Внезапно Макс почувствовал бешеную ярость. Ярость, ненависть и еще что-то такое, чего он, похоже, никогда до этого не ощущал. Желание уничтожить. Наверно, от злости на того неведомого оператора, который вот сейчас решал — жить им или умереть. Или от того, что такой весёлый и уверенный в себе Кикимора вдруг стал говорить обречённым голосом. В этот момент Макс уже не слушал своего спутника, он принял решение и впоследствии сам не мог понять, что толкнуло его на такой поступок. Наверное, отчаяние, прозвучавшие в голосе его спутника, когда он сказал — «внешники», стало таким спусковым крючком. Аппарат внешников развернулся как раз в тот момент, когда Макс вскинул оружие и прицелился. В ускоренном режиме землянина скоростной дрон казался двигающимся очень медленно, чуть более быстро летели ему навстречу трассирующие пули из автомата. Увидев, что первые трассы прошли ниже, потому что Макс неправильно рассчитал скорость движения, он слегка довернул ствол выше и… — есть. Крупнокалиберные пули Аша ударили в корпус вражеского аппарата и от того полетели какие-то ошметки. Он качнулся и, разваливаясь на части, беспорядочно упал вниз. Дрон рухнул на землю буквально рядом от спутников. При его падении раздался мощный взрыв, но не один из взлетевших комьев земли или осколков аппарата не долетел до Макса. Максим стоял, продолжая удерживать автомат направленным на место взрыва, до сих пор не веря, что он смог так умело воспользоваться незнакомым оружием, и применил всё то, чему его учили. Хотя, конечно, никто не думал, что ему придется это применять именно так, в незнакомом мире, стреляя по беспилотному аппарату людей. Которые использовали его для охоты на других людей.
— Ну ты даёшь, — восторженно сказал Кикимора, — Я видал клокстоперов и снайперов, но ты крут. Реально крут. Наверно, дар у тебя проклюнулся. А теперь давай бежать. Пока новый не прилетел. И они побежали. Перемещаться по полю быстро было неудобно, но Максим подгоняла мысль о новом аппарате, который, вполне возможно, не получится так легко уничтожить. Но добраться до холма они не успели. Макс с Кикиморой были уже метров в ста, когда из оврага-лога выскочила бронированная машина и понеслась в их сторону. — Вот и муры пожаловали. Совсем обнаглели, так рядом со стабом резвиться. Сейчас пожалеют, — удивительно, но в голосе Кикиморы не было слышно и следа той обречённости, которая слышалась, когда он говорил о внешниках. — Ты давай, беги вперёд и не обращай внимания на то, что рядом с тобой будет. А я здесь их встречу, — и шагнул в сторону. Максим хотел сказать, что он тоже встретит, но вдруг понял, что рядом с ним стоит образ Кикиморы, только какой-то слегка прозрачный. «Голограмма» — сказал про себя Максим, — «точь-в-точь как в стерео»
Макс, как ему было сказано, побежал в сторону холма, но не ускорялся, потому что не знал, как отреагирует на это бегущее рядом с ним стереоизображение его спутника. По усилившемуся звуку двигателя автомобиля муров, он понял, что тот явно ускорился. «Ну конечно, их хотят взять их живыми, поэтому не стреляют пока». Макс каждое мгновение ждал либо выстрела, либо чего-то ещё, что должно было остановить его бег и дать возможность муром захватить его. Но вместо этого он услышал взрыв и понял, что его спутник не зря остался где-то там, позади. И точно, повернувшись, он увидел, что вражеский броневик лежит на боку, а его башня с пулеметом валяется рядом. Языки пламени и клубы дыма вырывались из щелей корпуса. Удивительно, но будто бы какая-то внутренняя программа продолжала действовать у Макса и поэтому он, ни секунды не раздумывая, присел на колено и взял на прицел горящую машину врагов. Готовый стрелять. Готовый стрелять в людей. Секунды шли, но из броневика никто не показывался. Огонь и дым стали затихать, но в этот момент внутри что-то взорвалось и корпус подбросило на добрых полметра над землёй.
— Пошли дальше, чего стоишь, — от неожиданности Максим чуть не подпрыгнул на месте. Рядом с ним стоял Кикимора, обычный, но какой-то сосредоточенный. — Я им гранату прямо внутрь засунул, если только не у кого-то совсем уж великого дара нет, все они там остались. А жаль, мура притащить в стаб здорово было бы, повеселились бы.
В этот момент психологическая подготовка Максима дала сбой и он просто то сел на траву понимая, что никуда больше сейчас не пойдёт. Будто выключился.
— Конечно, — понимающе сказал Кикимора, — живца надо хлебнуть.
И уже привычным движением извлек откуда-то фляжку, открутил крышку и сделал несколько хороших глотков. — Давай Макс, выпей, сразу лучше станет. Максим послушно взял фляжку и несколько раз глотнул живчика. Очень крепкий напиток обжог его горло и желудок, но действительно ему стало лучше.
— Надо быстрее двигаться, потому что эти муры наверняка не одни. Их явно внешники по беспилотникам наводили. На нас или ещё на кого-то. Но почему они так вольготно себя чувствуют неподалеку от стаба, не понимаю.
Через полчаса о броневике напоминал только небольшой дымок, оставшейся далеко позади, за холмом, а Кикимора же всё жаловался о том, что не смогли сходить к аппарату внешников, где точно можно было бы найти что-нибудь интересное. А Максим не думал уже ни о чём. Ему хотелось дойти до какого-нибудь места и там немного прийти в себя. — Ну вот Макс, смотри, почти пришли. Здесь внешняя граница стаба.
Впереди, прочерченная неизвестным механизмом Улья, виделась линия, на которой поросшая неизвестной культурой степь заканчивалась и начиналась другая — с обычной травой и цветочками. Кое-где виднелись невысокие кустарники или какие-то растения, на них похожие. Контраст был настолько резким, что Макс произнёс про себя «действительно, граница». Через эту степь шла дорога, которая упиралась в то, что Максим мог бы назвать форпостом, а здесь это было городком Гудвин. По прямой до него было километров пять, насколько мог оценить Максим, и рассмотреть детали было непросто. Максиму почему то захотелось побыстрей туда дойти, но когда он попытался шагнуть на траву, перейдя таким образом границу, Кикимора его удержал. — Ты чего, там заминировано всё. Видишь, дорога, по ней и идём. Вон там будет первый пост. Обзовёмся и пойдем дальше. Надо рассказать как можно быстрее, что внешники совсем распоясались неподалеку.
Но долго идти им не пришлось. Как только они ступили на дорогу, сразу увидели, что со стороны стаба к ним поехала машина. По мере приближение, Максим с удивлением смотрел, во что превратили местные умельцы обычный грузовик. Весь корпус был покрыт решётками с прикрепленными на них длинными шипами, на месте кабины было собранная из явно бронированных плит какая-то будка, из которой сквозь узкие прорези со стеклами водитель был почти не виден. Сверху на кузове была установлена открытая башня с, насколько Макс мог понять, крупнокалиберным пулемётом. Такие штуки Максим видел фильмах о войне.
Громыхая всем этим железом, машина подъехала к ним и остановилась. В корпусе открылась невидимая до этого дверь, и оттуда легко выпрыгнул весь обвешанный оружием, как уже понял Максим, здесь было принято, мужчина.
— Какие гости к нам пожаловали, — с искренней радостью в голосе сказал он, обращаясь к спутнику Макса. — Какими дорогами тебя к нам занесло, друг?
— Да вот шёл мимо, думаю, дай зайду к старым друзьям. Заодно вот новичка захватил очень необычного.
Собеседник смерил Максима внимательным взглядом и спросил: — Новичок? Ну как тебе в Стиксе, новичок? И не дожидаясь ответа, тут же добавил: — Да ты настоящий везунчик, встретить такого наставника сразу.
После этого будто потеряв к Максу всякий интерес, их собеседник крепко пожал руку Кикиморе и и предложил: — Всё, поехали в стаб. Здесь всё равно поговорить спокойно не получится. — Не получится, — немного сварливо ответил Кикимора. — Ты знаешь, что внешники с мурами у вас прямо под носом резвятся? — Да знаю, — помрачнел стабовец. — Знаю, только боеприпасов мало сейчас у нас. Арта поэтому молчит, кластер, где склад был, в разнос пошёл. Может, вернётся, а может быть и нет. Но разберёмся. — Макс, это Хазарин, мой старый и надёжный друг, — обращаясь к Максиму сказал Кикимора и уже Хазарину, — ты даже не представляешь, какой новичок прыткий пошёл. Он из Аша дрон внешника сбил, причём даже глазом не моргнул. Я, признаюсь, чуток проверить его решил, всё, говорю, хана нам. Так он раз — и одной очередью дрон на землю. Похоже, дар у него раскрылся, то ли клокстопер, то ли снайпер. Надо бы его знахарю показать.
— Покажем, не вопрос, для тебя знаешь же, сделаем. — новый знакомый был явно очень рад встрече с Кикиморой.
А вот Макс только сейчас понял, что ему ещё тогда, после боя, показалось странным. Ну в самом деле, как испуганно звучал голос Кикиморы, когда он говорил о летательном аппарате внешников и как совсем по другому уже по отношению к мурам. Хотя, на взгляд Макса, те представляли большую опасность. Оказывается, это была просто проверка. Проверка его, Максима, как он поведёт себя в сложной ситуации. И он эту проверку успешно прошел. Наверное.
Поездка до стаба продолжалось недолго. Смотреть из машины было нельзя, его спутники расположились рядом друг с другом и о чем-то оживлённо беседовали, несмотря на сильный шум внутри кузова. Макс внимательно озирался кругом, пытаясь понять всё. Устройство кузова было утилитарным, ряд скамеек вдоль кузова и несколько небольших отверстий. «Для стрельбы» — решил Максим, — «снаружи я даже их и не заметил»- Вылезаем, конечная, — Хазарин, судя по тону, сказал какую-то шутку, но Макс не понял, хотя и улыбнулся вежливо. Максим вылез из кузова и понял, что они уже рядом с местным городом.
— Прости друг, но ты знаешь, у нас процедуры для всех одна. Без ментата никто внутрь не входит. Даже рейдеры, которых не было больше суток, все проходят ментата.
— Да знаю я, знаю, параноик у вас во власти. Зато живёт уже долго здесь, этого не отнять, — совсем не расстроился Кикимора, услышав требования друга.
И обращайся к Максу, их новый знакомый сказал, называя его уже по имени: — Макс, сейчас тебя ментат проверит, карту сделает, и пойдем к знахарю сходим. Или пристроим тебя на отдых куда-нибудь, — будто прочитав мысли Макса, уточнил Хазарин. Они все вместе прошли сквозь длинный узкий коридор, который был выложен из каменных блоков и оказались в небольшом закутке, где была дверь. Внутри на стуле сидела обычная на вид, одетая по местной моде в какое-то подобие униформы, девушка, но когда она посмотрела на Макса, он чуть не отшатнулся от дикой ненависти в её взгляде. — Хазарин, ты кого привёл? — спросила она их нового знакомого. — Это же внешник.
Глава 6. Неприветливый стаб
После слов девушки Максим замер, не зная, что ему делать или что говорит. Насколько он уже уяснил из прочитанного и рассказанного тем же Кикиморой, её обвинение фактически означало смертный приговор — внешники были теми, кого ненавидели все. Сильнее только была ненависть к их пособникам и помощникам — мурам, но те хотя бы были такими же, как и другие иммунные. А люди из миров, которые сами пробились в Стикс, которые обладали поистине огромными ресурсами по сравнению с любым стабом и на что они их тратили? На охоту. На уничтожение. Все эти мысли пронеслись в голове Макса очень быстро, но другие люди в помещении в этот момент не раздумывали, а действовали. Поэтому додумывал это все Максим, уже валяясь на земле, прижатый к полу Хазарином. Который начал действовать в тоже мгновение, как ментат закончила произносить свой приговор. Мощным ударом он сбил Максима с ног, одновременно отбрасывая снятый автомат, который почему то у него еще оставался. Но вот дальше всё пошло уже не просто, сказались регулярные тренировки и то, что такой прыти от новичка, даже внешника, тот же Хазарин не ожидал. Чувствуя, что еще мгновение и его руку возьмут в жёсткий захват, Макс ускорился и одним движением вывернулся из-под противника, одновременно оглядываясь в поисках спасения. В состоянии ускорения все действующие лица казались замершими статуями, вот девушка-ментат, она по-прежнему смотрит на Макса, но глаза полуприкрыты ресницами, он видит момент, когда та моргает. Хазарин, из захвата которого Максим выскользнул, всё еще продолжает давить на уже ставшее пустым место, не осознавая, что врага там уже нет. Из дальнего угла комнаты в сторону Максима начинает вскидывать оружие незамеченный ранее человек, одетый как типичный житель Стикса. Но он тоже не двигается. А вот Кикимора в очередной раз удивляет Максима. Он двигается. Двигается, хотя сейчас, когда Максим действует со скоростью, недоступной обычному человеку, скоростью, которая выработана у него тренировками и расторможенным гипоталамусом, его проводник должен выглядеть как все остальные — замершей без движения статуей. Максим начал разворачиваться в сторону выхода, чтобы попытаться выбраться из стаба, куда он так стремился и где его так «хорошо» встретили. Но внезапно Кикимора шагнул к нему, опережая движения Макса, и крепко схватил за руку. В этот же момент сильнейшая судорога пронзила всё тела Максима и его сознание, будто выбитое какой-то силой, стало меркнуть. Он попытался сделать еще шаг и оттолкнуть своего спутника, то новая волна судороги ударила из руки Кикиморы и Максим упал. Упал и потерял сознание. Но уже лежа на полу, всё-таки он успел услышать голос Кикиморы: — «Какой крепкий новичок, два раза пришлось Даром бить, чтобы свалить».
Очнувшись, Максим понял, никогда в своей жизни не чувствовал себя плохо. Идеальное здоровье, присущее всем жителем его Земли, практически не давало сбоев. Конечно, были моменты, когда он был расстроен из-за плохих оценок, нехороших результатов тестов, когда Учитель ругал его за плохую концентрацию. Но это было просто плохое настроение. Один раз он, будучи ещё ребёнком и карабкаясь на дерево, сорвался и сломал себе ногу. Вот тогда было очень больно вначале. Но боль очень быстро прошла, отогнанная изученным на уроках упражнением, а потом ему помогли взрослые, оказавшиеся поблизости, и всё в результате закончилось хорошо. Сейчас же было не так. Ему было больно везде, болело всё тело, и невозможно было понять, где оно вообще не болит. К тому же, в отличие от обычного состояния, сознание к Максиму возвращалось очень медленно. Вот он понял, что он что-то уже ощущает, потом пришла боль, а потом он осознал, что лежит на спине, на скованных чем-то руках и что ноги у него тоже очень крепко примотаны друг к другу. Пытаясь рассмотреть что-нибудь вокруг, он также выяснил, что на глазах у него очень плотная, не пропускающая свет повязка. Рот был заклеен липкой лентой или чем-то похожим. Не закрытыми остались только уши, через которые до него доносился какой-то гул. Внезапно гул как бы отодвинулся и Макс понял, что это он слышит идущий рядом с ним разговор, в котором был и знакомый голос его попутчика, Кикиморы. Сказать по-честному, Макс уже был готов назвать того своим другом, но теперь нет. Не назвал бы. — Да не похож он на внешника, ну не похож. Больше на новичка, но подготовленного к чему-то. Может быть, у них в мире все такие, кто знает. Он вообще из 22 века, сам мне говорил. Кикимора вроде бы как защищал его, Макса, но тогда зачем он его ударил? И чем? Боль, становившаяся слабее, вдруг опять вернулась, стоило Максу подумать о ней. Но он знал, что нужно делать и постепенно сила внушения начала убирать боль. Другой голос, принадлежащий, похоже, Хазарину, был не согласен: — Кик, ну ты же сам говорил, что он вел себя при встрече с Элитой так, как будто уже видел такое. И дрон сбил и вообще проявил себя очень и очень опытным человеком. А как он меня сбросил? Я тоже не пальцем деланный.
— Да он ускорился. Ты же сам видел, он на ускорении работал. Я его только слегка смог опередить, он точно клокстопер. Какой он тогда внешник?
— В нём нет паразита, — сказал вдруг женский голос, — в нем нет никаких изменений иммунного, его профиль как у стопроцентного внешника. Когда они в своих масках. Я их знаю, я была у них в лаборатории. Не знаю, как у него так получается, может хитрый какой-нибудь фильтр где-то стоит. Но я никогда не спутаю их ментокарту. Такой ненавистью веяло от этих слов, что Максим, даже в таком состоянии, впечатлился. И понял, что его дела точно плохи, потому что после этих фраз все замолчали. Макс постарался, несмотря на закрытые глаза, почувствовать ауры находящихся поблизости людей. В голове зашумело от напряжения, но он смог это сделать. Вот совсем рядом уже привычная аура Кикиморы, как он не раз её видел во время их совместного путешествия. Цвета её очень яркие, насыщенные, но их смена говорит о сильных переживаниях. Рядом ярко-красным пылает аура Хазарина, понятно, это злость, негодование и желание действовать. Но всё это меркло на фоне абсолютно черной ауры ментата. Максим уже давно привык судить по ауре о настроениях человека. Хотя злоупотреблять этим считалось невежливым, но иногда быстрый взгляд на ауру помогал настроиться на беседу и выбрать правильный тон. Этому их тоже старались научить, одновременно давая понять, что не всегда знания о людях Земли помогут. Вот и сейчас Макс понимал, что такого он не видел никогда. Будто бы овеществлённая ненависть наполняла этого человека. И что самое ужасное, она была направлена на него, Макса. А он то ни сном ни духом! — Алиса, все знают, как ты внешников не любишь. Но ты всё-таки ментат пока ещё не самый опытный. Ошибки быть не может? Я в Стиксе уже очень давно, я людей чувствую. Не так, как вы, ментаты, но вот надёжный человек или нет, почти всегда понимаю. Я парню проверку делал, когда дрон нас в поле застал. И Макс ни секунды не колебался, стал меня спасать. — Я говорю только то, что я вижу. В нём нет паразита и он до сих пор не иммунный. Такое я только у внешников видела. Больше сказать мне нечего. Судя по тону, ненависти к Максиму в голосе девушки не убавилось- Алиса, тебя никто не винит, ты всё сделала правильно. В любом случае надо его как следует допросить, а уж потом решать, что делать. Сейчас его в камеру, будем ждать Доктора, пусть он его еще проверит и решит, что делать. Хазарин закончил говорить и Макса тут же подняли и куда-то понесли. Удивительно, но такое впечатление, что его нёс один человек или что-то похожее на него, только очень большое и чью ауру он не мог разглядеть. Странно, что его не заставили идти самостоятельно, но потом Максим понял, что все эти миры предосторожности совсем не выглядят излишними в мире, где человек может вот так легко ударить разрядом тока или чем там его приложил Кикимора. Или двигаться ещё быстрее, чем человек Земли в ускоренном режиме. Судя по звуку шагов, вначале Макса вынесли на открытое пространство, похоже, внутрь стаба, но потом почти сразу опять внесли в какое-то помещение. Звуки вокруг стали глухие и воздух значительно прохладнее. Потом его достаточно бесцеремонно сбросили на пол. Глухой низкий голос того, кто принёс его сюда, звучал не очень разборчиво, будто бы слова произносились нечеловеческим ртом.
