Возле машины я тщательно окатила свои руки и ноги струёй сжатого воздуха и только тогда уселась на водительское место. Сняла, наконец, выручивший меня гермошлем и достала маленькую серебряную фляжку, подарок моего Никки Коревича. Внутри темнел его любимый ром, и я с невероятным удовольствием глотнула. Чуток подумала, повторила − ах, как славно и накатило, и пробрало!
Честно заслуженная мной внеочередная порция, жаль волчка нельзя угостить. В принципе, бой оказался несложным, двое на двое. Хотя даже при минимальном численном перевесе у противника исход мог получиться иным и печальным. Но вервольф однозначно уцелел бы, задействовав в крайнем случае защитную функцию «стальной скелет». Эффектное название, но без какой-либо стали или пластика в натуре. Биологических тонкостей не знаю, но его так просто не задушишь, не убьёшь. Не раз выручал и в куда более трудных ситуациях, зверятина ты моя, ненаглядная! Технически на меня настроенный, что крайне существенно. Непременно заберу его с собой, когда настанет время возвращаться в родные пенаты.
Неспешно отъехав на пару десятков метров вперёд, я обернулась, вскинула перед грудью толстую трубку с тем самым белым порошком и, немножко рисуясь, метнула с торца «искорку». Мгновенно место схватки окутал плотный туман, послышалось характерное шипение. Я сразу же увеличила скорость.
Так называемая «сухая кремация», местный ускоренный вариант. Надёжнейшая штука: через полчаса ни следов, ни улик. Мы, правда, не преступники, но всё равно приятно. По-ря-до-чек.
Потянуло в сон − я забыла, что алкоголь меня почему-то нисколько не возбуждает, а крепенько так успокаивает, не хуже снотворного. Увы, полноценно заснуть в сидячем положении не получится, но слегка подремать не возбраняется. Сигнализаторы выведены наружу, серенький охранник бодрствует внутри, автопилот исправен, трасса прокачана и опасаться нечего. А дважды подряд одинаковые подлянки здесь не случаются…
Будто на заказ нас снова вынесло на открытое пространство − какое-то время вокруг дышала чёрная пустота, и лишь светящийся рельс исправно указывал путь тонкой люминесцентной линией, таявшей вдали. Один раз лицо освежил порыв прохладного ветерка, но это не могло быть выездом под открытое небо. Ни звёзд, ни луны, а как же наверху без них?
Я вновь представила себя со стороны: маленькая женщина с большой остроухой собакой под боком в дурацкой полуоткрытой коробке, словно бы летевшей в некой подземной невесомости. Было в этом представлении что-то унизительное, как будто я не работала прилежно все эти годы, а маялась деятельной дурью ради надуманного рейтинга и энергетической зарплаты. А вот на Терре абсолютно все блага бесплатны, и я, параллельно с Алиной, давно уже установила причину сей фантастической халявы. Но до способа так и не добралась, поэтому и продолжаю мотаться туда-сюда под землёй и на земле. Вправо-влево-взад-вперёд-вверх-вниз…
…Я очнулась − вернее, меня очнули путём прикосновения к щеке холодного, влажного носа. Машинка прочно стояла на одной из моих промежуточных станций, в закутке, на коротком рельсовом отводе. Ага: я незаметно отключилась почти на два часа и докатила до финиша без забот и очередных злоключений! Хорошо, но и немного тревожно за свой легкомысленный организм, вздумавший без спроса отдыхать в неопределённой ситуации. Какие-то несчастные пятнадцать лет назад сидела бы, бодрая и весёлая, с распахнутыми моргунками хоть всю ночь, а вот теперь не получается. А что будет ещё через столько же, и подумать страшно.
Убедившись, что хозяйка в норме, Скель соскочил на гранитный пол, махнул пару раз хвостом на прощание и исчез в коридорной темноте. Его можно было вернуть в любой момент и не только отсюда (дежурный ульт-свисток и днём, и ночью висел на моей шее вместо сентиментального медальона), но к чему заставлять моего зубастого дружка в очередной раз «прыгать», если это ему не по вкусу? «Постоянно заботьтесь о верных, и вам воздастся» − недурная заповедь, жаль не в тренде. Самое главное, что адресат заботы указан точно, без всяких неопределённых «ближних» и «дальних».
