5. Злата Йоркова, она же Голда Гансвид, разведчица (территория военного центра «Д»).
Я стояла на крутом берегу Сафат-реки и бездумно смотрела прямо перед собой. Вокруг неспешно увядала тихая осень, нежно угасал погожий вечер, туда-сюда летал тёплый ветерок, обдувая мои чело, перси и ланиты. Нет, это я не заговариваюсь, а проверяю, не разучилась ли говорить вообще? Вроде, шевелить языком ещё могу, хотя речевой связности поубавилось. А что же вы хочите, Златик, на третьем месяце полного одиночества?
Да-а, похоже, что кроме усмешливого зубоскальства ничего больше не остаётся. Я улыбаюсь − следовательно, существую; самый надёжный признак.
Увы, прошёл почти год, а мы не продвинулись ни на шаг к нашей цели. Это в фигуральном смысле, конечно, а в реальности было сделано немало и шагов, и даже перелётов. После того, как Станислав Ладвин помог мне разобраться с начальным режимом управления объектом «Мета-19», укрытом под химическими водами реки, эту кошмарную преграду удалось-таки преодолеть. Само собой, сей локальный успех я выдала Командору за свой собственный. Но в итоге оказалось, что никаких существенных перемен не произошло − вместо лесной области мы очутились в скалисто-песчаной, вот и всё. Как напрямую попасть в наш вожделенный центр «Д», и где конкретно сам вход, так и осталось загадкой. Не возбранялось, как в сказке, трижды прокричать: «Сим-Сим, открой дверь!», но ничего, кроме эха, далее не последовало бы.
В конце концов, три месяца назад, летом, Густав фон Хётцен принял решение переместить свой звездолёт с орбиты Земли на поверхность планеты. Это было связано с немалым риском, ибо любой участок Терры («веками самый стабильный и надёжный!», ага) мог внезапно угодить под воздействие деструктивных трансформенных сил. То есть просыпаешься в одно прекрасное и омерзительное утро − а под тобой техноблокада, вокруг некроблокада и «трупыри» сверху в придачу. Но иного выхода не проглядывалось, потому как тупо болтаться в космосе столько бездельного времени невыносимо и для самых дисциплинированных десантников.
Импровизированный космодром в миниатюре было решено соорудить неподалёку от моей четвёртой малой станции. Затея вполне удалась, аккуратная посадка тоже, после чего обрадованные, заскучавшие вояки толпой вывалились из «бригантины» наружу и принялись обживаться. В бодрой хозяйственной деятельности прошёл, примерно, месяцок, а потом в очередной раз дала о себе знать проблема неправильной комплектации корабельного состава. В котором при сверхдолгих перелётах (или на удалённых заставах-точках) должно быть не менее трети военнослужащих женского пола. В данном случае их не оказалось ни одной.
Нет нужды говорить о том, как именно приходится укрощать специфическую мужскую физиологию в безвариантных ситуациях, но проблема перешла на иной уровень, когда выяснилось, что девицы на Земле всё-таки существуют. То, что девица была пока в единственном экземпляре и принадлежала лично начальнику, со временем никого не остановило бы: я уже на второй день была вся засыпана всевозможными комплиментами, а на пятые сутки мне буквально не давали проходу. Командор живо сообразил, к чему дело идёт, и самолично перевёз меня за Сафат-реку, где и оставил вдвоём с гравикатером. Очень мужественное для него решение, поскольку мы как-то незаметно крепко привязались друг к другу.
Но если в личном плане всё обстояло для меня «зер гут», то больше похвастаться было нечем. Наш конечный уточнённый замысел − прихватить наудачу чего-нибудь ценного и временно свалить из этого малопонятного «созвездия Швали» − с хрустом обламывался в самом финале. Военно-истребительные сокровища лежали в буквальном смысле под ногами, но оказались неподъёмными, как та самая мифическая сумка Святогора. В которой по преданию была вся тяга земная. Мы на подобный приз уже давно не претендуем, нам бы чего полегче, но…
Я вздохнула и в последний раз с грустью глянула вниз. Чёрный трёхсотметровый полукруг Сафат-реки грозно блестел в лучах заходящего солнца, а за ним на многие мили расстилался мёртвый лес с «паутинкой» внутри — очередной системой ловушек. Ровно дважды в месяц строго с 8-10 и до 9-50 утра всё это теперь можно было пройти, а вот дальнейшие действия? Гениального Стаса бы сюда; осмотревшись на месте, он вполне мог бы подсказать что-нибудь дельное. Или даже эту ужасную Юрико − тоже ведь много чего полезного знает. Да хоть и глупую Эльзу − просто совместно выпить и потрепаться на ночь глядя! Кажется, я незаметно подошла к тому возрасту, когда одной самой себя для победы явно недостаточно.
