− Черти бы вас взяли, заговорщики проклятые! Подняли ни свет ни заря, − усмешливо сказала она и мяукающе потянулась. − На дальнем выходе для вас была подготовлена тёплая встреча; я спокойненько ожидала, когда ко мне приведут четверых дурачков на допрос с пристрастием − мой обер-егермейстер как раз разыскал в архивах очень занятную пыточку под названием «испанский сапожок»! Как вдруг мою бестолковку посетила ужасная мысль: а что если выход имеется не один?! Выскочила из кроватки, бросилась к компьютеру, включила дубль-сканирование со всеми возможными дополнительными параметрами… И не ошиблась: вот он, родимый и несвоевременный! Охрану из поселения витязей вызывать было уже некогда, поэтому ринулась на перехват сама, даже корону забыла напялить. Ну и мальчика своего на всякий случай прихватила, ибо недалече отдыхал. Где ты, паренёк мой любезный, покажись!
Стоявший чуть поодаль второй воин понимающе усмехнулся и вышел на свет. Авель Птицелов, Ястреб.
Я был с ним знаком − именно он год назад встретил меня в диком лесу и привёз сюда. Ничуть с той поры не изменился: такой же грузноватый и простецкий на облик. Мужик-вахлак-сопли в кулак, ага.
Один из трёх сильнейших воинов планеты. В своём постоянном охотничьем костюме, правда, без пояса и регалий. А перчатки такие же − страшные, грубые, видавшие виды.
Путь к спасению, на поверхность, где нас ждали, находился прямо за их спинами − уже знакомая пульсирующая чернота. Но хоть и близок локоток, а не укусишь и даже не лизнёшь.
Они опередили нас на считанные минуты − Самозванка не врала, её действительно осенило в последний момент. А Ольду стоило бы выругать за недогадливость: в самом деле, из Малой Стрельчатой Башни потайной ход есть, а из Большой Стрельчатой такового не имеется?
От нас, слабосильных людей, ничего теперь не зависело − решение принимали «охотницы». Они не колебались ни секунды: склонившись ко мне, Мина шепнула:
− Как начнём, так не зевайте. Ловите момент − и мимо бегом, со всех ног. Да помогут вам Северные Боги!
В её кулаке сверкнул кинжал хваткой вниз, точно такой же появился и у Куницы. Их фигуры словно бы подсветились тьмой изнутри − и то же самое произошло с телом Хельги!
Вот оно как… И у неё имеется «истинная сила»? Ну да, сестра знаменитого Мстислава, что тут удивительного.
− Ястребок, ты уж возьми на себя эту деревенщину с косичкой вокруг шеи, − сказала Самозванка, кивая в сторону Энки. − А я разберусь со второй лесной тварью. Повзрослела, уродка-негодница, заматерела… Не придушили вовремя − ладно, сейчас поправим!
И она ринулась на Медянку, а Куница встретила атаку Птицелова. Под страшный скрежет металла о металл Ольда взвизгнула и присела, зажав уши − нашла время… Я схватил её подмышку и оттащил в сторонку. А потом просто вскинул на плечо, головой вниз за спину.
Смотреть и соображать, кто кого, было некогда − я «ловил момент». И поймал его, когда сражающиеся отступили к стенам, оголив центр. По нему я и промчался к заветному выходу с моей золотоволосой красавицей на руках.
Второй раз, да. Впервые нёс её чуть ли не на убой в генераторской на малой станции № 3. Но тогда она полностью владела собой, а теперь…
Нет, и сейчас в норме! Вывернулась, соскочила на пол − и пальцами по невидимым цифрам на стене шлёп-шлёп-шлёп! Раз, другой, третий… А затем хвать меня под руку и с новым визгом головой вперёд, в жуткое «отражение»…
Мы не прошли, а буквально продрались наружу − на порыве, в отчаянии, как сквозь лютую метель с закрытыми глазами. Вывалились в какой-то тамбур на двадцать шестой секунде − целые, но без сумки. Посильная жертва этим самым, Северным, наверное.
Посидели чуток, отдышались, бессмысленно глядя друг на друга. И двинулись дальше, но уже прилично пригнувшись и почти впритирку со стенами. Под ногами были уже грубые камни, кое-где земля. И темнота со всех сторон.
Через минутку-другую такого скрюченного хода моя вытянутая вперёд рука уткнулась в металл. Сзади ударил снопик белого огня: это Ольда сообразила включить своё «световое перо» в режиме фонарика. Поздновато догадалась… впрочем, мне вообще в голову не пришло.
Очередная дверца, надо полагать. Последняя. Пусть её вскрывает снова девушка − особой надобности в мужчине не видно.
На сей раз обошлись без утомительных цифровых комбинаций − хватило простого нажатия с задержкой в самом верху справа. И сразу же посветлело: на уровне груди открылось большое отверстие с неровными краями. Небольшая внешняя маскировка, как и значилось в описании.
Осень, раннее северное утро…
Я без особого труда выбрался наружу и вытащил девушку. Перед нами расстилался не просто густой лес, а непролазная чащоба − корни, ветви, сучья, листья… А позади со всех сторон нависали невысокие скалы и чернел вход-выход подземной трассы. Он останется в таком состоянии ещё пятнадцать минут, потом автоматически закроется.
Теперь опять вправо, по каменистой тропе над глубоким оврагом. Спуск в него должен быть через пятьдесят шагов − всё так и получилось, я зачем-то считал.
Снова тропка, уже естественного почвенного вида − длинная, но не слишком крутая. Нас должны были ждать в самом низу.
Так и произошло к изрядному моему облегчению. Гравикатер находился на дне оврага, возле быстрого ручейка. Перед ним стояла незнакомая светловолосая девушка в современном походном комбинезоне и вглядывалась в сумрачный лес. Заметив нас, она вовсю замахала руками.
Охотница Тея, старшая Рысь, кажется? Я не ошибся − так она и представилась, когда мы подошли. А ещё добавила не без восхищения:
− О, богиня Фрейя, какой же вы красивый мужчина! Теперь я понимаю Энку… Ах, простите, Ваше Высочество!
Она опустилась перед Соломинкой на одно колено и склонила голову. Мне казалось, что сейчас не до церемоний, однако была выдержана пристойная пауза, после чего подданную подняли, поцеловали в лоб и пообещали:
− Я тебя запомнила: будешь первой фрейлиной при моём дворе… надеюсь, у меня когда-нибудь будет настоящий королевский двор. А теперь в машину. Ждём полчаса, потом уходим. К сожалению, побег не совсем удался, сейчас расскажу…
За рулями гравикатера находился Станислав Ладвин, кто бы мог подумать! Слегка располневший, а в остальном не изменившийся. Разве что самодовольства чуть добавилось, что и отразилось в его словах: