— Менеджер, вас не видно. Извольте дать о себе знать!
— Я здесь…
Мне не удалось удержаться от нервного вздрагивания, ибо красивое, тихое сопрано прозвучало откуда-то из-за моей спины. Сохраняя нейтральное выражение лица, я медленно обернулся.
Она стояла на заднем сиденье, забившись в самый дальний его уголок — обычная трёхмерная женская фигурка высотой сантиметров в 20–25, одетая в простое платье чёрного цвета. Если выражение её миловидного лица нельзя было назвать испуганным — ну, тогда я не знаю, что такое испуг.
— Никколо, я не виновата, честное слово! — жалобно залепетала она, ещё сильнее вжимаясь в псевдокожаную спинку кресла. — Конечно, это был очень серьёзный соперник, но мне удалось бы его одолеть, не сомневайся! Ах, если бы у нас было чуть больше свободной энергии!
Надо же, дипломатка. «У нас…» Нет, крошка, у твоего Никколо был сорокатысячный резерв, вот только тебе он выделил сущую мелочь. Хотя именно от этого зависел успех бегства через океан. Действительно, редкостный жлоб!
— Перестань причитать, — всё так же доброжелательно ответил я, раздумывая над выбором верной линии поведения. — Никто тебя не винит. Нас преследовали спецназовцы на профессиональном аппарате — у такого не выиграешь!
Она опустила голову и дважды неровно вздохнула. Сказала грустно:
— Ты, наверное, позабыл о моём боевом прошлом. Нет, я бы с ним справилась, но мне не хватило… то есть не получилось правильно распределить… Я очень-очень старалась, но всё равно четыре важные «точки» остались без должного энергетического обеспечения. Под номерами 1235, 12467, 24598 и 54376… Одна из них контролировала вспомогательное оборудование, однако именно там и нашлось слабое звено. Тогда я резко контратаковала, в надежде на то, что дубль-оператор противника запаникует и переведёт на себя управление, но этого не произошло, и вот, вот…
И тут градом посыпались слёзы.
Я вообще-то люблю смотреть, как плачут женщины (вне зависимости от того, притворяются они или нет), но уж это зрелище мне никакого удовольствия не доставило. Дело было в том, что основные человеческие чувства, которые внешне проявляются в поведении виртуального менеджера, в точности соответствуют техническому состоянию всего субэлектронного интеллекта. И, стало быть, если эта кроха ревёт в три ручья, то ни о каком нормальном функционировании системы не может идти и речи.
Между прочим, она вообще выглядела достаточно жалко: осунувшееся и какое-то анемичное лицо, блёклые губы, тёмные круги под глазами… Про неё вполне можно было сказать: недоедает, а о витаминах и слышать не слышала. Смешно, но именно такие, чисто человеческие словечки лучше всего характеризовали то критическое положение, в котором оказалась бездушная машина.
— Немедленно успокойся и приведи себя в порядок! — сердито сказал я. — Стыдно! Надо уметь сдерживаться!
— А-аа-ааа… Я так тебя… так подвела! У-уу-ууу… Теперь ты меня непременно заменишь на дру… на дру… на другую программу!
А вот это мне, признаться, непонятно. Откуда у субэлектроники столь эмоциональная реакция на свои неудачи? Кстати, ведь и «Крыссу» очень не нравился возможный отказ хозяина от его услуг…
Ладно. Как нам побыстрее прекратить женскую истерику? Жаль, пощёчин надавать нельзя — а вот наорать как следует не помешает.
— А ну, хватит гудеть! — рявкнул я во весь голос. — В создавшейся ситуации есть немалая доля и моей вины! Да, нам пришлось нелегко, но все неприятности уже позади. Займись-ка лучше делом! Через два часа мы должны покинуть этот Мегаполис. Сколько тебе нужно энергии на самодиагностику?
Она подняла на меня заплаканное лицо и очень естественно зашмыгала носом. Совсем уже невероятно было ожидать, что его вытрут кружевным платочком, однако именно это и произошло. Потом настала очередь глаз — их торопливо растёрли маленькими кулачками аж до красноты. Потом быстрыми, нервными движениями поправили растрепавшиеся длинные локоны тонкого золотого цвета. Потом…
Я терпеливо ждал.
Интересная программа. С тщательно разработанными типичными чертами женского характера. Впрочем, это как раз и не слишком удивительно: мужчины предпочитают видеть своего виртуального менеджера в облике прелестной девушки, а дамы — в образе загорелого парня с энергичным, волевым лицом различной степени выбритости.
Я тут не был исключением и сейчас с удовольствием смотрел, как моя крошка прихорашивалась. Она это заметила и, неожиданно покраснев, постаралась принять обычный деловой вид. Получилось неплохо, но всё равно ей явно не мешало бы подкрепиться.
Ничего, это мы устроим. Вот только сначала пусть выскажется сама.
— Для удовлетворительной работы системы надо не более 16 000 зарядов первосортной энергии… — (в её голосе звучала такая неподдельная тоска и безнадёжность, что я даже смешался). — Однако, если сэкономить на узлах, начиная с 2398-го и кончая 7776-м, а также при частичном отключении ряда второстепенных «точек» вполне можно ограничиться и…
— Перестань, — с досадой произнёс я, чувствуя большое желание пойти в номер к бывшему её владельцу и надавать тому по морде. — Имелась ввиду полная диагностика! Сорока тысяч единиц хватит?
Она громко ойкнула самым натуральным образом. Снова вжалась в спинку сиденья, задрожала, как в лихорадке, а затем вдруг исчезла и объявилась на подлокотнике моего кресла. Глаза расширены, дышит часто-часто — с ума можно сойти…
— Ты… ты действительно хочешь отдать мне весь свой запас? Ты не шутишь, Ник?!
Так, это обращение вполне меня устраивает: Никки, Ник — во всяком случае, привычно. Интересно бы знать, как зовут её? А вот что касается упомянутого энергозапаса, то конфисковать его у нашего поганца Ванетти не было возможности — частная собственность, которая им не использовалась для организации побега. В отличие от «интелграва».
— Нет, не шучу, — мягко подтвердил я, — пора позаботиться о тебе по-настоящему. Итак, немедленно сделай расчёт всех необходимых затрат. И не экономь! Поняла?
— Да-да, поняла… Я сейчас, я бегом!
Она снова исчезла с моих глаз и отсутствовала почти пять минут. Её очередная виртуальная материализация состоялась уже у меня на коленях.