МАША
Приближалась первая сессия.
Полгода прошли для меня как в коме. Я ничего не чувствовала. Никанор Евграфович объяснил, что из-за неизвестной аномалии мое тело застыло в предпоследней фазе умирания. То есть я хожу, сижу, чувствую боль, разговариваю, страдаю (очень редко и очень слабо), но мне не нужна еда, туалет, сон, хотя вот наличие пота сильно огорчало, но только вначале, потом я стала относиться к этому как к определителю того, что я еще не умерла.
Некромант стал со мной заниматься каждый день после одного случая. На занятиях мне не удавалось прочувствовать магию. Точнее, я просто не понимала, что я должна почувствовать и какое отношению к этому имеют непонятные слова. Я иностранные языки со школы терпеть не могла. А тут вообще какая-то абра-кадабра местного разлива. Я нервничала и потихоньку закипала, аки чайник.
Когда Милолика в очередной раз решила прокомментировать мои «успехи», я от всей души пожелала ей подавиться своей желчью. В тоже время девушка начала задыхаться, из ее рта вырывались какие-то комки грязи, словно их выдавливало воздухом.
Никанор Евграфович сразу ей помог, но попросил остаться меня после занятия. Никто не понял, почему именно меня. Все знали, что я не умею пользоваться силой.
— Маша, как ты это сделала? Ты научилась призывать силу?
— Что? Нет. Я даже не тренируюсь, потому что не собираюсь учить все ваши формулы. ЭТО ГЛУПО. Я их не выучу никогда.
— Но ты что-то сделала?
— Да я просто пожелала ей захлебнуться в своей желчи. Эта гадюка уже достала меня!
— Успокойся, Маша. Возможно тебе и не нужны формулы. Как я сразу не подумал, что русские девушки все делают по-своему. У тебя очень развитое воображение, попробуем поработать именно с этим. Может быть твоей силе проще тебя понимать через мысли и четкие указания, чем через абстрактные формулы. Все-таки ты у нас совсем другая девушка.
Так начались наши тренировки.
Дело пошло гораздо быстрее и проще. Теперь я научилась управлять силой и делать то, о чем здесь даже не догадывались просто потому, что они работали по шаблонам, а я с опорой на сказки, фильмы, книги и собственное воображение. Для меня стерлись рамки того, что я могу и, что хочу.
После занятий, хотя, как можно назвать этот дурдом образовательным учреждением, я не понимала, я ходила к некроманту. Там он ставил абсолютную защиту на двери и стены, оставляя только окно, потому что мне нужен был постоянный доступ к воздуху, и мы занимались.
Сначала я училась чувствовать, но с этим опять же как-то не заладилось. Ну не понимала я, что в себе надо почувствовать. Кроме изжоги я не чувствовала ничего, а в последние недели и ее ни разу не было, так вот не понимала я этого «простого» факта. Поэтому его тоже пришлось пропустить, вслед за формулами и заклинаниями.
Зато удача вернулась ко мне на этапе «представь, что ты поднимаешь землю\двигаешь воздух». Вот с этим проблем не было вообще. Сначала я использовала руку, потом оставила ее только для комбинированных действий.
Когда-то, в детских мечтах, вызванных Аватаром и Гарри Поттером, я мечтала, что смогу управлять огнем, и обязательно поджарю пару-тройку человек. Особенно сильно хотелось подпалить длинные красивые волосы Ирки, которая в третьем классе увела у меня верного поклонника, и он стал носить ее портфель, между прочим, совсем некрасивый, и самого недопоклонника.
Здесь же очень быстро я поняла, что земля плюс воздух, даже круче огня. Я могла передвигаться по воздуху, могла развивать абсолютно нереальную скорость, могла двигать предметы, могла закопать кого-то силой мысли, потушить огонь, засыпать воду, воздушные потоки я перехватывала на раз, как и управление землей. Не могла задохнуться ни в огне, ни в каком-либо пространстве. Потому что кислород есть везде, надо только уметь представить, как высасываешь его из окружающих предметов.
Другим я старалась не показывать своих сил. Хватало того, что за моими тренировками постоянно кто-нибудь да подсматривал, и чего, спрашивается, им в комнатах не сидится. Мне не хотелось, чтобы они знали, что я умею. Ежу понятно, что доучиться мне здесь не судьба. Но вот попытки меня убить я почему-то не исключала. А в таких ситуациях я отлично помню русскую пословицу — предупрежден, значит вооружен. Так вот я не хотела давать такое оружие своим врагам. Тем более, что пользуясь все той же фразой, я часто подсматривала за тем, как работают студенты и преподаватели. Многому от них научилась, хотя что процентов работаю я по своей системе, отличной от них.
Странное дело, на тренировках я не чувствовала боли в ноге и теле, зато выходя за пределы тренировочного поля, вся боль возвращалась в трехкратном размере. Иногда я ловила себя на мысли, что перестаю чувствовать вообще все. Но тогда оставался страх. Страх умереть и не заметить этого. Было жутко понимать, что тело перестает чувствовать усталость и боль. Эмоций тоже почти не оставалось. Любовь? Не, не слышала. Нежность? Даже не смешно. Ярость? Злость? Грусть? Тоска? Веселье? Нет, нет и еще пять раз нет.
Однажды один из подсматривающих решил предложить мне спарринг. Я сразу его вспомнила. Черноволосый. Тот, который мне понравился еще в первые дни. Но снова это его выражение лица, будто я его щеночка прирезала в тот момент, когда с его другом ему изменяла сразу после свадьбы.
Мерзко.
Естественно, тогда я его победила. Не за счет того, что я какой-то супер-боец, нет, просто они здесь дерутся совсем в другой манере. Аристократы, черт бы их побрал. Наши дворовые ребята уже давно бы их прибили. Меня учили драться по-другому. Не ради показухи, коей все здесь занимались, а для защиты и реального нападения.
Мне было смешно наблюдать на боевке, как эти «джедаи» прыгают с кочки на кочку, ползают под сетками и лазят по стенкам. Детский сад. У меня на физкультуре в свое время сложней задания были. Но тут они все мастера, чтоб их…
Иногда Никанор Евграфович вместо тренировок рассказывал о некромантии.
Со временем я перестала шугаться трупиков, которые мы поднимали. Научилась даже использовать их для нападения. Правда только двух могла направлять одновременно. Об армии еще никто не думал. Но для меня и это казалось не просто чудом, но ожившей сказкой! Земляк научил видеть «кукловодские веревочки», которыми я привязывала к себе мертвых, за которые должна была дергать и управлять. Я стала относиться к этому, как к кукольному театру. Наверно, в своем мире я бы посчитала это кощунством, но сейчас мораль ушла куда-то далеко, и даже ручкой мне не махала. Я верила, что мое омертвление результат не только травм, но и отношения ко мне. Я закрывалась ото всех, мое тело — от меня.
Целительство, история, прикладная, бытовая и созидательная магии остались для меня чем-то непонятным. На эти предметы меня не пускали. А я и не рвалась. Убрать мусор и ручками могу, а боевой магией в чистом виде со мной занимался друг некроманта, профессор боевых наук, Максимилиан.
Хороший мужик.
Терпеть меня не мог, также как все презирал, но из-за просьбы лучшего руга все равно терпеливо занимался со мной. Несмотря ни на что, даже радовался моим успехам. Хотя за неудачи я получала так, что иногда хотелось убить его и поднять!
А еще Максимилиан поставил дурацкое условие — занимались мы с ним по ночам. Ну ладно я, мне сон не нужен, хотя он об этом не знал, но сам-то когда спал? Это для меня оставалось огромной тайной.