Шатаясь, иду в сторону. Держусь края ринга и не давать зрителям пихать себя. Пытаюсь выследить нити того вампира, но они словно… исчезли?..
«Он не может быть мертв. Иначе бы все кончилось. Меня бы уже заперли».
Поднимаю револьвер. Толпа вокруг. Джордан молчит.
«Неужели он понял, как я вижу без глаз? Раскусил? Но это ведь невозможно, как он мог бы догадаться?..»
Если существо лишится эмоций, желаний, намерений, оно скроется от меня. Это понимал я. Понимал и он? Но как он собирался меня прикончить? Даже мысль о шаге в сторону вызовет новую нить. Или… может, нет? Может, вообще невозможно лишить себя мыслей? Ведь лежать без намерений, чтобы устроить ловушку, — само по себе план, имеющий характерные жилки.
«Черт, голова раскалывается».
— Да где этот чертов здоровяк? Он что, не хочет сломать мне еще пару костей?!
Нить смерти обрушилась на меня столь внезапно, что я едва успел.
Кувырок, разворот, выстрел. Еще один. Еще.
Пули скользили по нитям к мозгу, шее, сердцу.
Я поднялся, отвел курок и, подступив ближе к лежащему на досках, прицелился в голову.
— Ты забрался на мачту, да? Неплохо. Ты учел слепоту — я не вижу обходных путей. Но ты забыл, что я все еще потрясный стрелок.
Последняя пуля в голове умирающего вампира. Я шумно выдохнул, задрав голову и расслабив пальцы. Револьвер упал.
— Черт побери, я правда это сделал?.. — спросил себя, но вместе с тем — Алису, Айви… может, кого-то еще.
Мне хотелось, чтобы кто-то сказал: «Да, ты крут, ты сделал это. Прикончил вампира». Но вместо этого…
Чужие руки обхватили плечи, шею. Потащили во тьму. А может, нет. Слепым плевать. Чувствовал сырость, холод, железо и дерево. Но значение имела лишь жизнь, пусть даже ближайший ее отрезок не предвещал ничего хорошего.
Когда замок щелкнул и нити отдалились от меня, я подумал лишь о том, что…
Моя жизнь этого стоит.
***
Не испытывал голод. Лишь боль от ран, которые никак не заживали. Пальцы чувствовали кровь и воспаленные ткани. Лишь глаза перестали напоминать о себе. По всей видимости, их утрата единственное, с чем мог смириться организм.
Никто не навещал. Одиночество поглотило бы, не будь вторая душа столь беспокойна. Раньше, когда она только вселилась, я чувствовал каждую мысль, каждую эмоцию вора, живущего во мне. Со временем это ушло, я стал принимать чужую личность как свою.
Теперь же оно стало чем-то иным. Не тенью человека, как когда-то. Не духом, одерживающим верх над чем-то во мне.
Оно стало монстром.
Говорят, вампиры жаждут крови.
Я не жаждал. Мне нужно было нечто большее. Что-то, что связано… Нитями.
Вторая душа утратила свою личность, изменилась, мутировала. Словно слизень, брошенный в соленую лужу, растворилась и стала чем-то… другим. Незримым, но ощутимым, как пригоршня песка в чае за ужином.
Револьверы были при мне. Их не стали забирать, как и патроны. Наоборот — когда я выронил пистолет после схватки, поддавшись резкому расслаблению… мне всучили оружие в руку.
Даже догадывался, кто именно это сделал. Это существо знало о том, что мне предстоит что-то пережить за то время, что я заперт. И оно не хотело, чтобы я был неподготовленным.
Когда у стены что-то зашевелилось, я не нуждался в перезарядке или взведении курка.
Только навести и выстрелить.