — пояснил романтик раззяве. — Или в кого ещё похуже. А в обеспред угодишь — вообще неопределённым станешь. Ну, пошли!
Теперь настала очередь новичка хватать за шиворот. Не ожидавший такого Фил чуть не упал.
— Ты чего? — набросился он на Герта.
— Так пересущ же!.. А ты прямо на него…
Фил изумлённо поглядел на оборванца и покрутил пальцем у виска:
— Он же разрядился! — Удивительно, что кому-то пришлось объяснять такие простые вещи, которые знает любой мальчишка. — Теперь до ночи заряжаться будет.
Романтик смело прошёл через пересущ, новичок последовал за ним, приседая от страха. Напуганный пересущем Герт чуть ли не до самого обиталища оглядывался и вжимал голову в плечи.
Когда впереди показалось родная обитель — нагромождение хижин, сделанных из всякой дряни вроде непонятных железных коробов и трухлявых сучьев, обнесённых частоколом из серого полуопределённого бедаката — новичок струхнул ещё больше. Он засуетился, прислушиваясь к пьяным воплям нищесвоев и принюхиваясь к запахам гниющих остатков пищи, выброшенных за частокол. Соплеменники Фила, как всегда в вечернее время, кучковались на пустыре, хвалясь дневными находками, решая мелочные проблемы, накачиваясь брагой и дурея от жёванки.
— Не хочу туда, мамочка! — завопил Герт, когда они с Филом приблизились к проёму в частоколе, и хотел задать стрекача. Фил еле успел схватить его за шиворот и втолкнуть в калитку.
Привлечённые криками Герта, к Филу и новичку немедленно начали стекаться жители обиталища. Не успели романтик с оборванцем отойти от калитки, как вокруг них собралась целая толпа нищесвоев: грязные мужчины, оборванные женщины, тощие агрессивные дети. Разумеется, тут же из толпы выскочил заводила Харпат.
— Смотрите, братцы, новенький! — радостно завопил он и захохотал во всю глотку, обнажив гнилые пеньки зубов. — Да какой убогонький, Лепест тебя задери!
Харпат немедленно начал прыгать вокруг Герта, кривляясь и корча страшные рожи.
— Новенький, новенький! — заорали другие нищесвои. Некоторые начали тянуть грязные руки к оборвышу, стараясь дёрнуть его за обноски или ущипнуть побольнее. Старая Лайга, в процессе приготовления напробовавшаяся своей браги, пошатываясь, пробралась сквозь толпу к новичку и изо всех старческих сил ударила его по спине клюкой. Герт от неожиданности подскочил, закричал и присел, прикрывая голову руками. Это ещё больше обрадовало толпу. Щипки и тычки посыпались на несчастного со всех сторон. Напрасно Фил пытался угомонить соплеменников, защищая своего шустрика: на романтика никто не обращал внимания.
— Не трогайте мужчинку! — неожиданно вступилась за новичка похотливая Найза, у которой привлекательность слегка превышала норму. — Изувечите мне мужичка!
Она пробралась к новичку, плотоядно улыбнулась и потянула его за рукав:
— Пойдём со мной, новенький-свеженький! Я тебе кое-что покажу…