Я встала, с удовольствием потянулась. Обесточила всю подвижную систему, отсоединила автокарту, закрыла створки дрезинной кабины, поставила защиту. «Ой, да кому это нужно!» и «Ах, и кто сюда забредёт?» − к сожалению, эти оптимистичные восклицания вне дома опровергаются порой весьма быстро и жёстко.
Камера «прыжка» находилась неподалеку в глубоком колодце с ребристой, тяжеленной крышкой. Её ворочать было сущим мучением, а ставить изнутри на место вообще не женским делом. Я подметила, что в этом мире обожали всяческие неудобства − особенно для подчинённых и при выполнении ими грязных работ. Непростая задачка историку, а также психологу. Смириться трудно, а приходится терпеть, куда денешься.
Спустившись по проволочной лесенке на самое дно, я перевела дух и от души ляпнула ладонью по стене − «немного к северу и чуть повыше уха», хи-хи. Тоже дурацкая идентификация личности. Вообще подобного сочетания легкомыслия и серьёзности, безалаберности и предусмотрительности я нигде ещё не встречала.
Стена послушно раздвинулась и впустила меня внутрь огромного стеклянного стакана, даже многочисленные грани имелись. А вместо наклейки с маркером изготовителя − путевое меню. Правда, из десятков пунктов мне были доступны лишь три яркого зелёного цвета, но и за это следовало поблагодарить неизвестных конструкторов. Иначе пахать бы мне и пахать на своей дрезине ещё с треть суток по совсем не прямым направлениям до цели. А сейчас вот она − крайняя правая кнопочка. Нажимаем, дожидаемся появления мигающего знака вопроса (дескать, а вы уверены?), и жмём вторично. И-и…
И ничего особенного. В смысле, вообще: абсолютная темнота при совершенно относительном времени. Для меня «прыжок» в искусственно смоделированном подпространстве фактически мгновенный, а в реальном мире проходят минуты и часы. Сейчас узнаем точно.
Темнота из полной стала сперва сероватой, а после сумеречной. Так и хочется сказать в завершение: «Пол под ногами дрогнул…», но устойчивость оснований переброса была незыблемой. На редкость удобно-комфортно.
И очень знакомо! Классическая «обманная» нуль-транспортировка в мегаполисах Внешнего Космоса. Вот, значит, откуда наша наука пошла? Плюс «болевые камеры» для господ палачей по убеждению как «Элиты», так и «Союза». Короче, взяли от материнской планеты самое необходимое…
Цифры на дисплее «хронометра жизни», вживлённого в запястье моей левой руки, и застывшие на «03–45» бешено завертелись, слились в аляповатое пятно и через секунду преобразились в «09–09». Шесть часиков как один миг − впечатляет, привыкнуть к такому невозможно.
Так-с, а теперь снова по вертлявой, скрипучей лестнице предстоит карабкаться − опять же, чтобы служба не казалась чем-нибудь сладеньким. Хорошо хоть наверху вместо чудовищной крышки устроена вполне современная маскировочная перепонка, которая пропустит идущего снизу без всяких хитромудрых паролей. Вполне цивилизованные места: двадцать седьмой уровень, прямо под Древнейшей Башней − точнее, под её развалинами. Заседающему в них королевскому Совету сие неведомо, и слава всему нордическому пантеону. Иначе бы орали про возможный заговор на каждом своём бестолковом совещании. Удивительно, до чего бюрократы всех времён и народов обожают преувеличивать собственную значимость! И ведь искренне верят в свою полезность и даже незаменимость. Вот уж определённо: кто умеет, тот молча делает, а кто не умеет, тот громогласно учит…
Выбравшись на свой 27-й уровень (ага, живу я тут!), знаменитая разведчица высочайшего рейтинг-класса «Орден Легендарных», урождённая Кэролайн Ролль, направилась усталой, трудовой походкой к личной комнате. Она размещалась в самом конце типичного каменного зала, невероятно похожего на гостиничный: вход-выход, псевдофакелы на стенках и между ними ряды одинаковых дверей. Правда, все они находились в скрытом состоянии − для активации требовалось в очередной раз задействовать свою ладошку в качестве сканер-отпечатка. Ко мне доступ имела и парочка близких людей − типичная игра в полное доверие с моей стороны, это полезно. А свои секретики я храню в более неприметном месте.
Перед тем, как войти, я по привычке вместо ладони сначала приложила большой палец и включила «глазок». Оказалось, что не зря: «близкие люди» сидели у меня за столом в полном составе − Никомед Коревич и Уэнди Норманн. Причём они неотрывно пялились друг на дружку с крайне подозрительным и сердитым видом. Ладно, не поубивались на вчерашнем рискованном свидании − уже хорошо.
При моём появлении эта кисло-горькая парочка одновременно вскочила с выражениями искренней озабоченности на лицах. Понятно: мой комбинезон был в таком внешнем состоянии, словно его владелица после пьянки всю ночку ползала по помойкам. В тщетных поисках выхода хотя бы на свалку. И запашок соответствующий…
Я по-прежнему не знала, как правильно с ними себя вести, и поэтому придерживалась единственно верной стратегии, то есть не притворялась вообще. Обмануть всё одно не обманешь, а вот обидеться могут. К чему понапрасну портить настроение и другим, и себе?
Удивительно, но мой безобидный вопрос: «И давненько здесь сидим, голубки?» привёл обоих в состояние приличного замешательства. Наконец Коревич мрачно сказал:
− Я пришёл сюда сразу после нашей идиотской встречи на одиннадцатом уровне. Точнее, после того, как отнёс Аллою в реанимацию и убедился, что с ней всё в порядке. Хотя какой там, к дьяволу, порядок: твои демоны ей руку начисто отгрызли! А эта дура, − (мрачный кивок в сторону Уэнди), − засела тут ещё раньше. И уходить не желает! Стóит на это намекнуть, как сразу же ножик достаёт и ногти им чистить начинает… Одной рукой на этой же самой руке! Какая она разведчица − наёмная убийца по призванию! И ради удовольствия!
Я понимающе покивала и перевела укоризненный взгляд на абсолютно невозмутимую Королька. Та пожала плечищами и спокойно ответила:
− Как-то в стародавние времена в тихой деревушке к хозяину придорожной корчмы явился некий мужчина с двумя мечами и кинжалом за поясом и сказал: «Перейдём сразу к делу: я беру недорого − по пять золотых с головы. Если старика, то на десять серебряных дороже; по детям не работаю. Кого конкретно вам надо завалить?» Ошеломлённый корчмарь, заикаясь, проблеял, что налицо некое недоразумение, а у него и в мыслях не было… «Но вы же дали объявление: требуется "мастер по резке" и срочно?» − с раздражением спросил гость. − «Да, конечно, но я собирался всего лишь заколоть свинью. Сам я старенький, уже не под силу…»
Никомед возмущённо зафыркал и демонстративно отвернулся. Я примирительно улыбнулась:
− Всё понятно: заключая контракт с «Пташкой», нужно внимательно знакомиться с техническими особенностями её работы, набранными в тексте, как водится, очень мелким шрифтом… Расскажите кто-нибудь, что произошло?
Рассказать вздумали сразу оба, причём начали абсолютно синхронно − ткнули друг в друга указательными пальцами и обвиняюще воскликнули: «Это ты во всём виноват (виновата)!» Примирить их так и не удалось − пришлось выслушивать разнохарактерные версии скорбных событий со взаимоисключающими уточнениями. Сошлись они только в одном: Алина Дюнштайн с рождения психически больна, и её давно пора деклассировать.
− А как насчёт спасения твоей жизни? − мягко спросила я. − Если бы не проведённая ею блестящая медицинская операция, то…