— Сиди смирно, не дёргайся и я тебе принесу пожрать и попить. Будет бузить, сломаю тебе руку или ногу. Всё равно они тебе скоро уже не понадобятся, а говорить это не мешает. Если всё понял, то я пошёл. Говоривший помолчал некоторое время, вроде бы ожидая, что Максим ответит, но потом наверно, понял, что говорит с заклеенным ртом сложно и, похоже, решил, что молчание это знак согласия. Что-то зазвенело, потом вокруг шеи Макса обернули холодное и, похоже, металлическое кольцо. Щелкнул замок, и потом он услышал, как шаги его носильщика стали удаляться. Внезапно Максиму захотелось смеяться. Он чуть не зашёлся в истерическом смехе, проговаривая про себя «ну надо же как отлично получилось, дошёл до спокойного места». Некоторое время он продолжал лежать и смеяться, давясь сквозь заклеенный плёнкой рот истерическим смехом. Это было правильно, дать возможность выйти своим эмоциям, чтобы собраться с мыслями и силами. Успокоившись, он попробовал поудобнее усесться, но тут цепь, к которой была привязано кольцо, надетое на его шею, натянулась и Максиму пришлось оставить попытки изменить положение тела. Впрочем, через некоторое время он всё-таки смог устроится удобнее, прижавшись насколько можно плотнее спиной к стене и максимально вытянув связанные ноги. После этого и организм, усиленный тренировками и подготовкой, наконец справился с болью от удара Кикиморы и Максим понял, что он, несмотря на все произошедшие с ним события, вовсе даже не сломлен. И готов действовать, пусть только представится ему шанс. Он уже решил, что должен вырваться отсюда и обязательно найти кого-нибудь, кто поможет ему разобраться, почему он получил такой приём здесь. Время шло, но ничего не происходило. Впрочем, Макс не скучал. Он внимательно прислушивался к окружающей его обстановке, старался разобрать по внешним звукам, где он находится, какого размера помещения, в котором его держат. Несколько раз он медленно, не пытаясь порвать, но лишь в качестве попытки определить прочность, натягивал цепь, которой была прикована его шея. И пытался удобнее устроить руки.
Кстати, о руках. Максиму всё-таки удалось, медленно проведя скованные руки по телу, перенести их вперёд. Теперь он мог бы попробовать снять повязку, но не стал делать это, потому что помнил обещание сломать ему руку или ногу, если он начнёт бузить. Вполне возможно, этот термин относился и к попытке снять повязку, проверять правильность или ошибочность своих рассуждений, Максу не хотелось. Максим аккуратно попытался проверить на прочность и те штуки, которыми ему сковали руки. Судя по ощущениям на коже, это был не металл, а что-то похожее на пластик. Гибкая перемычка не давала как следует перегнуть её и он подумал, что значительно легче было бы сломать металлические. Зато ноги были примотаны друг к другу так плотно, что он даже не подумал попробовать их освободить без чего-нибудь острого. Но всё-таки старательно двигал ногами, чтобы не дать крови застояться. Таким образом, коротая время, Макс понял, что сможет порвать цепь, которая держала кольцо. Вот только останется ли цела после этого его шея? Решив оставить эту попытку на самый крайний случай, Макс продолжил тщательно готовить свой организм к возможным действиям, шевеля, насколько это возможно, ногами и руками, двигая туловищем и головой. А потом внезапно он понял, что очень хочет спать. Прижавшись как можно плотнее спиной к стене, позволил сну увлечь себя. И заснул. Проснувшись, Макс почувствовал себя отдохнувшим и даже бодрым. Единственным неудобством были естественные желания, но он решил игнорировать их до самого последнее момента. В конце концов, он же готовился к разным сложным ситуациям, просто они произошли слишком быстро и слишком рано. Сколько прошло времени после помещения его в камеру, Максим сказать мог достаточно точно, чувство времени у него было близко к идеальному. Поэтому, когда он услышал шум шагов, он знал, что прошло 6 часов. Значит, дело шло уже к ночи. Раздался шум открываемый двери, пробухали знакомые грузные шаги и Макс ощутил, как могучие руки приподняли его тело и тяжесть металлические кольца на шее ослабела.
— Какой правильный узник мне достался, — услышал Макс тот же голос, что обещала ему сломать руку или ногу. — Раз ты такой послушный, то сейчас дам тебе еды. И внезапно очень резко с глаз Макса сняли повязку. Максим не был к этому готов. Он попытался максимально уменьшить размер зрачков, чтобы защитить глаза, но яркий свет всё равно в первое мгновение его ослепил. Через несколько секунд Макс оказался готов видеть и смог наконец рассмотреть того, кто стоит перед ним. А рассмотрев, он подумал, что лучше бы повязка осталось на нём. Спокойнее было бы. Перед ним стояло огромное существо, очень похожее на то, что напало на него в лесу и оставило след в виде шрама на бицепсе. Высотой значительно выше двух метров, фигура заражённого, казалось, заполняла всё пространство небольшой камерой, где находился Макс. Единственное, что отличало его — существо было одето в принятом в Стике стиле и на одежде было навешано множество разных инструментов и других непонятных штук.