— Останови, давай спросим, что она хочет.
Я сбросил скорость и плавно притормозил рядом с девушкой. Пётр опустил стекло и спросил, нужна ли какая-нибудь помощь.
Девушка посмотрела на нас, упёрла руки в боки и отставила ножку в высоком ботинке, одетом на босу ногу. Вообще она была невысокого росточка, с круглым лицом и большущими глазами, стройная, но крепенькая, особенно выделялась копной вьющихся бледно-рыжих волос. На ней была свободная голубая юбка, из-под которой торчали загорелые коленки, и сваливающийся с плеч бежевый свитер. Как-то странно это было, не жарко всё-таки уже. Вдруг девушка запрыгнула на подножку и оглядела нас озорным взглядом.
Так. Понятно. Я наклонился к Петру и тихо сказал:
— Поехали, Пётр, ничего ей не нужно! Это шалава дорожная!
Девушка услышала и быстро среагировала:
— Ну, пожалуйста! Ну, подвезите меня, я заплачу… как обычно!
Пётр пристально посмотрел ей в глаза и медленно спросил:
— Почему то, что ты делаешь, в твоей жизни стало обычным?
Девушка оторопела, и как будто отключилась внутри. Её взгляд остекленел, стал каким-то бессмысленным. Похоже, вопрос Петра вышиб из неё все мозги.
— Я… я не знаю, — справилась со своим состоянием она, и на её лицо вернулось опять глупое озорство.
— Поехали, Пётр, — нервно сказал я и схватился за рычаг коробки передач.
— Погоди, — спокойно сказал Пётр и положил свою руку на мою, чтобы я разжал её. Я послушался, но негодовал.
— Куда тебе надо? — спросил Пётр.
— А куда довезёте, — весело ответила шалава и, склонив голову набок, смотрела на нас, покачиваясь из стороны в сторону, вися на багажнике и упираясь ногами в подножку.
— Хорошо, а потом ты куда?
— Не знаю, — безразлично сказала она. — Как придётся.
— Ты ела? — спросил Пётр.
— Да, конечно. Я не голодна, — девушка улыбалась и раскачивалась на подножке.
— Садись, — сказал Пётр.
— Ты что!!! — возмутился я.
Пётр вышел, открыл ей, как для леди, заднюю дверь, подал руку, чтобы помочь зайти, и запер за ней дверь. Он вернулся на своё сидение, и мы снова двинулись в путь.
Шалава же эта вся извертелась на заднем сидении, очевидно, мучаясь отсутствием к её особе нашего внимания, наконец, высунулась между водительским и пассажирским сидением.
— Ну, и куда мы едем?
— Тебе-то не всё равно, — огрызнулся я. — Едем, куда едем.
Она наигранно надула губы и заткнулась, но ненадолго.
— И вот что, мы так и будем ехать и ехать?
— Да, — весело сказал Пётр, — Но до темноты.
По лицу шалавы, наконец, пробежало хоть какое-то волнение.
— До темноты? — как-то тихо спросила она. — А дальше что?