Глава 4
В мраморном зале алтарной комнаты было прохладно. Николай поежился. Странно, и когда подвал успел выстудиться? Вроде день-то теплый был. Понятно, если бы его на ночь проветрили и он бы весь день прохладу держал. Лед заготавливать тоже не сезон. Да и вряд ли боярин взялся бы в мраморной комнате ледник устраивать. Потому как ледник — это всегда опилки и солома, которым ну вот совсем не место на полу торжественного и сурового алтарного помещения. Откуда же взялся холод?
Андрей Тимофеевич перестал водить руками над алтарем, открыл глаза и улыбнулся.
— Очень хорошо, Коленька. Просто замечательно. Двойные кристаллы — это, скажу я тебе, вещь крайне важная и нужная. Если, конечно, я верно уразумел их дополнительные свойства. Давай-ка, братец, эксперимент проведем. Проверим, так сказать, теорию практикой.
Николай после небольшой паузы согласно кивнул.
— Сейчас постарайся вспомнить имя человека, которого ты знал в той своей жизни. И не только имя. Всего этого человека в памяти своей воскреси, разгляди внутренним взором внимательно, а затем произнеси его имя вслух. Ну-ка?
Николай прикрыл глаза. Яркие образы заполнили сознание, будто торопясь и обгоняя друг друга. Сухой пыльный ветер прикаспийских степей, глиняные дома-мазанки, табун лошадей, скрип ремней и седел, тяжелый запах пожарища. Лязг колодезного ворота, деревянная бадья, заполненная холодной и прозрачной водой…
— Имя? — словно издалека донесся голос Андрея Тимофеевича.
Женщина. Крепко сбитая, с широкими бедрами, мускулистыми плечами будто у пловчихи и удивительно тонкими запястьями. Ладони с мозолями от поводьев. А еще — Николай знал это точно — у нее были очень сильные ноги. Сама-то она была не из маленьких, но при этом силы ног хватало чтобы запросто ездить без седла на бочкообразном владимирском тяжеловозе.
— Имя! — уже нетерпеливо поторопил его Андрей Тимофеевич.
— Нина!
Николай открыл глаза. Его бил озноб, кожа покрылась мурашками, сердце гулко стучало в груди.
— Замечательно! — боярин довольно улыбнулся — Теперь ступай отдыхать. Заодно отогрейся. Не хватало еще тебе застудиться посередине лета! Ну а с утра за завтраком обсудим, что у нас с тобой получилось, хорошо?
* * *
На завтрак картонные кухарки подали горячую пшенную кашу с луком, а на десерт — свежие, только что из печи ватрушки с творогом.
— Попробуй, Коленька! Очень вкусно! — Андрей Тимофеевич указал на ватрушку — правда, я тут немножко сжульничал. Буренка-то у нас только сегодня утром появилась, так что молоко сквасить на творог пришлось с помощью алтаря. Расточительство, конечно, но уж очень захотелось, знаешь ли. Кушай на здоровье!
Николай покрутил в руке пышную ватрушку. Запах свежей выпечки…как же он по нему соскучился! И на вкус тот самый, будто прямиком из детства! Вроде бы обычный творог из обычного коровьего молока, а сколько сразу нахлынуло воспоминаний и эмоций! И еще Николай понял, что ему когда-то до одури надоел козий сыр. Да и овечий тоже. Будто только им и питался долгое время. Интересно, когда и где это с ним было? Стоп. Буренка? Сердце вдруг наполнилось какой-то щемящей тоской.
— Андрей Тимофеевич, а как же ваш вчерашний эксперимент? Ну, это… с именем?
Боярин лукаво улыбнулся.
— А все получилось, любезный приятель! Мне вполне удалось притянуть душу и воплотить ее в одну из наших картонок. Правда, двойной кристалл не весь ушел, вышло там немножко дробных чисел, потому в отдельный камень их не сформировать. Вот и взял корову с теленком на сдачу. Теперь будем ждать, когда Нина твоя проявится. Тебя я, помню, полдня искал по округе.
— А меня вы тоже представляли? Мы с вами были знакомы? Ну, знаете… там?
Андрей Тимофеевич покачал головой.
— Откуда, братец? Я просто наугад попросил воплотить воина. Так-то я ж не знаю никого из живущих. Потому что я и сам не жил никогда.
Николай недоуменно поднял глаза.
— Это как так?
— Ну вот так, мил человек. Я тебе попозже объясню. А вот попробуй лучше кашу. — Андрей Тимофеевич указал ложкой на деревянную миску Николай — Как тебе?
— Обычная пшенная каша. Вкусная, свежая. А почему вы спрашиваете?
Боярин расплылся в довольной улыбке.
— А это еще один незнакомый мне доселе эффект. Зерно из мешка, с которым ты появился можно было преобразовать в другие злаковые. Я вот выбрал просо. Тоже, получается, на сдачу. Теперь у нас два вида злаковых. И пшено. А еще — что самое главное — поташ! Богатеем помаленьку, Николай! Теперь только успевай работников озадачивать.
Николай задумался.