И я ел, и ел. Когда мы попили из термоса чайку, Питирим коротко помолился после окончания трапезы. Я залил топлива в бак по полной, чтобы в горах не пришлось заправляться. Мы примерили лыжные комбинезоны. Они оказались просто удивительными. Мало того, что они усаживались по фигуре, так они ещё во время удара уплотнялись, что должно было лыжника предохранить от ушибов и повреждений. В них была масса скрытых карманов. Да и сами по себе они были красивыми: яркие, с косыми геометрическими вставками из ткани с люминесцентным орнаментом для ночной идентификации и отражателями — для дневной. В них мы с Питиримом напоминали астронавтов.
— Замечательные костюмы, — подтвердил Питирим, разглядывая свои руки в сенсорных перчатках. Благодарим брата Ефрема за них!
С каким же упоением я садился в замечательном костюме за руль такого внедорожника! А в Питириме ничего не изменилось. Он одинаково чувствовал себя и в своём верховике, и в этом фантастическом костюме. Но он не забыл свой бэкбэг: пристегнул его на животе как поясную сумку.
Мы тронулись в путь. Подъехали к ручью и вброд по самый бампер пересекли его и поползли медленно вверх. Внедорожник шуршал шинами по осыпающимся камням, цепко и уверенно двигался вверх. Мы преодолели каменистый подъём и въехали в сосновый лес, который рос по всему склону. Дорога хорошо угадывалась. Нельзя было сказать, что она плохая. Наклон немного стал увеличиваться, дорога начала петлять, превращаясь в серпантин. Мы спокойно и равномерно двигались к перевалу, который иногда белел в просветах скал искрящимся светом на фоне хмурого неба.
Глава 8. Допрос еретиков
К вечеру Александр впал в состояние апатии и беспамятства. Он лежал на полу с раскрытыми глазами и не мог пошевелиться. Никто не решался войти, все боялись смутить его. Наконец, Савватий, помолившись, перекрестился, осторожно открыл дверь и сказал:
— Наставник… мы хотели бы послужить всенощную… просим тебя к нам присоединиться!
Савватия растревожило, что Александр не ответил, за столом его не было. Он обернулся на братьев, вошёл в гостиную и увидел Александра, лежащим на ковре. Он быстро обошёл обеденный стол, склонился над Александром и потряс его за плечо.
— Наставник?..
Александр смотрел в одну точку и тяжело дышал. Савватий потряс его снова, но тот никак не реагировал.
— Мой Господь… — с ужасом воскликнул Савватий и начал его трясти что есть мочи. — Отец Александр!!!
Он тряс его до тех пор, пока Александр не вздохнул и не повернулся лицом к нему.
— Любимый отец Александр, — повторил Савватий, севшим от волнения голосом, — мы собрались помолиться… просим тебя предстоять на молитве…
— Молиться? — со странной интонацией переспросил Александр. — Мне пока нельзя молиться… Сначала нужно кое-что сделать…
Он встал и, немного шатаясь, на ходу срывая с себя одежду, пошёл в ванную, включил воду и встал под душ. Он собирал осколки души, нащупывал себя. Горячая вода разогрела застывшую от боли и отчаяния кровь, а холодная — остудила голову. Он обернулся полотенцем и вышел из душа, прошёл мимо притихших братьев, взял свой бэгбэк, достал оттуда пистолет и магазины к нему, взял чехол с винтовкой и отнёс в гостиную. Там он разложил всё на обеденном столе, достал из чехла винтовку и стал разбирать её. Когда он поднял глаза, то увидел, что в распашных дверях стоят Савватий, Максим, Серафим и многозначительно смотрят на него.
— Что ты делаешь, Наставник? — напряжённо спросил Савватий.
Александр опустил глаза и продолжил своё дело.
— В прошлый раз заметил, что магазины тяжело вытаскиваются. Надо осмотреть замок, возможно, нужно смазать.
— Пистолет тоже не в порядке? Он-то тебе зачем?
— Пистолет? Пистолет нужно зарядить…
Он взял пистолет, отодвинул затвор и с мягким металлическим лязгом спустил его.
— Тебе принести одежду? — смягчился Савватий.
— Одежду? — Александр снова как будто выпал из своих мыслей. — Нет, не надо. Я сам.
— Наставник… может быть, ты займешься оружием после молитвы? — осторожно спросил Максим.
Взгляд Александра омрачился. Он поднял на него глаза и сказал:
— Как же я предстану перед Богом, неготовым выполнить Его волю? После последней операции плохо работает сброс магазина… А Господь сказал: «Будьте совершенны, как Я совершенен», но я… я не могу представить Ему себя, как совершенное оружие!
Максим дал знак, и братья вернулись в спальню.
— Дело плохо, — сказал Максим. — Не свихнулся ли он?
— Без паники, — произнёс Серафим. — Мы слишком хорошо знаем Наставника и его сильный дух. Он справится. Подождём.
Действительно, через час с небольшим Александр вышел, облачившись в свежее бельё, поверх которого надел свою священническую чёрную рясу, и простым голосом сказал: