Филя предпочёл не поддержать мой жизнерадостный настрой и продолжил молча сопровождать. Не сказал бы, что молчание, возникшее между нами, было каким-то «тяжёлым» или «нагнетающим». Никакой угрозы не исходило от этого человека, но каким-то шестым чувством я предчувствовал в случае неудачи скорую и очень болезненную расправу.
Перед дверью в кабинет спрятал улыбку за постной миной. Ни к чему лишний раз нервировать такого человека, как Седой. «Смех без причины — признак дурачины, да? Хм...».
Постучал три раза, дождался могучего начальственного кашля, вошёл. Охранник прошмыгнул следом. Только увидев меня в компании Фили, Седой сказал:
— Оставь своего дуболома за дверью, не создан он для того, чтобы слушать, о чём взрослые дяди толкуют.
Без лишних слов Некрофил вышел из кабинета. Я же, наоборот, прошёл к любимому стулу по левую руку. Уселся, уже хотел было вальяжно закинуть ноги на стол, но вовремя опомнился.
— Входишь во вкус хорошей жизни, как я посмотрю! — заметил попытку Седой. — Мне тут Босяк рассказал уже во всех деталях твоё знакомство с коллективом и про первого крестника не забыл упомянуть. Жутко неправильный ты мур и давно на самом деле пора тебя отправить на перезагрузку, но попутно ты удивительным образом сколачиваешь вместо с деревянным макинтошем себе авторитет. Неправильно могут понять, всё-таки помощи было значительно больше.
— Благодарю за то, что решили оставить меня в живых, но это не основная тема разговора, я прав? — по тому, как Седой себя вёл в разных ситуациях, можно понять, когда его можно и нужно перебивать, а когда стоит поглубже засунуть свой язык и ждать, когда тебе разрешат говорить. «Сейчас как раз первый случай».
— Да, ты прав, но важная. Ибо команду тебе дали не для того, чтоб ты проявлял свои садистские наклонности.
— А для чего же ещё давать команду психу, который недавно слетел с катушек на мероприятии по поводу...
— Я знаю, что ты скажешь, — резко перебил Седой. — Не для этого. Поверь, был бы у меня выбор из кадров, которым можно доверить больше, чем тебе, я бы доверил! Но Босяк нужен в стабе до тех пор, пока мы не вычислим остальных сообщников Жала. Вот ведь, крёстный его в самую суть попал. Ужалил, гад такой, в самый неподходящий момент! Впрочем, не о нём я тебя поговорить звал.
Так вот, команду тебе выделили для очень важного и опасного мероприятия, по добыче редкого в наших краях ресурса — бензина. На ближайшие кластеры колонки или цистерны не попадают от слова совсем. Но есть один, где бензина в избытке, в двух днях пути отсюда. Завод, а если точнее сказать, нефтеперерабатывающую фабрику приносит стабильно раз в месяц с небольшой погрешностью до двух часов.
— Ага, я, кажется, срастил суть с реальностью. Скоро перезагрузится этот самый кластер, и мы должны успеть первыми, так?
— Да. Из-за того, что Жало нас предал, большая часть людей ушла с Босяком и погибла от когтей волны с Пекла. Всё к одному! Сначала глобальная перезагрузка в нашем районе, причины которой даже Институтские понять не в силах, затем предательство второго человека в стабе после меня, твои выкрутасы ещё, — Седой заметно нервничал. Вынул сигарету из пачки, покатал в пальцах, поднёс ко рту, прямо «на весу» прикурил, кинул пачку с зажигалкой на стол. — Если хочешь, — указал рукой на пепельницу.
— Нет, благодарствую. Меня, конечно, сигареты успокаивают, но сейчас не та ситуация, — развёл руки в стороны, как бы извиняясь.
— Как хочешь, — уже намного спокойнее ответил он. — Так вот, вернёмся к нашим баранам. У тебя, наверное, в голове вертится мысль-вопрос: «Как такой маленькой группой доставить столь опасный груз, а главное, как его взять на целый стаб? Там же явно придётся собирать целый автопоезд!». В этом вопросе ты прав, даже если не думал об этом.
Но в этом и будет заключатся сложность задачи. Ресурсов человеческих у нас крайне мало стало в последнее время, техники специальной я могу хоть на роту ребят выделить, а вот людей — увы, — огорчился Седой.
Однако и по этому поводу у меня есть, что сказать. Отныне и впредь каждого встречного иммунного, а в особенности свежаков проверяй на профпригодность в муры, я, если что, уже тут его проверю. Каждый приведённый тобой кадр — твой подчинённый и твоя ответственность, по крайней мере на первое время. Босяк вот до сих пор с тобой носится.
— Что, как я подозреваю, и позволяет мне стоять в данный момент здесь, а не отправится на окончательную перезагрузку.
— В том числе и слово Босяка, ты прав, — улыбнулся Седой. — Так, пока ты меня совсем не увёл от темы. Снаряжение для операции вам уже выделил. Транспорт тоже не забота вашей группы. Время выезда можешь назначить сам, но лучше двигаться в Улье днём. Поэтому крайний срок выезда — завтрашнее утро. На этом — свободен!
Встал со стула, прихватил с собой сигарету с благодарным кивком. «Пора вспомнить, что такое курить, иначе ты вырвешься опять, дружище! Молчишь? Ну и молчи себе», — тут же щёлкнул зажигалкой, взятой со стола, и вернул её владельцу.
Вышел из кабинета, вовсю пуская дым. Вкус у сигареты несколько отличался от тех, которые в юношестве курил я, отличался в лучшую сторону, надо сказать. Не горчил, дым приятно пах, и не выделялась слюна после каждой затяжки.
Мой личный телохранитель опирался на стену, периодически поглядывая то на кабинет, то в проход. Увидев меня, он отлип от стены и сморщился, вдохнув сигаретный дым. Некрофил явно не курил и всем видом стремился показать, насколько ему противны сигареты, однако ничего против не сказал. От былого настроя неформального лидера не осталось и следа. «Да, явно перестарался с ним, если и выправится, то очень нескоро».
— Пошли, у нас есть работа, — естественно, что за работа уточнять не стал. Пусть думает, что его выгнали не только для того, чтоб меня попугать не на глазах у подчинённого.
Направился в гараж, ожидая увидеть подготовленный к выезду транспорт. Увидел же матерящегося на чём свет стоит механика, который перебирал старого и больного на вид «Козла».
Техника, давно отправившаяся на покой в моём родном мире даже у самого-распоследнего пьяницы, который в прошлом относился к касте интеллигенции, почему и мог купить козла или запорожец. Кстати, классические «Жопорожцы» и «Горбатые» в гараже тоже стояли. Причём выглядели, как только что вышедшие с конвейера образцы.
Присвистнув от удивления, привлёк к себе внимание механика. Тот отвлёкся на меня, окинул оценивающим взглядом и спросил:
— А, это ж ты тот рубака-берсерк, который помог вальнуть крысу крысе, а позже вечером набрался так сильно, что голыми руками захуярил двух жопоголовых дебилов?
— Ну, — несколько удивился официальной версии случившегося. — Он самый, — улыбнулся уголками губ, приобнажив ряд нижних зубов. — С кем имею честь?
Механик ничуть не смутился моей улыбки, в ответ показав свой оскал:
— Зови просто, Михалыч, — протянул руку для рукопожатия. Пыльная, вся в мазуте и бензине, с местами треснувшей кожей, но с таким количеством жил, ежесекундно проносящих в себе столько крови, сколько моё сердце, закалённое тренировками и последними опасностями, накачает минуты за две. Пожал. Хватка крепкая, под стать виду.