— Анастасия, — немного небрежно сказал Пётр, — мы сейчас будем ужинать. Тебя это не смутит? Потому что нас это смущает. Мы привыкли есть вместе и смущаемся, если кто-то не ест и смотрит на нас.
— Хорошо, я могу пока уйти.
— Нет, что ты. Лучше давай поужинаем вместе!
— Хорошо, я могу… чтобы вас не смущать…
Пётр победно посмотрел на меня. Я понял. Сделал ещё одну порцию и передал её Петру, а он подал её девушке.
— Анастасия, у нас есть обычай благодарить за трапезу. Раз уж ты здесь, может быть, ты к нам присоединишься?
Оказалось, Анастасия уже успела набить себе рот едой. При этой фразе она зависла, вынула изо рта ложку и смущённо отставила тарелку.
— Да, а что нужно делать? — невнятно спросила она.
— Радоваться! — отозвался Пётр и, закрыв глаза, с чувством произнёс:
— Благодарим тебя, подающего радость нам и пищу, тепло огня и уют лесного пристанища! Благодарим Тебя, пославшего нам гостю — Анастасию, и просим благословить нашу трапезу и наше общение.
— Да будет так, — со знанием дела отозвался я.
Анастасия низко наклонилась над миской и её плечики вздрагивали. Похоже, она заплакала.
— Что-то похолодало… — вдруг сказал Пётр. Он повернулся ко мне и подмигнул. — Принеси, пожалуйста, термоодеяла.
Я залез в багажник, нашел пару упаковок серебряных одеял, и подал Петру. Он достал одно и укутал им Анастасию.
— Так нормально? — спросил он.
Настя, не поднимая головы, кивнула. Она не ела.
Пётр подсел к ней поближе и тепло спросил:
— Почему ты не ешь? Не вкусно?
— Почему же… вкусно. Очень вкусно! Я давно вот так вот хорошо не сидела и не ела…
— Не так, а как обычно? — вдруг перешёл в наступление Пётр.
Анастасия вздрогнула и с укором посмотрела на него.
— Извини меня, — сразу отступил Пётр. — Ну ты ешь, ешь.
Чай в котелке вскипел и был разлит по кружкам. Я молчал и с интересом наблюдал за действиями Петра. Он был прямо как тот, кто аккуратно разбирает завалы обрушившегося дома, в надежде найти уцелевших.
Девушка продолжила есть, но уже как-то задумчиво. Пётр передал ей чай. Девушка взяла кружку озябшими руками, задрожала и вдруг… заговорила.
— Я не такая, не думаете… Я не такая!
— Не такая? — переспросил Пётр. — А какая же ты?
— Я ненавижу это, — тихо сказала Настя. — Вернее, я ненавидела это… Но привыкла. Я даже стала думать, что всё делаю правильно. Ведь за столько времени, сколько я предлагала себя, ещё никто не отказался! А вы… отказались… Я сразу поняла, что вы — другие, но не могла это сразу принять и поступить по-другому. Я просто уже не помню, как поступать по-другому. Простите мне мою глупость!
Я был потрясен. Я не ожидал такого поворота, это казалось просто чудом!
Пётр подхватил разговор.
— Анастасия… Настенька, — ласково начал он. — Мы всё понимаем, и тебя ни в чём не виним, ибо нет вины в том, что человек ищет любви и тепла. Ведь человек создан Богом для того, чтобы жить в любви, и поэтому каждому человеку в мире без любви одиноко. И, может быть, ему на душе и полегчало бы, если бы нашёлся кто-нибудь, кто сказал хотя бы хоть одно-единственное ласковое слово и обнял. Но почему-то человек в глубине души считает, что это нельзя получить просто так, он считает, что это нужно только заслужить, или за это нужно заплатить.