Ладно, завтра нас будет двое и аж на целых три дня. «Окошко» в системе всех запретительно-убойных блокад открывается в очередной раз, и меня намерен навестить мой не герой, но любовник. Чтобы, значит, подбодрить ну и переспать. Ни от того, ни от другого не откажусь − зуд, хоть часы считай до встречи! Из крутой разведчицы и прямо в суетливые обывательницы, да…
Ожесточённо и унизительно плюнув в реку (не пресловутый колодец, водицы нипочём не испить), я повернулась и стала спускаться вниз. Передо мной в почти правильном овале невысоких, скособоченных скал лежал участок самой натуральной пустыни полуторамильного диаметра. Камни, песок и камни вперемешку с песком − больше ничего примечательного не было, да и это уже стало для меня скучнейшей обыденностью. В самом центре убогого пейзажа стоял мой верный вездеход и с натугой заряжал изобретённые Ладвиным-младшим некие «солнечные батареи». Пока получалось плохо и по крохам в течение дня, но и этого хватало на скромные попить-поесть. Помыться уже не получалось, а походный сухой вибродуш мне натурально осточертел. Да и длительное употребление для кожи вредно…
Блин, и вода рядом, а без толку! Два блина, и солнце шпарит вовсю, а энергией толком не запасёшься! Какое унизительное существование!
Хватит, Голдик, ты ещё заплачь. Пусти слезу горючую и похлюпай носом. Покойной мамочке ещё можешь с надрывом пожаловаться. Ну и Нордическим богам этой планеты помолиться. А результат будет одинаков — то есть никакого.
Но с энергией и правда дело швах − её банально неоткуда пополнить! Ёмкости моего «цветка» почти пусты, до Базы далеко, да и у четы Инфантьевых фиг чего выпросишь. А резервы командорского звездолёта тоже не безграничны, особенно если не трогать ударный арсенал боевых энергомётов. А его транжирить нельзя, мало ли что?
Очередная дурацкая ситуация. И выхода из неё не видно. В принципе, я свои обещания выполнила, остальной честолюбивый груз пусть тащит милейший герр Густав, но… Но вся фишечка в том, что я покамест должна ежедневно и ежечасно доказывать ему свою полезность! А порой и незаменимость, иначе не попасть мне в его аристократический клан даже на секретарскую должность. А ведь рассчитываем мы, госпожа Голда Первая, на большее, гораздо на большее…
Поднимаясь каждый день на скалу, я успела протоптать заметную тропинку, однако внимание ослаблять не следовало. Полсотни метров значительной крутизны плюс осыпающийся под ногами грунт требовали аккуратности при движении. Особенно вниз. Порой так и подмывало обзавестись каким-нибудь прочным посохом для высотной ходьбы, но эта мысль была настолько унизительной, что я её тотчас отбрасывала. Примеряться к образу старой бабки не следовало даже наедине с собой.
Я, северянка по рождению, терпеть не могла сухие, безводные пространства, и вот одно такое мне и выпало по закону подлости. За эти месяцы я и Командор со своими людьми исходили эту пустыньку вдоль и поперёк и облазили сверху донизу, но никаких потайных ходов не обнаружили. В ход шли поисковые металлоискатели, инфрадатчики, тепловизоры, энергощупы, гравилокаторы − всё бесполезно! Да, в разных местах под землёй имелись значительные пустоты, но это была самая общая информация, без малейшей конкретики. Густав фон Хётцен собирался пустить в ход последнее средство − бурение почвы производственным энерлазером, который ещё требовалось снять и доставить со звездолёта. Я не стала возражать, хотя присутствовать при подобном эксперименте ни за что не согласилась бы.
