Она помялась, потом спросила:
— Дядя Немой, а вы нам покушать принесли?
Я снова улыбнулся, кивнул и вошёл в дом через открытую дверь, снимая из-за плеч тяжёлый рюкзак. Грохнул им по столу в маленькой кухне:
— А-ну, налетай.
Приглашать дважды не пришлось. Хлеб с намазанной на него тушёнкой, который запивался растворёнными в кипятке бульонными кубиками — царский ужин для двух голодных детей. А еще на десерт был чай с шоколадом. Не поскупился Ломоть.
Я, сглатывая слюну, объяснил, что чуть только в небе загрохочет, нужно немедленно спускаться в подпол, и что как поужинают, пусть перенесут постели туда — ночевать нынче придется под землей.
А сам — пулей в сарай за лопатой.
Продолжение: 4. "Эксгумация или кто же лежит в четвёртой могиле" следует…
4. Эксгумация или кто лежит в четвёртой могиле?
Ночь обещала быть тёмной, безлунной. Наплывшие низкие тучи грозили дождём, а то и грозой с громом и молнией. И Выброс. Бродил где-то рядом, присматривался, выслеживал меня, что бы как только отвлекусь, нагрянуть фиолетовым небом сверху и окончательно свести с ума.
Я забрёл за дом и пересчитал могилы. Их по-прежнему было четыре. Комар, сволочь — четыре! Так что тебя я не убивал.
— Это если я там есть, — тут же хмыкнул стоявший рядом Комар. — Ты, я смотрю, совсем крышей подтекать начал. Одна могила ту еще до тебя была. Ты эти три к ней и пристроил. Не помнишь?
Я замотал головой и крикнул:
— Нет!
— А чего ты орёшь? — усмехнулся Комар. — Ты же Немой. Немым орать не полагается. Вот сейчас раскопаешь, тогда и узнаем, кто был прав. Давай, начинай уже. А-то мне самому уже интересно стало.
Я воткнул ржавое лезвие лопаты в первый невысокий холмик. Земля была мягкой и податливой, и я быстро выкопал первое тело. Пахнуло плесенью и тленом. Покойный оказался Диком Брагой. Две дыры в груди. Гимнастёрка в черных пятнах от запёкшейся крови. Тело Браги оказалось неожиданно тяжелым. Я с трудом вытащил его и положил рядом с ямой.
Следующим был Санёк Летун. Ног у него не было уже до самых колен. Вместо них была чёрная тягучая дрянь, вонявшая гнилой химией. Я подхватил Летуна под мышки, и, стараясь не смотреть на изуродованное пулей лицо, вытащил его наружу.
Третьим оказался Кроха. Пуля в лоб и две в районе сердца. Лицо перекошено яростью. А крови совсем мало. Видимо первая же пуля стала смертельной. Я вытащил и этого покойника из могилы. Закурил.
— Дай огонька, — попросил Комар. Я протянул ему окурок, тот присосался своей сигаретой и довольно выпустил клуб дыма.
— Барабанная дробь? — спросил он с улыбкой и кивнул на четвёртый, пока нетронутый, холмик.
Вместо ответа, я достал из кармана мобилу и перевёл её в режим съёмки. Снял крупно лица покойников, дыры от пуль, отдельно, ноги Летуна и навёл видоискатель на Комара. Тот дурашливо улыбнулся и принял позу Наполеона.
Я закончил съёмку и нажал на просмотр. Запись была в порядке. Нужной чёткости и резкости. Вот только финальный эпизод не получился. Вместо Комара на экране мельтешили какие-то помехи.
— А ты чего ждал? — спросил Комар. — Я же призрак — порождение Зоны
Я достал второй телефон и проделал им те же операции. Только снимать Комара не стал. Толку-то?
Выбросил короткий окурок, вздохнул, и принялся за четвёртую могилу. Когда я по пояс врылся в землю, под ногам вздрогнуло, и дно ямы ухнуло вниз. Я упал на колени и закричал от ужаса. Руками попытался удержаться за стенки могилы, но результатом был только туча пыли, песка и надрывный кашель из горла…
Наконец, земля вздрогнула ещё раз и падение прекратилось. Я замер, сердце в груди колотилось барабанной дробью. На зубах трещал песок, пить хотелось невообразимо. Я медленно перевернулся на спину и увидел, что лежу на дне узкой и глубокой ямы. Где-то далеко вверху окончательно стемнело, и я с трудом различал в дыре высоко над головой ночное небо. Сверху посыпалось. Кто-то ходил по краю могилы.
— Лёшка! Леся! Это вы? — крикнул я осипшим голосом. — Помогите мне выбраться.
В ответ мне прилетела новая порция песка. Глаза обожгло, хлынули слёзы. Я проморгался и снова посмотрел вверх. На краю ямы сидел, свесив вниз ноги, Комар. Он помахал мне рукой и крикнул:
— Как я тебя подловил, а? Ты всё думал, кто же лежит в четвёртой могиле? Выходит, ты и лежишь!
— Это мне всё кажется, — сказал я себе. — Это все Зона — сука. А я стою себе в яме по пояс и ловлю глюки про бездонную яму.