— Почему все должно было произойти именно так? Почему боги не дали нам иной судьбы?
— Это моя вина. Так говорила старая хэкса. Да я и сам знаю… — ответил конунг. — А теперь уходи. И пусть никто не приближается ко мне! Я хочу быть один…
Бертильда понимающе кивнула и поднялась, а потом вдруг в ее руке сама собой возникла ветка белого вереска, редкого цветка, который лишь иногда встречается в этих краях. Колдунья протянула ее конунгу. Тот даже не пошевелился, и женщина положила цветок на траву рядом с ним.
— Мне кажется, мы еще встретимся, король эльфов, — еле слышно прошелестела она и мгновенно скрылась из виду, как не умел никто, кроме нее.
Онн проводил ее взглядом, а потом из его глаз потоком хлынули слезы, что столько лет сдерживал могучий воин. Они смывали кровь сражений и копоть пожара с его лица, и грязь с его души, и так сидел он рядом с догорающим замком, среди трупов, что не успели убрать, сидел и смотрел на разрушения, что принес в этот некогда благодатный край. В край, где родилась и выросла Хэзер, в край, где и сейчас, прорываясь сквозь пепел пожарища, цвел вереск.
Часть 5. Новый мир. Глава 12. Последнее сокровище 12.1
Онн продолжал неподвижно сидеть долгие часы, и глаза его оставались безжизненными, а в лице было не больше выражения, чем у каменных исполинов, высеченных в скалах народами древности. Скрылось солнце и поднялось вновь, а конунг не покидал вершины холма, и его верные ратники начали волноваться за рассудок своего предводителя.
Время шло, и казалось, ничто не способно вывести конунга из оцепенения. Никто не осмеливался приближаться. Догорели погребальные костры, догорели руины замка. А Онн все так же оставался недвижим, не чувствуя ни голода, ни холода, ни боли. Он не ждал будущего и не вспоминал прошлого, ничто более не имело для него значения.
А потом позади раздался легкий размеренный стук, доносившийся сначала откуда-то издалека, а после приблизившийся. Онн, разумеется, его и вовсе не услышал.
На вершину холма, где сидел конунг, медленно и плавно, словно вырастая из-под земли, поднимался седой старик в длинном белом одеянии. Он опирался на деревянный посох, и стук этого посоха разносился по округе. Седая борода старца спускалась на грудь, а глаза были окружены густой сеткой морщин. Казалось, он был древнее, чем сама древность, и он странно смотрелся на поле брани, среди покрытых кровью тел в своем снежно-белом одеянии. Все это казалось здесь неуместным.
Онн заметил незнакомца, лишь когда тот встал совсем рядом. Конунг повернулся, и его губы слегка шевельнулись.
— Я же приказал, чтобы никто не смел подходить… — еле слышно произнес он, — Ты что, хочешь лишиться жизни, старик?
— Я не слышал такого приказа, прости, — спокойно ответил тот.
— Кто ты?! И что тебе тут нужно? Какая нелегкая принесла тебя? Ты пришел просить о чем-то? — голос конунга звучал совсем слабо и тихо, как если бы у него не было сил даже говорить.
— Я друид, служитель лесных духов. Ты слышал о нас? — старец обернулся и доброжелательно взглянул на конунга.
Услышав эти слова, Онн нахмурился, а его глаза в миг потемнели.
— Не люблю разных колдунов и духов. Довольно мне от них было бед! Я прикажу казнить тебя!
— Зачем? — спокойно спросил старый друид, опускаясь на траву рядом с конунгом. — Ты ведь в первый раз меня видишь?
И Онну показалось, что в его глазах мелькнули искорки смеха.
— И то правда, — устало вздохнул конунг и вытер взмокший лоб, убирая непокорные рыжие пряди. Днем солнце здесь на вершине палило нещадно, — Так чего тебе нужно?
— Я пришел сказать, что тебе делать дальше, — все так же безмятежно ответил незваный старец, располагаясь поудобнее, ничуть не смущаясь тем, что конунг явно не желал его общества. Посох он положил рядом, бережно опустив на землю.
— Что?! — в лице Онна вспыхнул гнев, и он резко повернулся к друиду, — Послушай-ка, глупый старик! Я потерял жену, сестру, брата! Всех, кого любил. Моя жизнь кончена, мне ничего более не нужно. И не тебе, старому троллю, говорить, что мне делать дальше! А ну, немедленно убирайся, пошел прочь! Не то снесу тебе голову!
С этими словами Онн схватился за лежащий рядом клинок, но на лице старика не отразилось и тени страха. Он оставался таким же спокойным и доброжелательным, как прежде, и, твердо глядя в глаза Онну, вдруг произнес:
— Как звучало пророчество, что вело тебя по жизни?
Онн уже привык не удивляться трюкам колдунов, поэтому не стал уточнять, откуда старик знает про пророчество.
— Что я получу много славы, завоюю острова, стану великим королем, встречу на своем пути любовь, — ответил конунг, пожав плечами, — А после потеряю три сокровища, что были даны мне судьбой…
Здесь он замолчал, бесмыссленно уставившись в пустоту, но старик продолжал испытующе смотреть на него.
— И… Дальше!
— И это все, — ответил конунг.
— Нет, — возразил старый друид. — Ты просто забыл. Много лет прошло! Это не все. Было сказано, что ты лишишься трех своих сокровищ. Потеряешь все, одно за другим. Так и вышло. А когда потеряешь — обретешь четвертое. Твое главное сокровище. То, ради чего появился на свет.