Уступ за уступом, бочком и с поворотом, скользя и приседая − так я добралась к подножию скалы. Вслед за мной скатились несколько мелких камешков, и снова стало тихо. Мой гравилёт был отчётливо виден − овальная матово-серая шкатулка на песчаной морщинистой ладони − и я, медленно бредущая к нему, как мелкое насекомое в поисках пристанища и пропитания. И то, и другое пока было в наличии, хотя жратва разнообразием давненько уже не отличалась, а деликатесами вообще не пахло. Тут и неприхотливая зверюшка заскучает, не то что человек.
Я неторопливо и методично переставляла ноги по жёлтому мелкому песку, который сам собой за мною разравнивался. Это не шибко нравилось, а порой и пугало, так как подобное свойство было характерно для так называемой «нулевой субстанции смерти», отдалённо сходной по способу уничтожения с нашей кремацией. В результате её воздействия плоть быстро превращалась в густую, однородную массу наподобие серой пыли, но вся жуть в том, что возможен был и обратный процесс восстановления. И не в первоначальной, полноценной форме, а в мёртво-живой, если можно так выразиться. Моему Командору пришлось с этим столкнуться на третьей малой станции, когда Дюнштайн дистанционно там спровоцировала нападение оборотней. Тяжеленько ему пришлось: отбивался вместе с витязями всю ночь, а наутро не нашёл ни единого поверженного врага, одну только тяжёлую пыль. Не исключено, что нечто похожее шуршит сейчас и под моими сапожками. Остаётся лишь подать неведомый управляемый сигнал, и…
Я резко затормозила невдалеке от машины и машинально опустила руку на бластер в поясной кобуре. Главная дверь салона была раскрыта настежь.
Я не шифровала замки перед уходом (зачем?), но просто так взять и открыть их абы кому не под силу. И дистанционка уж точно не поможет. Значит?
Бластер доставать не имело смысла − в схватке на ограниченном пространстве мог выручить только парализатор, которого у меня не было. В качестве психологического воздействия моё оружие годилось разве что для устрашения дикаря, а таковых на материнской планете не наблюдалось. Чтобы проникнуть в гравикатер, нужно хотя бы немножко знать математику…
Я осторожно приблизилась сзади. Прислушалась и оторопела: изнутри доносились хруст и смачное чавканье! Кто-то сидел там и кормился за мой энергетический счёт, паскуда!
Мои ноги сами собой включили ритмику прыгуна в длину и в высоту одновременно и одним отчаянным скачком переместили меня в салон. Правая рука не менее быстро включила освещение − на этом скоростные движения закончились, и наступила фаза полного ступора.
На одной из нижних откидных кроватей с удобством (ногу за ногу и развалившись) расположилось странное существо, больше всего похожее на ожившую куклу в небольшой человеческий рост. Или пýгало. Красное атласное платье выше колен, из-под него торчат две ноги − одна женская, вторая костяная, но обе в ажурных кремовых чулочках на старомоднейших подвязочках. Руки нормальные, на каждой по нескольку металлических браслетов с дешёвыми стекляшками; на впалой груди гранатовые бусы в четыре ряда. На голове багровая в белый горошек косынка, вместо лица − безвкусно разрисованная маска: густо намазанный рот, два ярких румянца на щеках идеально круглой формы, невидящие чёрные зрачки в окружении торчащих в разные стороны двухдюймовых ресниц… И эта карикатурная уродина действительно сидела и жрала моё шоколадное печенье!
За свою сознательную жизнь я побывала во многих убойнейших непонятках. Вести себя приходилось по-разному, но общим было одно: требовалось поначалу не выказывать удивления. Поэтому пришлось неторопливо раскрыть койку напротив, сесть на неё и уставиться на хамскую гостью из ниоткуда злым взглядом. К сожалению, это никак не подействовало, и оставалось лишь рявкнуть во всю мочь:
− Не трожь мой последний десерт, зараза!!
Существо от неожиданности поперхнулось и закашлялось, на секунду показав рот, полный острых, блестящих зубов. Затем оно обиженно надуло губищи и ответило скрипучим голосом:
− Ничего себе, гостеприимство! Даже чаю не предложила! Хотя в последний раз пришлось лакать такую бурду… Кстати, можешь называть меня Аленькая Прелесть. Как видишь, я отменно соответствую образу: цветовая гамма подобрана точно и со вкусом! Правда, трусики у меня голубого колера, других не нашлось…
С этими словами она картинно приподняла подол оборчатой юбки. Я посмотрела и сказала: