А вот принцу Олафу и Бломме судьба даровала сына, чудесного малыша, лицом напоминавшего отца, и которому уже сравнялось восемь годов. Ему дали имя Гуннар, в честь прадеда, и конунг души не чаял в племяннике. Он надеялся, что однажды боги смилуются, и у него тоже появится сын, но если нет, малыш Гуннар станет новым королем. И потому конунг большое внимание уделял образованию и воспитанию племянника.
Хотя с такой матерью, как Бломме, иначе и быть не могло. Она проводила с малышом все свое время, учила его грамоте, счету, рассказывала о диковинных землях, объясняла, что значит быть хорошим королем и честным человеком. Бломме пыталась вложить в сына то, чего не знали ее муж и его брат, воспитанием которых занималась суровая Ингрид: любовь к людям, милосердие, сострадание.
Кюна Ингрид к тому времени умерла от горячки, оба сына тяжело переживали кончину любимой матери. Бломме и сама чуть было не оказалась в небесных чертогах, так тяжело дались ей первые роды. И она, и принц Олаф понимали, что вряд ли женщина сможет выносить еще одного ребенка. Это печалило, однако они не оставляли надежды на лучшее, ведь Бломме была все еще молода.
И потому каждый год они приносили жертвы богам, а Бломме непрестанно молилась всемогущей Фригг, прядущей на своем веретене нити, сплетающиеся в полотно мира, и верила, что однажды прекрасная богиня откликнется на столь горячую мольбу и пошлет им с Олафом еще детей, сына или дочь, — для Бломме это не имело значения. Она боялась потерять Гуннара и остаться в одиночестве: в те трудные времена дети часто умирали прежде, чем взрослели. Их уносили вражеские набеги, голод, холод, но чаще всего — болезни, справляться с которыми лекари еще не могли, а боги равнодушно смотрели на страждущих с другой стороны радужного моста, даруя исцеление лишь избранным.
Часть 3. Колдовской лес. Глава 7. Бертильда 7.1
Один ей дал
ожерелья и кольца,
взамен получил
с волшбой прорицанья, —
сквозь все миры
взор ее проникал.
"Прорицание вельвы"
Роковой день начался с того, что Онн выехал с рассветом и встретил на дороге, ведущей к лесу, Бломме и ее сына Гуннара. Малыш, весело лепеча себе под нос, бежал впереди, а Бломме, одетая в красивое зеленое платье, вышитое по подолу серебряной нитью и оттого весьма тяжелое, едва поспевала за ним. Она тоже смеялась и кричала сыну, чтобы тот не убегал так быстро и подождал мать, но Гуннар мчался дальше, не обращая никакого внимания на запреты, и Бломме приходилось ускорять шаг, чтобы хотя бы не потерять его из вида.
Конунг остановил коня, натянув поводья, когда поравнялся с невесткой, та подняла глаза и с улыбкой приветствовала короля.
— Куда это ты спешишь, сестра, в такую рань? — поинтересовался Онн.
— Гуннар хочет показать мне «таинственное озеро», которое он обнаружил в лесу, — смеясь, откликнулась Бломме, — Вот и приходится бежать, что же делать! Такова материнская доля. Не оставлю же я малыша одного!
— Таинственное озеро? — усмехнулся Онн. — Что ж за озеро такое?
— Озеро то есть, то его нет, — ответила Бломме, — Наверное, зависит от дождей. Но те, кто верит в колдунов, считают, что его скрывает завеса магии. Когда она поднимается — люди могут увидеть озеро. Вот мне и предстоит увидеть это чудо прямо сейчас! Так считает Гуннар, его не переспоришь. А куда ты собрался спозаранку, брат мой?
— Решил поохотиться. Честно говоря, только, умоляю, не говори Хэзер: с тех пор как походы остались в прошлом, мне некуда девать силы. Они копятся во мне, копится и гнев. Боюсь, однажды все это взорвется! И тогда страшно представить, что может случиться! Охота помогает хоть немного остыть, приносит успокоение. Особенно я люблю бывать в лесу один. Там так тихо! Кажется, будто слышишь, как переговариваются альвы под землей!
— Как же я рада, что настал мир! — улыбнулась Бломме, — Что больше не льется ничья кровь. Что я могу спать спокойно, не тревожась за судьбу мужа и за твою судьбу! Каждый день благодарю за это богов, великих и милосердных.
Онн спешился и, шагая рядом с женщиной, обнял ее за плечи.
— А все благодаря тебе и Хэзер! — улыбнулся конунг, — Ты — мой добрый дух, моя светлая альва! Без твоего ума, без твоих советов, мы не могли бы построить то королевство, что построили. Ты первая показала мне милосердие. И потому, боги послали тебе наследника. А моя Хэзер так и не может иметь детей… За что нам это проклятье…
— Не отчаивайся, — улыбнулась Бломме, растроганная его неожиданными словами. От сурового короля не часто услышишь подобное! — Однажды наследник появится, вы должны верить! Приносите жертвы богам — и он обязательно появится!
— Что ж, если и нет, — Онн нахмурился, — Олаф мне дороже, чем сын. Пусть владеет моим королевством, если что-то случится со мной. Олаф, Хэзер, ты да Гуннар — самые дорогие люди для меня. Я счастлив, когда вы рядом! И никто не может отнять мое счастье! Мы укрыты надежно от любой беды!
— Не говори так! — испуганно воскликнула Бломме.
— А кто сможет? — хвастливо взглянул на нее конунг. — Врагов я не боюсь, замок отразит любой удар! Я сильнее теперь, чем сам Тор!
— Нельзя так говорить, — прошептала женщина, вздрогнув от суеверного ужаса, — Нельзя вставать рядом с богами, они могут разгневаться! Их нужно почитать! Я тревожусь за тебя брат… Такие речи, разве ж можно…
Но Онн уже не слушал ее слов, да и стоит ли слушать женскую болтовню! Конунг одним движением вскочил обратно в седло, тронул поводья и стремглав помчался к лесу, скоро он скрылся вдали, оставив лишь столпы пыли, что подняли копыта его лошади.
А Бломме вместе с сыном в задумчивости и тревоге отправилась в заросли, где мальчик показал матери то самое таинственное озеро. Оно ничем не отличалось от других лесных озер, чья темная поверхность, казалось, скрывала неведомое. Возможно там, в глубине и были спрятаны ходы, что вели в подземные мастерские альвов, где денно и нощно, не покладая рук, крошечные умельцы ковали непобедимое оружие и украшения, равных которым не могли создать люди. Однако полюбоваться гладкой, как зеркало, черной поверхностью колдовского озера не удалось: сгустились тучи, все вокруг стало мрачным и пугающим, а небо прорезали сиреневые изгибы молний. В этих краях дожди шли часто, иногда не прекращаясь целыми сутками, и Бломме с Гуннаром помчались домой, что было духу, надеясь добраться до замка прежде, чем капли забарабанят по земле и листьям деревьев.
Им это почти удалось: лишь несколько капель дождевой воды было на зеленом платье Бломме, когда они с Гуннаром добежали до замка и спрятались под его крышей от непогоды. Женщина радовалась своей удаче и нисколько не переживала за конунга — тот всегда найдет способ укрыться в лесу, столько лет провел в походах, привык к жизни под открытым небом!